— К сожалению, могут быть другие… подводные камни, — медленно сказала Стейси Энн Барбо, находящаяся в Оперативном центре Белого дома в семи тысячах километров. — Мы потеряли связь с остальной частью десанта.

По спине Вебера пробежал холодок.

— Потеряли связь, мэм? — Пробормотал он. — Но мы…

Именно в этот момент дверь в дальнем конце помещения влетела внутрь облаком ломаного дерева и битого бетона. Огромная человекоподобная машина ворвалась в проем и развернулась к Веберу, его ошеломленным подчиненным и пленным. 25-мм автоматическая пушка на ее правом плече развернулась в их сторону.

Вебер инстинктивно схватил Брэда Маклэнэхэна и прикрылся молодым человеком. Выхватив второй рукой из кобуры пистолет М-9 «Беретта», он приставил его к голове Брэда.

— Отойди от моего сына, — раздался голос КПУ. Синтезированный голос звучал как-то знакомо.

В гарнитуре Вебер услышал испуганный вздох президента Барбо. Он не обратил на него внимания.

— Что ты там гавкаешь? — Прорычал он.

— Я сказал, отойди от моего сына, лейтенант! — Сказал робот, на этот раз четче.

На мгновение, Вебер замер.

— Генерал Маклэнэхэн? — Пробормотал он. Его рот внезапно пересох. — Но… но вы же мертвы!

— Как видишь, нет, лейтенант, — холодно сказал КПУ. Его голос ужесточился. — А теперь выполняй приказ. Отпусти моего сына, опусти оружие и положи руки за голову. — Шестигранная голова робота немного поворачивалась из стороны в сторону, следя за другими американскими спецназовцами, старавшимися не делать резких движений: автоматическая пушка на плече робота отслеживала их, словно змея на голове Медузы. — Остальных это тоже касается.

Быстро придя в себя, Вебер покачал головой.

— Черта с два! — Он еще сильнее вжал дульный срез в голову Брэда. Это был его шанс показать президенту и членам совета нацбезопасности, что он не боялся буйного психопата вроде Патрика Черт-Его-Дери Маклэнэхэна. Он ухмыльнулся. — И что ты сделаешь, будешь стрелять в меня прямо через своего мальчика? Я знаю, что ты хладнокровный сукин сын, но ты действительно готов сделать это?

— Я не собираюсь стрелять в тебя, лейтенант, — спокойно сказал робот.

— Я так не думаю, — усмехнулся Вебер. Он мог зайти с туза, радостно подумал он. С Брэдом в качестве живого щита, этот железный монстр не мог сделать ничего не ему, ни его людям. А потом он замер в ужасе, ощутив, как что-то холодное, твердое и круглое прижалось к его собственному затылку.

— Он не станет стрелять в тебя, dupek[61], - раздался низкий и злой женский голос прямо у его уха. — А я стану.

— Ты не посмеешь, — заикнулся Вебер, ощущая слабость в коленях.

— А почему нет? — Спросила женщина, криво усмехнувшись. — Моя страна подверглась агрессии со стороны России. Мой президент поручил мне освободить этих людей, наших защитников, используя все необходимые меры. И лично ты, dupek, угрожаешь человеку, которого я люблю. Так что, как ты думаешь, я сделаю?

Тупо, ощутив полную, безоговорочную и унизительную неспособность что-либо сделать, Вебер аккуратно убрал пистолет от головы Брэда и поставил его на предохранитель.

Женщина, стоявшая за ним, взяла у него пистолет без сопротивления.

— Спасибо, лейтенант, — сказала она. — Я думаю, ты останешься жив. Пока что.

Она подтолкнула его вперед стволом автомата. В этот же момент в помещение ворвалась еще одна группа вооруженных людей, большинство их которых было одето в экипировку польского спецназа. За несколько секунд Уильям Вебер и остальные ошарашенные спецназовцы ВВС оказались снаружи под неусыпной охраной.

Когда выводили Вебера, Патрик остановил его, поставив бронированную руку на уровень груди лейтенанта, от чего тому показалось, что он налетел на фонарный столб. Пальцами другой руки Патрик подхватил его за подбородок и поднял голову, так, чтобы камера на шлеме оказалась направлена прямо на голову робота.

— Ты предала свою страну и своих союзников, Барбо, — сказал Патрик в камеру низким и угрожающим синтезированным голосом. — Если мы выберемся отсюда живыми, я заставлю тебя за это заплатить. Я клянусь.

В оперативном центре Белого дома, президент Стейси Энн Барбо ощутила полную прострацию, глядя по защищенному спутниковому каналу, как ее штурмовая группа сделала свою работу с поразительной точностью и явно мощью. А потом была столь же красиво нейтрализована. Теперь она и члены совета нацбезопасности смотрели прямо в покрытое датчиками «лицо» «Кибернетического пехотного устройства», которым управлял…

— Маклэнэхэн, — прошептала президент. — Нет. Не может быть.

Бронированная рука заслонила поле зрения камеры. Они услышали короткий треск, когда пальцы сомкнулись на камере, а затем изображение исчезло.

Несколько мучительно долгих минут после пропажи картинки с нашлемной камеры лейтенанта Вебера никто из офицеров и чиновников не проронил ни слова. Они сидели, словно замороженные, старательно избегая взглядами президента. Барбо смотрела на погасший экран в полной прострации.

Наконец, она оторвалась от экрана, сверля взглядом своих советников.

— Итак, возможно, кто-либо в этой комнате знал, что Патрик Маклэнэхэн жив, вместо того, чтобы к всеобщему удовлетворению умереть? — Ее взгляд сосредоточился на главе ЦРУ Томасе Торри.

— Итак?

— Нет, госпожа президент, — сказал он, покачав головой. — Ни у кого из моих людей не было ни малейшей информации о том, что генерал Маклэнэхэн выжил после ранений, полученных два года назад.

— Имея двадцать миллиардов финансирования в год, ваши долбаные шпионы не могут отследить одну назойливую муху? — Мрачно сказала Барбо. — Я не считаю, что так и должно быть.

Генерал Спеллинг резко подался вперед, глядя на нее из-за длинного стола. Председатель Объединенного комитета начальников штабов был явно очень зол. Узнав, что президент отдала через его голову приказ о секретной операции против союзного государства, он имел на то основания. То, что он оказался вынужден беспомощно наблюдать за настолько сокрушительным провалом этого необдуманного налета, было еще хуже.

— Жив Маклэнэхэн или мертв, в этом бардаке не так уж важно, — твердо сказал он. — Около сотни американских солдат взяты в плен в стране, которая была одним из наших ближайших союзников по НАТО. Доставка их домой должна стать нашим главным приоритетом. — Его лицо ожесточилось. — Когда это будет сделано, когда это будет сделано, мы сможем начать выяснить, кто виноват в этом фиаско.

Барбо посмотрела на него. Генерал ВВС даже не пытался на что-то намекать. Он открыто угрожал возложить ответственность за эту катастрофу на нее — а не на того, кто в действительности бы виноват — планировщиков и исполнителей операции. Если делу будет дан ход, лояльность партии ей, вероятно, сохранить удастся, по крайней мере до тех пор, пока Коэн будет держать рот на замке относительно предварительных договоренностей с Москвой. Но процесс все равно будет политически разрушительным и постыдным.

Кроме того, она понимала, что Спеллинг был неправ относительно того, что на самом деле было важно. Захват горсти людей, пускай даже это были элитные спецназовцы ВВС и рейнджеры, не значил ничего — когда русские угрожали перевести свою войну с Польшей в войну с Соединенными Штатами.

— Напротив, генерал, — отрезала она. — То, что Маклэнэхэн неожиданно оказался жив, имеет самое непосредственное отношение к этому кризису.

Спеллинг уже открыл рот, чтобы возразить, но директор ЦРУ незаметным движением головы заставил его замолчать.

— Каким же образом, госпожа президент? — Тихо спросил Торри.

— Я читала психологические характеристики Грызлова, составленные вашими аналитиками, — сказала Барбо. — Разве нет? — Торри медленно кивнул.

— Тогда скажите мне, Том, что будет, когда Грызлов узнает, что человек, убивший его отца, на самом деле жив? И, мало того, командует наемниками, втоптавшими в дерьмо российские вооруженные силы?