Зелин нахмурился. Это было ужасно малая дистанция, даже при использовании высокоточных боеприпасов. Один маленький сбой в бомбе или системе наведения, и они ударят по своим.

— Можете выйти из боя? — Спросил Стариков, очевидно, подумавший о том же.

— Нет, повторяю, нет! Мы почти у самой реки, она сразу за нами!

— Понял, «Охотник-Один», — сказал штурман, пожав плечами. Если спецназовцы были готовы пойти на такой риск, то они тем более. Зелин согласно кивнул и добавил. — Начинайте определение целей. Мы примерно в трех минутах.

— Ты со мной, «Страж-два»? — Вызвал Зелин ведомого.

— Так точно, — лаконично ответил тот, занимая место в строю.

— Захожу на бомбометание, — сказал Зелин ведомому. — Держись в пяти километрах от меня. Если поляки снова включат свой драный радар, будь готов грохнуть его по моей команде! Как понял?

— Вас понял.

Майор переключился на канал связи с командиром звена Су-35.

— Drobovik-ведущий, прикрывайте. Но держитесь на малой высоте.

— Я «Дробовик-ведущий», вас понял, — ответил ведущий пары истребителей. — Только не заставляйте нас больше жрать пыль на такой высоте, майор. Мы и так уже комбайнами на этом поле поработали.

— Ладно, «Дробовик». Конец связи, — Хмыкнул он и повернулся к Старикову. — Готовь две КАБ-500Л.

— Согласен. Это лучший вариант, — ответил штурман и начал вводить параметры в систему управления огнем.

На ИЛС Зелина появилась новая отметка, обозначающая точку сброса, определенную компьютером. Он потянул на себя ручку управления и увеличил тягу двух двухконтурных турбореактивных двигателей «Сатурн» Су-34. Истребитель-бомбардировщик легко и быстро набрал высоту семь тысяч метров, двигаясь на скорости более восьмисот километров в час.

КАБ-500Л представляла собой 500-килограммвую бомбу с лазерным наведением. За три десятка лет на вооружении, она зарекомендовала себя как мощное и точное оружие, способное уничтожить мощной боевой частью цель даже за несколько метров. Но у нее были и слабые стороны, свойственные всем бомбам с лазерным наведением. Удар с полной точностью требовал сброса бомбы в узкую «корзину». Это предъявляло два основных требования: голоска самонаведения КАБ должна был видеть лазерный луч, а сама бомба должна была сбрасываться с достаточной высоты, чтобы иметь достаточную скорость для коррекции траектории.

Для этого Зелину и Старикову предстояло сбросить бомбы с высоты не менее семи тысяч метров, что означало, что их Су-34 будет уязвим для атаки польского ЗРК, если Варшава решит пойти на обострение.

— Десять километров до точки сброса, — доложил Стариков, повторяя данные с ИЛС Зелина.

В гарнитурах завыл резкий предупреждающий сигнал.

— Сигнал, Х-диапазон, одиночный источник — сказал Стариков, глядя на дисплей. — Похоже, это SNR-125.

— «Страж-ведущий», это второй, — вышел на связь ведомый. — Мне снять его?

— Отставить, — ответил Зелин. — Мы все еще вне польского воздушного пространства. Они не рискнут стрелять первыми.

По крайней мере, он на это надеялся.

Технически, конечно, ему и Старикову не нужно было входить в польское воздушное пространство. Так как бомбы имели дальность полета до девяти километров, они могли поразить отмеченные спецназовцами цели, будучи сброшены в воздушном пространстве Украины. Правда, он почему-то сомневался, что поляков будут беспокоить такое маленькое юридическое «но», когда бомбы взорвутся на их берегу реки.

Обливаясь потом, он сосредоточился на подходе к цели, делая небольшие движения ручкой управления самолетом и ручками управления двигателями, чтобы выдерживать курс и скорость.

— Пять километров! — Объявил Стариков. Штурман-оператор включил микрофон, сообщая группе спецназа. — «Охотник», это «Страж». Держите лазер на цели, но сами пригнитесь! Атакуем!

В наушниках раздались два низких гудка. Головки самонаведения КАБ «увидели» лазер. Десять секунд спустя индикатор направление на ИЛС Зелина стал ярко-зеленым. Они были в пределах досягаемости. Он нажал на кнопку на ручке управления.

— Сброс!

Су-34 дернулся вверх, когда две бомбы с лазерным наведением упали из-под его крыльев. Зелин рванул ручку управления вправо, заложив резкий маневр с высокой перегрузкой на юго-восток. Если поляки отреагируют, ему нужно было большее пространство для маневра.

— Попадание! — Услышал он крик Старикова.

Борясь с перегрузкой, майор повернул голову вправо до упора, стараясь увидеть что-либо за белым летным шлемом Старикова. У горизонта поднялось огромное облако дыма и грязи, отмечая места, где бомбы ударились в землю и взорвались.

— Накрытие! Накрытие! — Услышали они оба крик офицера спецназа по рации. — Террористы уничтожены! Мы продвигаемся дальше!

— Ведущий, это второй! — Вмешался ведомый, перебивая радостный голос капитана спецназа. — Ракетная атака! Две ракеты С-125 на шесть часов!

Зелин резко дернул ручку управления влево до упора и толкнул ручки управления двигателями вперед, выходя на форсаж. Преодолев звуковой барьер, Су-34 сделал резкий разворот, уходя от приближающихся ракет на северо-восток.

Стариков отчаянно начал противодействие. Контейнер радиоэлектронной борьбы под фюзеляжем[21] начал изливать потоки энергии, затрудняя работу польских радаров. Автоматически начали отстреливаться ложные цели, извергая тысячи обрезков искусственной пленки.

Он посмотрел влево. Два грязно-белых шлейфа дыма были отчетливо видны на ясном голубом небе, приближаясь к ним. Дерьмо. РЭБ и ложные цели не сработали, Польский ЗРК все еще удерживал их в захвате.

Майор завалил Су-24 и ушел к земле.

— Второй, это ведущий, — сказал он. — Грохни этот чертов радар!

— Х-31 пошла! — Крикнул ведомый.

Зелин вышел из снижения менее чем в тысяче метров. Он рискнул взглянуть влево.

Крошечная точка вспыхнула и погасла на северо-западе. Затем она вспыхнула еще сильнее и понеслась по небу. Твердотопливный стартовый ускоритель противорадарной ракеты Х-31П разогнал ее до скорости 1,8 Маха. Когда он отработал, включился прямоточный керосиновый двигатель ракеты, разгоняя ее до скорости Мах 4.

Несколькими секундами спустя Зелин увидел вдалеке огненную вспышку.

— СНР-125 отключился, — доложил Стариков.

И, вероятно, был уничтожен, холодно подумал майор. Даже если поляки обнаружили пуск ПРР и выключили радар, Х-31П также имела инерциальную систему наведения, которая наведет ее на известное местоположение радара.

Зелин взглянул назад. Без подсветки радаром, польские зенитные ракеты пошли по баллистической траектории и унеслись куда-то в небо.

Он выдохнул и начал расслабляться.

И выругался, когда в наушниках раздался еще один пронзительный сигнал предупреждения.

— Два воздушных радара, Х-диапазон, — сказал Стариков. — Определяются как доплеровские «Фазатрон» НО-19. Сигнал слабый, но растет.

Зелин переключил гарнитуру, вызывая два истребителя Су-35, приданные им.

— «Дробовик», это «Страж». Похоже, и вам выпало немного отработать свою зарплату. Два польских МиГ-29 на подходе.

Два польских истребителя МиГ-29 «Фалкрум», покрытые темно-серыми и светло-серыми пятнами камуфляжа, мчались на юго-восток к границе с Украиной.

Сидевший в кабине ведущего самолета капитан Марек Качор очень старался, чтобы раздражение не переросло во вспышку гнева.

— Еще раз, Варшава. Что именно из этого вороха приказов нам следует сделать?

— Ситуация не ясна, Ryś-ведущий, — сказал диспетчер. Качор слышал, что его голос был почти что виноватым. — У нас смутные сообщения о российских войсках на земле к западу от Буга. А теперь батарея ЗРК шестидесятого ракетного эскадрона сообщает о том, что обстреляла российские истребители-бомбардировщики.

— Обстреляла русских? — Воскликнул Качор. — Это что, война?