Хозяин надкусил кольцо и довольно ухмыльнулся.

— Вполне. Можешь забирать свои пожитки или спать тут хоть весь день. — он сверкнул новоприобретенной ценностью и уже было направился прочь, когда Зэсс схватил его за руку.

— Дай кольцо! — потребовал он, краем глаза замечая, как двинулся детина от двери. — Я тебе дам другое.

— Ты заплатил! — Хозяин покраснел от натуги, пытаясь вырвать руку.

— И я заплачу снова. — Зэсс выдернул у него кольцо. — И пса своего останови, пока мы тут тебе столы не поразносили. Сказал же — заплачу.

Хозяин насупился, но остановил рукой своего охранника. И на всякий случай предупредил:

— Он из тебя кусок мяса сделает.

— Охотно верю. — Зэсс рассматривал кольцо с печатью. — Знаешь, что тут написано?

— Не знаю и знать не хочу. Ты мне должен.

Порывшись в мешочке, Зэсс вынул еще одну безделушку, осмотрел ее и отдал хозяину. Тот быстро спрятал вещицу и отошел в сторону.

— Проваливай отсюда, парень, пока цел. Я вижу, у тебя там найдется чем столы мои окупить. Так что по-хорошему говорю — проваливай.

Собрав все свои сумки, Зэсс вышел во двор, все еще рассматривая кольцо. Потом высыпал на ладонь остальные сокровища мешочка. Несколько колец, куски цепочки, тонкий браслет, брошь и потертый медальон.

Хозяйские собаки, взъерошив шерсть и поджав хвосты, застыли на месте, наблюдая за человеком, странно улыбающимся блестящему куску металла на ладони.

— Да, твари, интуиции надо доверять. — он повернулся к собакам, пятящимся назад и подмигнул им.

— Убери этот срам! — лорд кинул палкой прямо в Тайгу, едва успевшую увернуться. Тяжелый набалдашник в виде распускающейся розы зазвенел по каменному полу залы, сверкая и переливаясь металлическим звоном. — Он что, думает, что я девица на выданье? Я был правой рукой Огла Избранного! А теперь буду расхаживать с розами в руке!?

Тáйга успела подхватить трость прежде, чем та скрылась под столом, тоже уже изрядно охоженным обновой.

— Отнеси обратно, пусть сделает что-то! Мне не нужны розы в руках! Волчья голова, собачий хрен, рыбий хвост, женская грудь! Но не цветочки. Букеты пусть дарит своей женушке, если на большее не способен! — лорд продолжал распаляться на заказанную им же у кузнеца трость. В последнее время, ноги все чаще подводили старого лорда, и Локта уговорила его сделать себе подмогу.

— Я вставлю в нее тонкий меч и буду колоть твою жирную задницу каждый раз, когда моя еда будет остывшей. Понравится тебе это? — он ущипнул ее за пухлую грудь.

— Вы можете свернуть себе шею, когда ваша нога откажет вам в ближайшее время, и тогда уже я с удовольствием ткну вас пару раз, прежде чем положить рядом с вашей женой. — Локта мило ему улыбнулась.

— Ты еще помнишь про эту древнюю деву? — Хаст довольно ухмыльнулся гнилым ртом. — Ладно, не бойся, я еще поживу. Кто знает, может, жениться надумаю.

Теперь же старик негодовал на цветок, распускающийся у него на палке.

— Кузнецу приказать переделать или сделать новую, мой лорд?

— Ты можешь приказывать? Я потерялся в собственном замке! — лорд Хаст развел руками. — Теперь тут хозяйничает мальчишка? Конечно переделать! Не хватало еще тратить хорошую сталь на новую палку, которая никогда не пригодится!

— Пригодится, мой лорд, — Локта мягко попыталась усадить разбушевавшегося Хаста.

— Женщина, мне нужна твоя щель, я не спрашивал совета! Мой кузнец делает мне розы, мальчишка собирается приказывать вместо меня, а безмозглая баба принимает за меня решения!

Тáйга не стала дожидаться, чем кончится ругань. Подхватив трость, она побежала обратно в кузницу.

Смурт снова поморщился от боли, сдавившей виски. Голова болела с самого утра, не переставая обозначать себя дергающей болью ни на минуту. И радостный, порядком надоевший ему за время совместного путешествия голос Ксиласа, был не лучшим лекарством от этой боли.

Поездка в Собачье Ухо обернулась для него настоящей каторгой. Не только из-за радости Ксиласа, проливающейся так искренне на всех. Ксиласу как раз было чему радоваться. Дар пожаловал ему титул и земли. Куда, собственно, они и направлялись. Он был выскочкой. Молодым и горячим выскочкой. А рвение стоило поощрять, по мнению дара. Да, он сумел показать себя за это время. Отчаянно бросаясь в самую гущу, он выиграл несколько битв, ретиво защищал интересы дара во всех советах после сражений и успевал показываться на глаза и напоминать о себе уже после победы. Что ж, старый Хаст с его нежеланием подчиняться, подвернулся очень кстати этому молодчику. Теперь ему перепадет львиная доля земель прямо у границ. А значит, в будущем, еще большая часть земли.

Но Смурта беспокоило совсем другое. Чужие земли его не волновали. Его волновал успех. Успех молодого и неопытного выскочки. На фоне которого все сильнее проступало поражение его самого.

Впервые за много лет дар отослал его от себя. Надолго. Наказание для лорда Собачьего Уха было делом важным и показательным и, без сомнения, требовало присутствия если не самого дара, то его правой руки, но… Смурт все чаще ловил себя на мысли, что его ревностная служба катится стремительно вниз. Король все чаще прислушивается к мнению других и теперь отсылает своего первого советника так надолго прочь!

Смурт упустил девчонку, опозорил себя и дара перед захваченным народом, упустил… блах его знает кто этот чужеземец со шрамом на лице, способный перебить элиту дауров как котят. Смурт не только упустил их, он еще и показал, что неспособен найти их и вернуть. Он принял неправильную политику, ошибся, отозвав людей от Срединного замка, показывая тем самым знак доброй воли лормам. И тут же начались нападения с их стороны. Они стоят на краю новой войны с осмелевшими соседями, а дар отсылает его подальше, не нуждаясь в советах.

— Рай, ты посмотри, — Ксилас остановил коня, словно нарочно заставляя находиться с ним дольше, чем требуется, — Адне тут понравится. Хорошая кладка, прочные стены. Тут можно выстроить не одну башню. Просторный двор. Мне определенно тут начинает нравится!

Рай Смурт поморщился. Они как раз проезжали под тяжелыми навесными воротами, открывавшими все прелести Собачьего Уха. Грязный неухоженный двор не шел ни в какое сравнение с дворцом.

У Смурта были свои земли, пожалованные ему даром. Хорошие земли. Но он их не помнил. И никогда не видел. Там, в Серебрянном Утесе заведовал его брат. И Смурту было глубоко наплевать, что там вообще творится, пока он оставался при дворце. В дальнейшем, когда его старшему сыну исполнится шестнадцать, он отправит его в замок. Сам он не собирался запираться в стенах, какими бы плодородными землями они не были окружены. Так он думал. Но кто знает, когда милость короля заканчивается к тем, кто портит ему настроение? А Смурт за последнее время испортил его не раз.

Это он должен был схватить бродягу. Еще там, у себя дома. Он должен был найти и вернуть девушку назад. Тогда король снискал бы к нему свое прежнее расположение. Но бродягу схватили, когда он успел наворотить уже немало, а девушка до сих пор непонятно где. Жива ли она или гниет? Определенно, Смурту не везет на этой земле.

Все население Собачьего Уха, находящееся в это время во дворе, застыло, с недоумением, интересом и страхом глядя на вооруженных людей, въезжающих в ворота. Даже куры повытягивали свои тощие шеи и прервали вечное бормотание.

— Наверх! — Смурт с радостью прервал монолог Ксиласа, кивая ему на центральную башню замка.

Рысью они проехали мимо задумавшихся кур и грязных детей, играющих возле большой лужи, мимо мужика, тащившего упирающуюся козу и мимо потного кузнеца, стоящего рядом с мальчишкой, держащим длинную палку с металлическим набалдашником. Мальчишка что-то объяснял кузнецу до приезда отряда Смурта, теперь же он стоял как вкопанный, с испугом наблюдая проезжавших мимо всадников.

Что-то в лице мальчишки заставило советника задержаться на минуту. Он повернул коня на полкорпуса и еще раз пристально взглянул на юнца.