Майк растерянно хлопал глазами.

– Э…

А Том просто кивнул:

– Будет сделано.

– Второе: я волнуюсь из-за наркотиков, которые Сэм, возможно, давал Дональду Перино в период лечения, и…

Майк нервно перебил его:

– Я уверен, миссис Перино обязательно подаст на нас в суд.

Эрик не обратил на его слова никакого внимания.

– Мне плевать на иски… Это важно для нормальной работы моего отделения и больницы в целом, и мы должны провести внутреннее расследование, чтобы выяснить этот вопрос. Я хотел бы сделать это сам, но думаю, что в таком случае встанет вопрос о конфликте интересов.

Пол кивнул:

– А вы хотите избежать даже теоретической возможности необъективности.

– Совершенно верно. – Эрик кивнул ему в ответ, а потом повернулся к Майку, Тому и Брэду: – Я не хочу упустить в этом расследовании ни единой, даже самой мелкой детали. Нам нужен человек, который сможет посмотреть на ситуацию абсолютно непредвзято и без оглядки на нас. Если Сэм действительно вредил здоровью Перино – я хочу знать об этом, даже если я понесу за это ответственность как непосредственный начальник Сэма и даже если больница понесет за это ответственность, так как он являлся ее сотрудником.

Глаза Майка вспыхнули:

– С точки зрения закона любое подобное действие или намеренное причинение вреда Сэмом должно рассматриваться как уголовное преступление и выходит за рамки нашей ответственности – госпиталь в любом случае ни при чем! А вот ты, Эрик, можешь многое потерять, если миссис Перино подаст иск. Я уверен, ее адвокаты смогут доказать, что ты проявил халатность как непосредственный начальник Сэма и…

– Стоп. – Эрик снова поднял руку и перевел взгляд на Тома. – Я могу рассчитывать на тебя в этом деле? Мы начинаем независимое расследование?

– Да. – Том кивнул. – Мы должны провести это расследование, несмотря ни на какие оговорки. «Филахелс Партнершип» меньше всего заинтересована в том, чтобы подобные ситуации пятнали нашу репутацию в глазах больных. Ты знаешь, что я хирург. И если нужно резать – то резать я не боюсь.

– Отлично. – Эрик понял, что его действительно могут признать ответственным за Сэма, но ему было все равно. Теперь он знал, что если его вдруг уволят, он сможет выжить. Ему уже пришлось пережить куда более сложные вещи.

Том откашлялся.

– Значит, договорились. Я лично надеюсь, что мы сможем устоять, несмотря на иски миссис Перино, и тебя не признают виновным в халатности, особенно учитывая твой номер два в рейтинге, который мы можем выложить в качестве козыря…

– Никаких козырей! – прервал его Эрик. – Хватит уже козырять.

Пол хмыкнул.

– То есть вы хотите играть в открытую.

Эрик улыбнулся:

– Да. Как вы догадались?

– Я мог бы в вас влюбиться.

Эрик взглянул на Тома, улыбка быстро исчезла с его лица.

– Третье: нам нужно написать письмо в «Ю Эс Медикал Репорт» и сообщить им, что мы отказываемся от участия в рейтинге. Учитывая тот кошмар, который мы допустили, учитывая, что за нашей спиной творили с больными, мы просто не имеем права участвовать в этом рейтинге и претендовать на высокое место. Я не буду выступать перед камерами, не смогу улыбаться и говорить речи.

Майк задохнулся:

– Эрик, ты серьезно?!

Том нахмурился:

– Эрик, не торопись, подумай хорошенько.

Брэд уставился на Эрика, словно тот был чокнутым.

– Ты не можешь говорить это всерьез. Ты… просто тебе слишком многое пришлось пережить за последнюю неделю. Ты в ужасном стрессе. Мы приносим свои извинения за ту роль, которую, возможно, сыграли в этом, ведь мы ни на секунду не поверили этой девице…

– Стоп. – Эрик покачал головой. – Кристин – жертва. Она такая же жертва Сэма, как и Рене Бевильакуа. И я не собираюсь разыгрывать карту со вторым местом в рейтинге. И надеюсь, вы откажетесь от участия в нем до того, как правда выйдет наружу, и нам удастся избежать публичного скандала. – Эрик помолчал, размышляя. – А в следующем году – я обещаю, мы сделаем этот рейтинг. И мы не будем номером два, мы будем первыми.

Том и Брэд переглянулись, а Майк демонстративно замолчал.

Вмешался Пол:

– Ну все, Эрик, я уже – уже влюблен.

Эрик проигнорировал его.

– И последнее. – Он отвернулся от Майка в сторону Тома и Брэда. – Я требую отдельного независимого расследования с привлечением следователей со стороны относительно Морриса Брекслера и его деятельности в Комиссии по лекарственным средствам. Мы все слышали сплетни о нем, что он получает откаты от фармацевтических фирм, продвигая определенные лекарства, в частности «Ростатин». Мне не нужно объяснять вам, что в нашей работе существует опасность коррупции, когда лекарства, отклоненные Управлением, тем не менее проходят испытания в отдельных больницах, и это именуется «бесплатными образцами». Я больше не намерен закрывать глаза на свои подозрения. И хочу, чтобы с этим что-то сделали. В то же время я на собственной шкуре испытал, что такое быть несправедливо обвиненным. Если Моррис действительно получает откаты и пользуется своим служебным положением, мы должны остановить и наказать его. Если же нет – мы должны снять с него все подозрения.

Брэд, Том и Майк, казалось, лишились дара речи.

– Так что? – холодно спросил Эрик.

Том ответил:

– Мы… ты просишь слишком много.

– Типа «такие уж времена», ты это имеешь в виду?

– Ну… мы рассмотрим этот вопрос.

– Либо вы рассмотрите его в ближайшее время, либо этим займется пресса. – Эрик лукаво взглянул на Пола, а потом снова перевел взгляд на Брэда, Тома и Майка: – Вы знаете, что Гарри Трумэн никогда не говорил: «Отправьте их в ад»? Он сказал: «Я никогда не говорил «отправьте их в ад», я сказал им правду, а они подумали, что это и есть ад». Так что, ребята, осторожнее. А теперь я иду домой.

Эрик поднялся, почти одновременно с ним встал Пол. Они пошли к двери, и Эрик вдруг вспомнил, что в прошлый раз, когда он был в этой комнате, ему приказали пописать в баночку.

И он вышел, не говоря больше ни слова.

Было уже темно, когда Эрик вышел из здания больницы, закрывая рукой глаза от вспышек камер и прожекторов представителей прессы, которых сдерживали охранники клиники. Местное телевидение уже вовсю раскручивало историю ужасной смерти Сэма, смакуя подробности: Эрик выключил телевизор в конференц-зале, когда на экране появилась рекламная заставка «КОШМАР В КЛИНИКЕ ХЭВМАЙЕР!»

Выезжая с больничной парковки, он заметил, что несколько фургонов прессы следует за ним, поэтому повернул сначала направо, потом налево, пытаясь от них оторваться. Это не сработало, и он оставил попытки – у них все равно уже был его адрес, а его ждало крайне важное дело, которое нужно было сделать прежде всего.

Остановившись на светофоре, он вытащил из кармана телефон и набрал номер мобильника Кейтлин – он хотел поговорить с Ханной. Часы на приборной панели показывали уже 22:23, но все же он не мог не попробовать дозвониться. В трубке раздалось несколько гудков, потом включился автоответчик, поэтому Эрик сбросил звонок и набрал домашний, который через пару минут тоже переадресовался на голосовую почту. Эрик повесил трубку, на светофоре включился зеленый свет, и он поехал вперед, признавая временное поражение. Он очень хотел поговорить с Ханной, сказать ей, что с ним все в порядке, но главное – в глубине души он понимал это – он хотел просто услышать ее голосок.

Эрик сунул телефон обратно в карман и поехал домой практически на автопилоте – он даже не заметил, как свернул на свою улицу. Перед его домом по-прежнему была толпа репортеров и стояли машины и фургончики прессы, но он просто проехал мимо них, свернул на подъездную дорожку, выключил зажигание, вышел из машины, не обращая внимания на их крики и вопросы, и быстрым шагом пошел к заднему входу.

Закрыв за собой дверь, он наконец выдохнул и окинул взглядом книги и бумаги, валяющиеся кучей на ковре, пустое пространство на столе, где когда-то стоял его компьютер…