Она сама испугалась, как быстро ее сбили с пути. Ведь только что она точно знала, что проще и безопаснее добраться до ближайшего города. А теперь… несколько фраз от незнакомого человека и она уже раздумывает о многодневном походе неизвестно куда и с кем? Что творится?!

— Еще думаешь? — бродяга одним глотком допил все, что оставалось в кружке и громко поставил ее на деревянную поверхность стола. — Я буду у выхода. Как ты сама сказала: милосердие и сострадание никогда не были моими сильными сторонами? Я вполне могу передумать и отправиться в это дивное путешествие один. Без глупой маленькой девчонки в довесок.

— Я не… — лицо ее запылало гневом. Но он уже удалялся к двери, прихватив с собой все, что приготовил ему Тир.

«Глупая маленькая девчонка!?»

Немой бродяга внезапно разговорился и стал нахален и самоуверен! Она выглядит настолько беспомощной? И его руки: на них тоже шрамы. Старые тонкие шрамы.

Двое, один из которых мужчина, лучше, чем одинокая путница с мешком драгоценностей. Какой еще у нее выход? Пробираться одной и вздрагивать при каждом шорохе ночью и шарахаться от каждой тени днем? С другой стороны, опять положиться на незнакомого человека, который как-то поменялся буквально за последний час…

Почему его предложение кажется таким заманчивым? Почему ей так нестерпимо хочется именно в Гунхал? Обведя вокруг пальца советника короля она вдруг почувствовала себя всемогущей? Жажда приключений потянула? Она рванула к двери, почти уткнувшись в бродягу, стоящего у входа.

— Кто ты такой и откуда?

— Вот это уже тебя не касается. Идем вместе, но про родственников и детские годы не рассказываем.

— Я не сошла с ума, и я точно знаю, что никуда я с тобой не… — он не дал ей договорить и стал загибать пальцы.

— Мне незачем причинять тебе вред. Это раз. Все, что я могу у тебя забрать, я могу забрать легко. Поверь.

— Я в этом не уверена.

— Я не забрал у тебя деньги. Подумай. — темные глаза прорезали ее насквозь. — И не заберу остальные.

— Остальные? У меня нет больше. Ты думаешь, я — королевская особа?

— Тебе решать, доставать ли остальные. — взгляд переместился с нее на пространство вокруг.

— Откуда ты знаешь? — она перешла на шепот.

— Считай, что я догадался.

— И почему ты не забрал остальное?

— У нас была сделка. Я придерживаюсь договора.

— И поэтому не заберешь остальное?

— Я всегда придерживаюсь договора. — незнакомец снова посмотрел на нее. — Ты же уже все решила. Какой смысл в твоих расспросах? Пытаешься себя успокоить? Я обещаю, что не трону тебя и твоих сбережений. Вместе мы пойдем до Гунхала. Дальше, каждый сам по себе. Ты знаешь дорогу и можешь платить. Я нужен для количества и защиты.

— А ты можешь хорошо говорить, когда нужно, — Тáйга с недовольством пнула дверь.

— Я просто умею договариваться. — Темные глаза издевательски блестели. — Похоже, это мое призвание. Ты же передумала.

— Ты стал вдруг таким разговорчивым…

— О! Я буду по возможности дружелюбен. И, не поверишь, каким я могу быть интересным собеседником.

Узнав о ее решении Тир только покачал головой.

— Не знаю, что на тебя нашло. И парень мне этот не нравится. Темный он какой-то и дурной. Да ты сама о нем ничего не знаешь, а собралась идти непонятно куда.

«Зато он обо мне много чего знает».

Тáйга сама не могла толком понять. Чувствовала себя, словно только что получила свободу, вырвалась на волю. При деньгах, молодая и здоровая. И останавливаться не хотелось.

— Переночуете у меня. Может, передумаешь еще за ночь. Вымоетесь. Одежду я вам найду.

Но Тáйга не передумала, и с утра Тир провожал двух путников.

Напоследок он отозвал девушку в сторону. За ночь отношение его к незнакомцу не изменилось, а увидев его утром, отмытым, в чистой одежде, с блуждающим взглядом, ни на ком не останавливающимся и словно статуя застывшим у ворот, лицо Тира вытянулось.

— Не ходи ты с ним, девка, ненормальный он. И нездешний. Ты ему в глаза посмотри. Я таких глаз отродясь у людей не видывал. И собаки всю ночь выли.

— Им тоже его глаза не понравились? — попыталась отшутиться она.

— Кто в здравом уме в пустоши ради интереса потащится? Он сам нечист. Вот увидишь. Сгинешь с ним вместе.

— Да ладно тебе. Он меня не тронет. Мы договорились. — она хихикнула, пожимая руку Тира. — Спасибо тебе за все.

— Не за что, — Тир что-то вложил ей в руку, и, когда она раскрыла ее, увидела золотой.

— Зачем?

— Тебе он больше пригодится. А мне счастья не принесет.

— Ты преувеличиваешь. — она обняла его напоследок и побежала к воротам. Им еще предстояло найти лошадей.

А Тир еще долго стоял, качая головой ей вслед.

Тáйга была не в духе.

— Почему нельзя было купить лошадей, если все равно я за все плачу?

— Без лошадей. — Он шел впереди, таща весьма увесистый мешок с вещами и припасами.

— Но это глупо. Лошадь могла бы везти вещи. Хотя бы вещи. — Тáйга недовольно перевесила свою ношу.

Рано утром она откопала вторую часть своих сокровищ. Это уже прятал отец, когда собирался на войну. Считал, что отдает долг чести, сражаясь за своего короля. Теперь мешочек с несколькими драгоценными камнями хранился глубоко за пазухой. А второй мешочек — с деньгами и некоторыми драгоценностями — пристегнутым у пояса. В его складках. Поначалу, она посчитала, что тащить неизвестно куда неизвестно с кем все свои сбережения бессмысленно. Тем более, что этот неизвестно кто догадывается о ее сбережениях. Но рассчитывать на то, что она когда-нибудь сюда вернется… Лучше забрать все сразу. Она и так рискует. Захочет отнять — отнимет. Пойдет одна — отнимет кто-то другой.

А вот запрет на лошадей стал действительно неприятной неожиданностью.

— Не надо было с тобой идти.

— Ты все еще можешь вернуться. — он выполнил свое обещание и стал гораздо более разговорчив. — Не ной.

— Я не ною. Если ты не заметил, я как раз отношусь к тому типу женщин, которые не ноют. И сама могу многое. Одна!

— Не сомневаюсь, — он повернулся к ней, и она уперлась во взгляд темных глаз, — но мы идем вместе и без лошадей. И давай больше не будем об этом.

Дура! Какая же она дура!

— Скажи хотя бы как тебя зовут. Теперь то можно?

— В моем имени нет ничего для тебя.

— Я не привыкла общаться с человеком, когда не знаю, как к нему обращаться. Ты не хочешь рассказывать о себе — не рассказывай. Но имя это же не огромная тайна. У нас впереди долгая дорога. Я — Тáйга. У меня же есть имя!

— У тебя другое имя. Какая разница, как называться.

Она остановилась.

— Стой, — зло закричала она вслед. — Как ты узнал? Тир сказал?

— Я не видел Тира как пошел спать.

— Врешь!

— Как хочешь.

— Но откуда ты узнал? Как? — Она забежала перед ним, заглядывая в лицо.

— Угадал.

— Нет. Ты знал. Но как ты узнал?

— Неважно. Человек вправе сам себе выбирать имя.

— Почему ты такой?

— Какой?

— Тир был прав, ты — темный. Может, ты из тех, кого искали дауры?

— А кого они искали?

— Странных. Таких как ты. Которые не похожи на нормальных людей.

Он засмеялся.

— И зачем им такие как я? Ненормальные.

— Лишь разум безумца свободен от условностей. Слышал такое? Ты очень подходишь.

— Называя меня безумцем ты признаешь, что и сама не в себе.

«Это точно.»

— Я рассчитываю на твое слово.

— И на мою порядочность? — он засмеялся. — Тебе некуда деваться. Любой другой попутчик окажется гораздо хуже меня.

— Самоуверенность!

— Так кого ищут дауры? — он перевел разговор.

— Не знаю. Это у них надо спрашивать.

— Что же, у захваченного народа нет никаких соображений?

Тáйга молчала, не желая отвечать на его издевательский тон. Когда она выскажет свои предположения, он начнет издеваться еще больше. Но потом все же не выдержала.