– И что? Разве это что-то меняет? – Лори взглянула на него с улыбкой. – Если бы я замолкала всякий раз, как высказываю свою точку зрения, – мне пришлось бы почти всегда молчать.

Эрик засмеялся.

Два старинных приятеля побежали бок о бок, в унисон. Он снова сказал себе, что ему стоит начать бегать, хотя и сомневался, что такие пробежки имеют что-то общее с природой. Здесь по узкой асфальтовой дорожке сновали толпы бегунов, ездили велосипедисты в спандексе с головы до ног, дамы средних лет выгуливали пушистых собачек… По бокам дорожки стояли парковые скамьи и высились киоски с дорожными картами, в конце каждого сегмента стоял металлический турникет с кнопкой светофора и бубнящим что-то неразборчивое громкоговорителем.

– Отличная дорожка, правда? – сказал Лори, размахивая руками в такт шагам.

– Ты шутишь?

– Нет, совсем нет. Я думаю, это вообще первое мое высказывание за последнее время, которое не является шуткой. – Лори хмыкнула. – Серьезно, я даже сама удивлена. Кто бы мог подумать, что я могу говорить серьезно.

– Я мог, – улыбнулся Эрик.

– О, спасибо. Ну разве ты не душка?

– Я – парень, который номер два.

– Ха! – Лори игриво толкнула его локтем. Их обогнала пара бегущих девушек и подросток на скейт-борде, который раскинул руки, словно крылья, демонстрируя всем роскошные татуировки.

Неожиданно зазвонил чей-то телефон, и они оба схватились за карманы. Но это был телефон Эрика.

Эрик остановился и вытащил телефон из кармана.

– Прости.

– Ничего страшного. – Лори бежала на месте, чтобы не сбиться с ритма.

Эрик посмотрел на экран, но номер был незнакомый, поэтому он нажал кнопку ответа.

– Эрик Пэрриш слушает.

– Доктор… Пэрриш? – послышался плачущий голос. – О… о… нет…

– Да, кто это? – спросил Эрик с тревогой. Он не узнавал того, кто хрипел и давился сейчас рыданиями на том конце провода.

– Это… это Макс… и… моя бабушка… она вот… она умерла.

– Макс, о нет, – произнес Эрик, пораженный. Лори перестала бежать на месте. Мимо них промчался велосипедист в шлеме.

– Она… разговаривала со мной. – Речь Макса то и дело прерывалась рыданиями. – Она была в порядке… а потом вдруг раз – и все… и глаза ее… они стали такими… широкими… и она… она… такой звук раздался… такой, знаете, ужасный звук… из ее горла… как будто бульканье… и глаза ее остановились и она… она умерла.

– О боже, так это случилось вот только что? Мне так жаль. – Эрик не мог даже представить себе, как ужасно чувствует себя сейчас Макс, который раньше, скорее всего, никогда не сталкивался со смертью так близко.

– Тут никого нет… кроме меня… и ее… это случилось после того, как сиделка уже ушла на ночь… я позвонил в хоспис… она обещала сообщить в похоронную службу… но я, я просто не представляю, что мне теперь делать… не понимаю, она ведь здесь, вот она… и она смотрит на меня.

– Ты там один? С бабушкой?

– Да, они сказали ждать… они звонили, приходили… но это так жутко… просто не могу поверить… что мне делать, что?!

– Макс, если хочешь, можешь приехать ко мне. – Эрик хотел бы сейчас дотянуться до него через телефон и обнять, успокоить мальчика. – Мы сможем с тобой обо всем поговорить. Я могу помочь…

– Нет, нет, нет… не хочу никого видеть… Понимаете, мы с ней говорили о «Золотых девочках», и она сказала, что Эстель очень смешная… я просто не знаю, что мне делать… это так ужасно… я не могу с этим смириться.

– Ты можешь приехать попозже, если захочешь. – Эрик взглянул на Лори, которая слушала, тоже встревоженная. – В любое время. Позвони мне и приезжай в мой офис – или даже можем поговорить по телефону. Я в любой момент готов…

– Это не поможет, ничто не поможет… Ее больше нет, ее и правда больше нет, как будто… Ну как так – чтобы чьими-то последними словами были слова о том, что Эстель смешная? Это как-то неправильно… И если бы я ей это рассказал – она бы очень смеялась, очень… Я пробовал ее трясти – но это очень страшно… То есть, понимаете, я ведь никогда не видел… И она смотрит, она так смотрит… Это как будто она – и в то же время не она…

Макс захлебывался рыданиями, и в голосе его звучало такое искреннее отчаяние, что у Эрика по спине побежали мурашки.

– Макс, я обещаю – ты сможешь с этим справиться, я помогу тебе…

– Нет… Я вообще больше не хочу вас видеть… Никого не хочу видеть, никогда… У меня больше никого нет, совсем никого… Я хочу умереть. Лучше бы я умер!

Внезапно голос Макса исчез, раздались короткие гудки. Эрик дрожащей рукой нажал на кнопку отбоя и сразу же на кнопку вызова.

Лори закусила нижнюю губу.

– Я очень ему сочувствую, – сказала она тихо.

– Мне не нравится то, что он сказал. Что он «хочет умереть»…

– О нет.

– Мне бы не хотелось, чтобы он сейчас был один. Риск самоубийства очень высок. – Эрик слушал длинные гудки в трубке, потом включился автоответчик. Эрик заговорил: – Макс, это доктор Пэрриш. Пожалуйста, перезвони мне. Я рядом – и я готов помочь тебе. Пока. Звони в любое время, пусть даже поздно.

Эрик отключился, пытаясь собраться с мыслями.

– У меня нет номера его матери. Кажется, он говорил, что она работает в страховой компании. Господи, я надеялся, что у нас еще есть время до ее ухода!

– Сколько раз ты с ним виделся с пятницы? Один?

– Два, но подряд. – Эрик снова нажал кнопку вызова, пытаясь дозвониться до Макса.

– Не вини себя. Ты не мог уменьшить его страдания. – Лори положила руку Эрику на плечо.

– Я мог попытаться. Я должен был попытаться! – Эрик слушал длинные гудки в телефоне.

Трое велосипедистов объехали их, треща цепями велосипедов.

– Как? Ты встречался с ним дважды за выходные. Что еще ты мог сделать? – Лори сжала его плечо. – Это больше, чем сделал бы любой другой на твоем месте.

– Я же видел, что у него проблемы. Я очень беспокоился за него. – Эрик услышал, как включается автоответчик, но сообщение оставлять не стал. Он глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от ощущения тяжести в груди. – Я даже почти хочу, чтобы его состояние позволило его госпитализировать. Тогда я мог бы не спускать с него глаз. Но к сожалению, я не могу его госпитализировать.

– Он для этого недостаточно болен, насколько я могу судить.

– Сейчас, в данный момент – нет, но он не сможет пережить ее смерть.

– Ты не можешь госпитализировать его только потому, что ему может понадобиться госпитализация в будущем. Так нельзя делать. Существуют правила, и ты знаешь их не хуже меня.

– Он стоит на краю пропасти, и я позволяю ему упасть.

– Ты действительно опасаешься суицида?

– Это очень возможно.

– О боже. – Лори нахмурилась. – Я бы послала бригаду «скорой помощи» к нему, но сейчас все на вызовах. Ты ему что-нибудь выписывал?

– Я дал ему рецепт на «Флуоксетин», двадцать миллиграммов, начальная доза. В пузырьке тридцать таблеток.

– Это ведь не опасно, да?

– Нет, – уверенно ответил Эрик. – Это не убьет его, даже если он выпьет целый пузырек разом. Он просто будет словно пьяный в хлам. «Флуоксетин» безопаснее, чем антидепрессанты старого поколения. Даже высокие дозы, например сорок или шестьдесят миллиграммов, не убьют тебя, если ты выпьешь весь пузырек разом.

– Это хорошо.

– Позвоню-ка я в полицию. – Эрик набрал 911. Ответили немедленно, и он сказал: – Здравствуйте, я доктор Пэрриш из больницы Хэвмайер, и мне нужно срочно проверить одного пациента, его имя Макс Якубовски, и я опасаюсь, что он может покончить с собой. Ему семнадцать лет, и его бабушка только что умерла в их общем доме естественной смертью. Мне нужно, чтобы вы послали кого-нибудь к нему в дом удостовериться, что с ним все в порядке.

– Хорошо, доктор, – ответила женщина-диспетчер. – У вас есть адрес? И повторите, как его зовут?

Эрик пролистал адресную книгу в телефоне и дал ей всю необходимую информацию. Он вдруг сообразил, что Макс, должно быть, звонил ему с городского телефона, поэтому номер на экране и был незнакомый.