Машина чуть качнулась и тронулась с места.

Эрик потряс головой, пытаясь избавиться от головной боли. Плечи у него затекли, их тоже свело болью, так же как и запястья. Он слегка подался вперед, чтобы не облокачиваться на них. Глядя в окно, на толпу тинейджеров, которые что-то кричали, держа в руках сумки «Аберкромби» и «Нордсторма», он вдруг заново ужаснулся тому, что весь этот кошмар устроил Макс. Но в то же время он чувствовал облегчение, что никто не пострадал, включая самого мальчика, хотя, конечно, нынешнее положение Макса было далеко от нормального.

Машина выехала на Молл-роуд и остановилась, ожидая, пока полицейские разберут баррикады, мешающие проехать. ФБР, АТО, полиция, медики и пожарные – все пытались заглянуть в машину, и Эрика вдруг снова поразило осознание того, насколько ненормально все, что происходит вокруг.

– Офицеры, – произнес он достаточно громко, чтобы его услышали за решеткой, – куда мы едем? Что вообще происходит?

– Сэр, мы направляемся в Главное полицейское управление Мэриона.

– Так вы из Главного управления Мэриона? – Эрик знал, что это управление крупнее, чем полиция Рэднора, и курирует большинство крупных объектов бизнеса и производства на территории комплекса «Король Пруссии».

– Да.

– В чем меня обвиняют? В чем обвиняют мальчика?

– Помощник окружного прокурора ответит на все ваши вопросы. Мы будем на месте минут через пятнадцать – если не будет пробок.

– Этот мальчик… он на грани суицида.

– Мы предупредим их.

Машина с ревом выехала из комплекса молла, Эрик так и сидел на темном заднем сиденье с наручниками на запястьях. Улицы были забиты полицейскими джипами, пожарными машинами, «скорыми» и другими транспортными средствами властей, машины двигались бампер к бамперу, и рядом ехали фургоны телевизионщиков с воинственно торчащими кверху антенками спутниковой связи, со сверкающими логотипами NBC, ABC, FOX, CBS и даже CNN. Вся эта процессия проехала по деловому району «Король Пруссии», мимо «Макдоналдса», «Чили’с», магазина матрасов, мимо сетевого магазина гаджетов и миллиона других магазинов и магазинчиков, которые оказались практически в блокаде из-за невероятного наплыва машин, вызванного событиями в молле.

Внезапно Эрика оглушил рев полицейской сирены. Он инстинктивно попытался закрыть уши руками, но наручники не дали ему пошевелиться. Он поморщился от боли, которая шла от запястий к локтям и выше и заставляла его нервы натягиваться как струны. Повернув голову, он попробовал высмотреть в окне Макса, но увидел только две полицейские машины, которые составляли эскорт их автомобилю вместе с мотоциклистами.

Неожиданная вспышка почти ослепила его, Эрик зажмурился, а потом открыл глаза и разглядел за окном небольшой фургончик без логотипа – тот ехал вровень с их машиной и из него снимали то, что происходит внутри машины: объектив камеры смотрел на Эрика, словно дуло ружья…

– Ты веришь этому болвану? – пробурчал полицейский, который был за рулем, а другой негромко выругался сквозь зубы.

Они оторвались от телевизионщиков и поехали дальше, словно по выделенной полосе, между рядами обычных машин, в которых водители глазели на них и снимали их на камеры, а подростки на задних сиденьях все сплошь были с телефонами – и тоже снимали видео и фото. Вся эта процессия подъехала наконец к участку, вокруг которого было просто море огней, так что участок казался островом в этом облаке из света, тумана и сигаретного дыма.

Машина приблизилась к участку и чуть притормозила, чтобы въехать на парковку, где яблоку было негде упасть: здесь были представители массмедиа, их машины и аппаратура были просто везде, на каждом свободном квадратном сантиметре пространства. Толпа репортеров осаждала сам участок, но их сдерживала двойная линия полицейских Главного управления Мэриона в черной форме. А за этой живой баррикадой… Эрик никогда в жизни не видел столько камер, диктофонов, микрофонов и всяких других устройств, а также такой толпы репортеров, фотографов и телевизионщиков.

Все полицейские машины остановились одновременно, подъехав вплотную к линии полицейских. Эрик посмотрел в окно и увидел, что в отличие от Рэднора Главное управление Мэриона представляет собой отдельное здание из красного кирпича, довольно старое, с белыми портиками на фасаде. Копы разом выскочили из машин, словно по команде, и Эрик вытянул шею на своем сиденье, стараясь рассмотреть все получше. Он видел, как полицейские разделились на две группы. Те, кто был в первой группе, направились к машине Макса, а остальные встали около его двери.

– Сэр, выходите, пройдемте с нами, быстрее! – сунул голову в открывшуюся дверцу офицер в черной форме.

– Хорошо.

Эрика вытащили наружу и окружили, а он все пытался разглядеть, где находится Макс. Он понимал, что парень сейчас страшно напуган – и не только последствиями того, что он сделал, но и всем этим хаосом, кучей людей в военной форме вокруг себя, воющими сиренами и сверкающими мигалками.

– Макс! – позвал Эрик, но Макса не было видно за спинами полицейских, которые сопроводили его к дверям участка и втолкнули внутрь. Мэри и Зака Эрик тоже нигде не видел, поэтому он еще сильнее испугался за Макса.

– Офицер, – обратился он к копу, который ввел его внутрь и повел по ярко освещенному помещению, полному людей в форме, – этому мальчику нужна помощь. За ним нужно внимательно следить, он на грани суицида…

– Я скажу сержанту, сэр, побыстрее, идите же!

– Я иду, но ему действительно нужна помощь…

– Я понял, сэр, – ответил полицейский, вид у него был весьма напряженный. Он повел Эрика в коридор направо, в то время как Макса повели налево.

Эрик обернулся, чтобы хоть краем глаза увидеть Макса, но ему удалось разглядеть только кучу полицейских в черной форме. У него защемило в груди – он понимал, что сделал для Макса все что мог, но теперь не знал, как все это повернется и что дальше будет с мальчиком.

– Еще одна чудесная заварушка! – Пол вошел в большую комнату для допросов с улыбкой, которая казалась, однако, слегка натянутой.

– Спасибо, что пришли. – Эрик посмотрел на него с благодарностью со своего прикрученного к полу стула. С него сняли наручники, но запястья у него все еще ныли. Пожарную куртку у него отобрали, так же, как и телефон.

– Благодарите господа за Лори, только не говорите ей, что я это сказал. Вам не понять, что это такое – все школьные годы иметь сестру-гения. Это все равно что пытаться соответствовать недостижимому идеалу. – Пол водрузил на серый грязноватый стол свой дипломат.

– Где она? Она здесь?

– Нет, ей пришлось вернуться на работу. Какая-то авария на 202-й улице, что неудивительно – при таком-то движении! На улицах сейчас просто цирк какой-то.

– Я знаю. – Эрик мог себе представить, что творится за стенами полицейского участка: через большое окно слева был слышен шум толпы, собравшейся около здания, и можно было рассмотреть представителей разнообразных организаций: ФБР, АТО, Национальная безопасность – у всех у них на спинах красовались яркие эмблемы. Все они пялились на него, когда его вводили внутрь с руками за спиной и склоненной головой.

Пол опустился на стул в углу стола, поддернув свои тонкие слаксы.

– Итак, моя сестрица рассказала мне всю историю: вы, значит, полезли внутрь молла, чтобы спасти ребенка. Я, похоже, теперь сам готов влюбиться в вас по уши.

Эрик улыбнулся:

– Я просто хотел, чтобы все остались живы.

– Ну, они остались, а вы сидите тут в наручниках. А ведь, по идее, вас должны были бы благодарить, а не арестовывать. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, да?

Эрику не нужно было благодарности и славы.

– Так что нам теперь делать?

– Мы с вами как следует потолкуем. Через полчаса начнется большая игра. Они буду вас допрашивать, прямо здесь.

– Я арестован, но за что? Я что, уже официальный преступник?

– Пока нет, вы пока не находитесь под судом, и я надеюсь, что мы сможем отыграть у них мяч и заставить их снять обвинения в ваш адрес.