— Где? — пораженно вскричал я.

— На башне Фрайарз-Парка! То, что Дамар Гриф появился на башне с биноклем в руках, открыло мне глаза на страшную правду. Механизм не был использован, потому что сэр Маркус тогда не приехал, но он не пропал зря — его приготовили вновь, чтобы убрать опасное препятствие с дороги заговорщиков! Видите ли, я оставил автомобиль около Кросслиз, и никогда в жизни мне не приходилось бежать так быстро, как я несся за вами сегодня ночью!

— Но, Гаттон, что именно вы нашли на башне — и как башня связана с ночным взрывом?

— Нашел я вот что: на верхней площадке башни установили что-то вроде маленькой гаубицы, по-моему, производства Круппа, но вы в этом разбираетесь лучше. Мистер Аддисон, вчера ночью я осмотрел орудие и по недомыслию пришел к выводу, что когда-то им пользовались для деревенских празднеств и забыли наверху! Я слишком поздно вспомнил, что гаубица уже была куда-то нацелена, ствол был поднят под определенным углом и ее не предполагалось куда-либо передвигать. В первую свою вылазку я не придал этому никакого значения. Нам, вероятно, не суждено узнать, как они добились такой точности прицела; но стоило мне увидеть, как вы сегодня помчались через кусты, а доктор Дамар Гриф вышел и принялся глядеть в бинокль, и меня вдруг осенило — гаубица установлена таким образом, что ее снаряд попадет прямехонько в окно над крыльцом «Эбби-Инн»!

— Боже мой! В это верится с трудом!

— Мне тоже. Но Грифу благоприятствовала погода — не было ни малейшего ветра. А доказательством того, что у него все получилось, в настоящий момент служит ваша комната этажом ниже, вероятно, до сих пор наполненная ядовитым газом! Не исключено, конечно, что снаряд был не газовым: Гриф мог удовлетвориться одним только взрывом и скорее всего решил, что этого достаточно. Но рисковать я не собираюсь. Только представьте: не узнай я об устройстве на башне, происшествие так навсегда и осталось бы загадкой! Все посчитали бы, что ударила молния, а если бы нашли осколки снаряда, кто бы смог догадаться, откуда стреляли?

— Гаттон, — произнес я, — я обязан вам жизнью. Но почему этот негодяй пытался меня убить?

Гаттон улыбнулся.

— Я меня есть теория, мистер Аддисон, — ответил он. — Видимо, он счел, что неразумное поведение одной таинственной дамы может привести его к краху. Если я не ошибаюсь, она зашла так далеко, что шея его едва не очутилась в петле, вот он и решил покончить с ее новым приключением в зародыше, устранив предмет ее…

Я почувствовал, как кровь прихлынула к щекам.

— Господи, перестаньте же! — оборвал его я. — Какая отвратительная и ужасная мысль! Хотя, возможно, вы правы. И что нам делать, Гаттон? Эти люди поняли, что здесь им больше не жить и…

Где-то вдалеке раздался ружейный выстрел.

— И сбежали! — воскликнул Гаттон, вскакивая на ноги. — Быстро! Придется забыть о газе!

— Почему? Что это был за выстрел?

— Сигнал! Доктор Дамар Гриф вместе с «кошкой» ускользнули от нас!

Он помчался по коридору, не обращая внимания на шквал испуганных вопросов трактирных служанок. Я бросился вслед за ним в гостиную.

— Все из-за того, что я на полчаса отвлекся! — сердито выкрикнул инспектор. — Почему мне в помощники достаются одни дураки!

Он распахнул окно и высунулся наружу. Я встал рядом и увидел, как над дальним лесом занимается алое зарево. До меня донесся гул приближавшегося на большой скорости автомобиля, и я тут же заметил фары.

— Эй, там! — рявкнул Гаттон. — Блайз! Питершем!

Машина остановилась, и в ответ послышалось:

— Мы упустили его, сэр! А в Белл-Хаусе пожар!

— Полиция неожиданно изменила свое отношение к Эрику, — сказала Изобель. — Это никак не связано с новыми сведениями, добытыми вами или инспектором Гаттоном в Фрайарз-Парке?

— Не могу этого утверждать, — ответил я. — Как я уже говорил, мы узнали кое-что новое, но пока эти улики прямо не укажут на преступника, чья личность пока что считается неустановленной, я, к сожалению, не могу сказать, что наши находки обеляют Каверли перед законом.

С первой минуты нашей встречи я заметил, что Изобель выглядит очень усталой. В ее глазах застыла жалобная мольба о помощи, как ножом по сердцу полоснувшая меня в утро после трагедии. Ей было откровенно не по себе, хотя этому как раз и не приходилось удивляться. Накануне в газетах (по-моему, не без участия Гаттона) промелькнуло туманное и сжатое сообщение о том, что сэр Эрик Каверли добровольно дал показания, благодаря которым кардинально поменялся ход расследования. Известие, конечно, чрезвычайно заинтересовало публику, напрасно ждавшую подробностей. Мой визит в Аппер-Кросслиз завершился столь бурно и внезапно, что Гаттон, полагаю, просто забыл упомянуть об этом; но я не сомневался, что краткое сообщение попало в прессу именно из Скотланд-Ярда.

Я совершенно не понимал, зачем мой друг распространил это известие, но ожидал увидеться с ним чуть позже и получить объяснение его новой тактики.

Много часов утекло с тех пор, как автомобиль помчал меня в Лондон, оставляя позади ночное зарево пожара в Белл-Хаусе и чернеющие на огненном фоне ели вокруг таинственной цитадели доктора Дамара Грифа. Я знал, как рассчитывал Гаттон на тщательный обыск жилища евразийца: было невозможно забыть ярость инспектора при ви-де поднявшихся над вершинами деревьев языков пламени, возвестивших крах его планов.

Пожар послужил хитрому полукровке завесой для побега. Все силы были брошены на поимку Грифа. Гаттон, вдохновляясь неведомыми надеждами, устремился к горящему Белл-Хаусу; тем временем я в компании сержанта Блайза (по-видимому, виновника фиаско) на полицейской машине преследовал доктора.

Невзирая на принятые меры, беглецу удалось скрыться, и мы с Блайзом добрались до Лондона, ни разу не увидев автомобиль Дамара Грифа.

Утро не принесло никаких новостей; я сгорал от любопытства, но на время потерял всякую связь с Гаттоном. Наконец, в первом часу дня, я получил телеграмму:

Я был рад делать что угодно, лишь бы не сидеть на месте, и тут же направился в апартаменты Каверли. Дома его не оказалось. Оставив ему записку, я поспешил в квартиру Изобель, надеясь найти его там. Но и здесь Эрика не было; оставалось лишь надеяться, что домой он вернется достаточно рано и успеет вовремя явиться ко мне. В том, что у Гаттона имелся веский повод для встречи, я не сомневался.

Мы с инспектором сошлись на мысли, что доктор Да-мар Гриф являлся соучастником убийства сэра Маркуса, если не самолично расправился с ним. Во всяком случае, доктор показал зубы: в первый раз, когда велел слуге-ну-бийцу напасть на меня; во второй, когда выпустил газовый снаряд (теперь мы это точно знали) с башни Фрайарз-Пар-ка в мою комнату в «Эбби-Инн». Он возненавидел меня и явно считал, что пока я жив, его существованию будет грозить опасность.

Его отношение ко мне могло быть объяснено двумя причинами: либо я в своем расследовании близко подошел к раскрытию тайны, либо загадочная соратница доктора, обладательница зеленых глаз, так заинтересовалась мной, что могла, по мнению евразийца, рано или поздно выдать преступников. Мне было ясно, что эти странные обитатели Аппер-Кросслиз и являлись преступниками, которых разыскивал Новый Скотланд-Ярд, но связать их опасную деятельность с расследуемым убийством по-прежнему представлялось затруднительным.

Трудно было предположить, что сэра Эрика, нового баронета, доктора и его предполагаемую спутницу связывали какие-то отношения; с другой стороны, ничто не доказывало, что подобных отношений не могло быть.

Мне безумно хотелось утешить Изобель, ни днем, ни ночью не находившую себе места и пребывавшую в жутком беспокойстве; но пусть я сам был убежден, что Каверли непричастен к убийству, я не мог, положа руку на сердце, сказать ей, что его невиновность доказана и он чист перед законом.