Грызлов застыл. Он пристально посмотрел на старика.
— Вы мне угрожаете, Сергей?
— Нет, Геннадий, — раздраженно сказал Тарзаров. — Я пытаюсь вас спасти. — Он вздохнул. — Поляки и их наемники не являются истинными зачинщиками этой войны. Их использовали. Так же, как обманули нас. Нами всеми манипулировали, словно марионетками.
— Какого черта вы говорите? — Требовательно вопросил российский президент. — Манипулировали? Кто?
— Китайцы, — сказал ему Тарзаров.
Грызлов молча и с нарастающим ужасом слушал, как старик зачитывал новые сведения, добытые из собственных секретных источников — сведения, которые серьезно подтверждали то, что китайские, а не польские спецслужбы вооружали и оснащали украинских террористов. Когда Тарзаров закончил, Грызлов рухнул в кресло.
— Господи… Чжоу, змея подколодная. Я не думал что он так… так умен.
— Чжоу, или кто-то из его окружения, — спокойно сказал Тарзаров. — Именно поэтому мы должны перестать играть роли в игре, которую начал Пекин, и, вместо этого, воспользоваться ситуацией в свою пользу.
— В свою пользу? О чем вы?
— Подумайте о том, чего мы добились, Геннадий, — надавил Тарзаров. — Восточная Украина наша. Кто заберет ее у нас? Киев? Варшава? Американцы? — Он покачал головой. — Если мы предложим им мир на основании статус-кво, они побегут принимать его, сломя голову.
— Верно, — медленно сказал Грызлов. — Установление постоянного контроля над русскоязычными, сильно развитыми регионами к востоку от Днепра, безусловно, могла быть представлена российской общественности как великая победа.
— Но даже это меркнет перед вашей еще большей победой, — сказал Тарзаров. — Победой, имеющей намного большее значение.
Грызлов уставился на него, тщетно пытаясь скрыть то, что он не понимал, о чем идет речь. — Какой еще победе?
— Вы разрушили НАТО без возможности восстановления, — просто сказал старик. — После того, как Вашингтон оставил Польшу — нет, не просто оставил, а атаковал в трудную минуту, кто будет доверять американцам? И после того, как Альянс разлетелся на мелкие осколки, нам нужно просо сидеть и собирать эти осколки, которые неизбежно затянет в нашу сферу влияния. Подумайте, Геннадий, вы добились того, чего не смогли достичь поколения ваших предшественников!
Грызлов впервые улыбнулся. То, что сказал Тарзаров, было правдой. Лишенные всякой веры в то, что американцы защитят их, малые страны Европы автоматически начнут подтягиваться — если потребуется, силой — в сферу влияния сильнейшей оставшейся силы, России.
Но затем его улыбка исчезла.
— Все верно, Сергей. Но если объявить мир сейчас, Маклэнэхэн останется жив. Я этого не допущу! — Он посмотрел на Тарзарова. — Этот американец вне всякого доверия. Сколько раз он лишал нас победы, в которой мы уже уверились? Сколько раз он безнаказанно бомбил, убивал и калечил наших соотечественников? — Он решительно покачал головой. — Маклэнэхэн должен умереть.
— Да, господин президент, — холодно согласился Тарзаров. — Американец должен быть убит. Но не нами.
Слегка растерявшись, Грызлов уставился на него. Затем он понял, что задумал старик, и его холодные голубые глаза заблестели. Он включил связь.
— Госпожа Барбо, вы меня слышите?
Стейси Энн Барбо нервно посмотрела на него в ответ.
— Да, я слышу. Господин президента, важно, чтобы мы…
— Помолчите, — отрезал Грызлов, пряча внутреннее ликование. — Вы утверждали, что ваше правительство стремится лишь к миру. Очень хорошо, я вам верю. Но говорю вам предельно ясно: если вы хотите мира, за него придется заплатить…
Над центральной Польшей. Вскоре после этого
Стиснув зубы, Брэд старался удержать тяжело поврежденный XF-111 «Суперварк» на курсе. Большой истребитель-бомбардировщик получил столько пробоин в фюзеляже и крыльях и такие повреждения авионики и плоскостей управления, что он не мог оторвать рук от РУС и РУД. XF-111 дергался, метался и трясся, угрожая рухнуть в любую секунду. Господи, подумал он, «Суперварк» имел цифровую систему управления с трехкратным резервированием. Судя по ощущениям, птичка истратила до половины запаса прочности, а кабели держались исключительно на честном слове.
Учитывая потерю одного двигателя и половины электроники, было чудом, что они все еще могли лететь, он понимал это. Они определенно уже отлетались. Пот заливал глаза. Он со злостью моргнул и посмотрел на Надю. Она все еще лежала без движения.
— «Коготь-два» «Клыку-один», — вышел на связь Марк Дэрроу. Он и Джек Холленбек летели в нескольких километрах впереди, уводя собственные тяжело поврежденные XF-111 на север. — Мы подходим к точке встречи. Доведем вас до базы. Как она?
— Погано, — ответил Брэд. — Буду садиться с крыльями на пятьдесят четыре, без предкрылок, закрылок и прерывателей.
— Тебе точно нужна будет длинная полоса.
— Не думаю. Похоже, придется садиться на брюхо.
— Ну и чудно, — сказал Дэрроу ободряюще веселым голосом. — Как Надя?
— Не знаю, — сказал Брэд. — Не двигается.
— С ней все будет в порядке. Она просто железная леди. — Затем он прервался. — Вижу отметку к северу от вас. Свой, не русский. Это может быть «Коготь-четыре» или кто-то из литовцев. На связь не выходит, транспондер отключен, но и радар не включает. Видишь его?
— SPEAR двадцать минут как сдохла, — ответил Брэд. — Работает только основная шина питания, и я могу только надеяться, что она не откажет в ближайшие несколько минут.
— Мы будет на земле в самое ближайшее время, первый. Конец связи. Неопознанный самолет к северо-востоку от Барцина, это «Коготь-два», переключитесь на тактическую частоту или защищенный канал. — Ответа не последовало. Дэрроу попытался снова, но…
Именно в этот момент Брэд увидел яркую полосу света, несшуюся по небу с северо-востока. О господи, это же ракета…
Огромная вспышка осветила все впереди. XF-111 Дэрроу взорвался огромным огненным шаром. Пламя и ударная волна, казалось, сейчас проглотит и его «Суперварк», но они длились всего секунду. Затем снова воцарилась тьма.
Брэд выругался, отчаянно бросая поврежденный XF-111 в резкий маневр вправо.
— Неопознанный самолет, это Маклэнэхэн! — Закричал он в микрофон. — Прекратить атаку! Мы свои! Повторяю, свои! — Однако именно в этот момент он заметил еще одну яркую вспышку и полосу белого света, понесшуюся прямо к ним, приближаясь с каждой секундой.
Конец, подумал Брэд. Он спокойно отпустил РУС и РУДы, выпрямился, прижал голову к подголовнику, взялся за раскрашенную черно-желтыми полосами ручку у правого колена и дернул ее.
БХААММ!
Вокруг катапультируемой капсулы XF-111 сработал шнуровой заряд, отделяя ее от остальной части самолета, а затем сработал мощный ракетный двигатель в основании капсулы, отбрасывая ее в небо. В то же мгновение ракета ударила в «Суперварк». Беспорядочно крутящийся бомбардировщик рухнул в штопор. Осколки ударили в капсулу, пробивая частично развернувшийся парашют.
Брэд все еще был оглушен, но мог понимать, что капсула начала падать на высокой скорости. Он не видел парашюта. Капсула заполнилась дымом, шея и спина болели от последствий катапультирования. Но он смог придти в себя и вжать руку Нади…
… За мгновение до того, как капсула ударилась о землю на высокой скорости и перевернулась. Затем была темнота.
Закрытая палата, военно-медицинский институт, Варшава. Два дня спустя
Брэд, ощущая неимоверную слабость, плыл в темноте, позволяя той свободно нести его. Бороться было слишком тяжело, ноги и руки запутались в мотках водорослей. Просто лечь в теплые объятия воды, и будь что будет, подумал он. Что-то делать слишком тяжело.
На горизонте блеснул свет. И еще раз.
Почти против воли, Брэд повернул голову к мигающему свету. Должно быть, это маяк, сонно предположил он — маяк, высоко на скалах, чтобы предупреждать проходящие корабли.
