Она остановилась, оглянулась, понимая, что еще немного, и она не найдет дороги назад, повернулась и рванула обратно.

Зэсса она нашла сидящим на том же месте. Подбежала, упала перед ним, обняла и крепко прижалась, упираясь головой ему в подбородок.

— И куда я пойду? Если ты больше не собираешься меня убивать, я хочу с тобой. К пустошам или еще куда-нибудь. Неважно. Я хочу знать, кто я. И ты мне расскажешь. Я хочу идти туда, куда идешь ты. И хочу снова увидеть, как ты убьешь кого-нибудь. Мне все равно.

— Ты с ума сошла? — в его голосе слышалось такое удивление, что ей стало приятно.

— Может быть. Я без понятия, куда мне податься. А ты заботился обо мне больше, чем кто-либо.

Он отстранил ее от себя.

— Девочка, ты в своем уме? Я только что собирался тебя убить. Я вел тебя сюда, чтобы убить.

— Но теперь не собираешься? Куда мне идти? Ты прав, я сама не знаю, чего хочу. Я не привыкла к скитаниям. Мне много раз уже досталось. И достанется еще больше, если я вновь останусь одна. Зэсс, я толком не знаю, кто ты. Но хочу узнать. И чувствую, что узнаю. Тебе же больше нечего от меня скрывать? Что еще более шокирующего ты мне сможешь выдать? С тобой я боюсь тебя одного, а без тебя — всех остальных. Так что же лучше?

Он смотрел на нее, смотрел, и вдруг захохотал, складываясь пополам.

— Твоя дальняя родственница оценила бы ситуацию!

— Кто?

— Может, я и правда тебе расскажу. Особенно, если из тебя все же полезут ее особенности.

— Расскажешь. — Тáйга радостно улыбнулась ему, поднимаясь с колен.

— Что-то, определенно, тебе передалось. Не самое умное и нужное. — он почти дружески и тепло посмотрел на нее. Но Тайге почему-то показалось, что эта теплота предназначена вовсе не ей.

— Помнишь клеймо ваше родовое? Которое на кольце? И ты без понятия, что оно обозначает?

— Да.

— Это цифры. 585.

— И? — Тáйга не понимала.

— Это проба, которую ставят на ювелирных украшениях.

— Я не знала. — она пожала плечами.

— Конечно, ты не знала. Потому что ее начали ставить с 1927 года, и явно не в вашем мире, так как ты даже прочитать ее не можешь. А дар твой тебя желает заполучить, потому что ты — потомок той самой, которая протащила сюда свою ювелирную побрякушку.

Тáйга растерянно смотрела на него, ничего не понимая.

— Чей я потомок? Ты опять наговорил непонятного.

— Потомок той, что подарила мне незабываемые впечатления и годы в небытие. — Зэсс снова стал прежним. Его тон снова носил издевательские нотки. Он собрал сумки, еще немного постоял над тем самым местом, где недавно трогал руками землю и повернулся к девушке.

— Пойдем. Посмотрим, что там в ваших пустошах.

Она покорно улыбнулась в ответ, понимая только, что одна она не остается. Этого пока достаточно. Все остальное нужно было обдумывать и тщательно разжевывать, чтобы понять и переварить. Займется этим по дороге. Главное, они снова вместе, и ее спутник стал что-то рассказывать. Остальное — вопрос времени.

Она вытянет из него, что там их связывает и чья кровь в ней течет, которая так нужна королю и небезыинтересна Зэссу.

— Зэсс?

— У?

— А что это за место? Что тут такого важного для тебя? Почему мы сюда пришли?

Он закинул сумки за плечо, посмотрел назад, потом на девушку. Криво ухмыльнулся, исказив тонкий шрам.

— Тут меня убили.

Довольная Дэя грациозно забралась на подножку кареты и уселась на сидение прямо напротив Илты. От неожиданности встречи, Дэя опешила и молча смотрела на неприятную соседку, раздумывая туда ли она попала и даже попыталась было ринуться обратно, но карета уже тронулась, оставляя позади площадь дворца под цокот копыт и фырканье множества лошадей.

— Королевская шлюха и королевская ведьма… Неожиданно правда? — Илта наклонилась и поправила ее — платье, зацепившееся за вензель двери. — У дара тонкий вкус, не так ли?

— Ведьма — громко сказано для старой потертой карги! — девушка презрительно выдернула подол, еще мявшийся в руках Илты и отвернулась к окну, стараясь даже кончиками расшитых туфелек не касаться своей попутчицы.

— Даже элитники твоего дара не посчитали меня настолько старой и потертой. — Женщина в ответ улыбнулась.

— И ты еще осмеливаешься называть меня шлюхой?

— Вряд ли шлюху определяет только количество мужчин, побывавших в ней. Ты хорошо приспособилась, девочка. Думаешь, твоя мать гордилась бы тобой?

— Думаешь, моя мать была бы рада моей смерти? Каждый выбирает, как ему выживать! — Дэя сжала кулаки, стараясь успокоиться и не вцепиться этой старой ведьме в шею. — Сама то ты сейчас едешь в королевской карете, а не оплакиваешь свою честь, детей и мужа.

— Моих детей и мужа я оплакала давным-давно, девочка. А моя честь не стоит того, чтобы ее оплакивали. Я знала твою мать. Хорошая была женщина. И она выбрала свой путь.

— Она выбрала смерть. Она не захотела остаться и помочь своей дочери, порадоваться за нее, когда в моей жизни произошли столь важные перемены. Ей показалось, что с улыбкой от уха до уха она поможет мне больше и останется в моей памяти милее, чем была при жизни. С таким же успехом, она могла бы прихватить с собой несколько дауров. Но она предпочла тихо уйти, оставив дочь самой выбирать… — Дэя сглотнула.

— Под кого ложиться, ты хотела сказать.

— И это тоже. Довольна?

— Довольна? Девочка, мне теперь мало что приносит радость, — Илта прислонилась спиной к мягкой стенке кареты. — Я всего лишь поддерживаю разговор. Не все же молча ехать. Ты выбрала свою судьбу сама. — Она недобро улыбнулась девушке.

— Я не буду ехать с тобой вместе. После ближайшей остановки ты сможешь одна захлебываться своим ядом.

— А твой дар находит мое общество интересным. К тому же, я не припомню других карет. Или юная дева собирается проделать оставшийся путь верхом?

Дэя со злостью двинула головой о заднюю стенку кареты. Зная дара, вполне можно было догадаться, что лишних карет не было.

— Король побоялся, что ты спалишь дворец в его отсутствие!

На большее красноречия и ума девушки не хватило. Она очень хотела сказать что нибудь веское и обидное, чтобы последнее слово осталось за ней, но, как назло в ее маленькую прелестную головку, украшенную золотой тонкой сеткой, совсем ничего не шло.

— Король решил, что я буду тебе хорошей компаньонкой и служанкой. Ведь твоих девиц он тоже с собой не взял.

Девушка охнула и высунулась из окна кареты, словно желая увидеть, действительно ли ее служанки не бегут за ней по пятам.

— Не переживай, дочерей у меня не было, но расчесать волосы и вынести твой ночной горшок я смогу. — Илта улыбалась ей своей противной улыбкой.

Как же она была зла! Взять бы эту противную старую голову и размозжить прямо о стенку кареты! Дэя с удовольствием прокрутила это в голове. Или… О, да! Она бы не отказалась проверить свои силы прямо здесь и сейчас, на этой гнусной старухе.

Словно в ответ на ее мысли, та слегка наклонилась к ней и прошептала:

— Думаешь, ты сможешь убить? А убить еще раз и еще? Будешь убивать из страха перед даром? Ты ведь уже думала, что он сделает, если ты окажешься никчемной?

Дэя вздрогнула, и это не укрылось от ее попутчицы.

— Мне не нужно ничего доказывать дару. — Она слишком громко сказала это.

— Конечно, он ведь тебя любит совсем не за это.

— Да!

— И женится на тебе.

— Да!

— Но почему-то не сделал этого до сих пор. — Она ударила по самому больному.

— Он сделает меня королевой, и я рожу ему наследников!

— Не сомневаюсь. Он всего лишь ждет, когда, наконец, его семя задержится у тебя внутри. И готов ждать еще долго. Короли народ терпеливый и всегда женятся на тех, кто раздвигает перед ними ноги.

Дэя молчала, не в силах придумать ничего достойного в ответ.

— А знаешь, я думаю, у тебя получится.

— Что? — голос девушки был скорее похож на шопот.

— Убить. У озлобленных существ это получается гораздо лучше. Считай это моим пророчеством.