– На самом деле все обстояло не так, ты ошибаешься,– мягко упрекнул меня Калеб.– Спасая от уничтожения уникальную библиотеку византийских кесарей, младшая дочь деспота Фомы Софья (Зоя) Палеолог вышла замуж за великого русского князя Ивана Третьего, деда будущего царя Ивана Грозного. В условиях строжайшей тайны и под усиленной охраной Софья вывезла из Константинополя в Москву семьдесят подвод с книгами. Для того чтобы надежно защитить библиотеку, которая получила название «Либерия», а позднее – библиотека Ивана Грозного, книги сложили в каменный склеп в одном из кремлевских соборов, а на железные двери навесили пудовые замки. По свидетельству ученого монаха из Греции Максима Грека, признанного летописца московских царей, в библиотеке имелись глиняные таблички, пергаменты, древнегреческие книги, египетские папирусы и один текст, нанесенный на пластинку из чистого золота, содержащий пророчество огнепоклонника Заратустры. Если верить легендам, в «Либерии» были даже свитки на древнеарамейском языке, подписанные именем Иисуса. Сама библиотека бесследно исчезла в шестидесятых годах шестнадцатого века. Судя по отчетам «Аненербе», попавшим в руки твоего деда, немцы усиленно искали «Либерию» и… нашли!
Я некрасиво разинула рот, отказываясь верить своим ушам:
– Третье пророчество Заратустры досталось немцам?
– Точно! – подтвердил лугару.– Более того, оно находится у них и сейчас, и именно поэтому проклятые ликантропы пошли на сближение с недобитыми нацистами – они мечтают завладеть раритетом, способным подсказать путь к спасению.
– Значит, оборотням нужны я и табличка? – обобщила я.
Старейшина расплылся в довольной улыбке:
– Именно так, девочка моя! И если бы это не выглядело уж совсем неправдоподобным, я бы даже осмелился предположить, что их адский доктор Менгеле не просто стремился создать совершенных воинов, закачивая кровь матери Рейна в вены несчастных подопытных людей, но пытался воссоздать существо, способное воплотить пророчество в жизнь. Видят Творцы – ему это удалось!
– Немцы прочитали пророчество? – с досадой в голосе и обидой на весь мир спросила я.
– Несомненно!
Я чуть ли не до хруста в суставах впилась пальцами в край каменной скамьи:
– Мать Рейна принадлежала к расе лугару и попала в лаборатории «Аненербе»?
– Да,– по лицу Калеба прошла судорога муки,– она приходилась мне дочерью…
– Что? – подпрыгнула я.– Рейн – ваш внук?
Но к моему безмерному удивлению, лугару вдруг судорожно сжал костлявые кулаки и вскинул их в жесте безмерного отчаяния, глумливо грозя равнодушным небесам:
– В первом браке с дворянином-лугару моя дочь Ханна родила твоего отца – Белу. Мы – представители княжеского рода Фаркаш, являемся прямыми потомками Корвинов и поэтому несем вечное бремя ответственности за свой народ и наш город.– Резким движением он распахнул воротник моей куртки, выдергивая наружу кулон в форме Сокола, висящий у меня на шее.– Помни об этом, моя правнучка! Наш родовой знак всегда считался символом свободы и победы! Поэтому я и приложил столько сил к организации твоего спасения, поэтому я и пошел на контакт со Львом Казимировичем. И только одного я не смог предугадать – того, что возлюбленной Белы станет не чистокровная женщина-лугару, а мутантка – жуткое порождение экспериментов доктора Менгеле, да к тому же родная сестра этого выродка Логана! – Тут его запал выдохся, и Калеб рухнул обратно на скамью.– Их любовь выходила за рамки закона, они изначально и сознательно обрекли себя на смерть, но, вопреки всему, возвысились над нашей гордыней и глупостью, дав нам надежду на выживание. Сами того не ведая, они подарили нам тебя! Хотя возможно, именно в этом и состоит замысел Творцов…
– А плевать мне на этих дебильных Создателей! – мстительно сообщила я.– Какие же они Творцы, если вознамерились погубить нашу планету!
– Остерегайся богов, девочка моя,– испуганно взмолился Калеб,– они могут отомстить!
– Человека карают лишь те боги, в которых он верит! – небрежно отмахнулась я.
– Ты не веришь в Митру? – поперхнулся лугару, взирая на меня со смесью осуждения и тревоги.– Ты, воплощенное второе пророчество, носительница наших надежд и чаяний?..
– Я верю в стихийные бедствия,– криво ухмыльнулась я,– и в силу человеческого разума, а посему постараюсь совершить все возможное и невозможное, дабы предотвратить надвигающуюся катастрофу!
– Невозможно спасти всех! – заполошно замахал руками Калеб.– Спаси свой народ, умоляю тебя…
– Всех или никого! – непреклонно заявила я.
– Нет,– лугару внезапно успокоился и заговорил как прежде, безмятежно и тягуче,– как и у всех нас, в твоей груди бьется сердце волка, но отнюдь не человека. А волки не признают сострадания, ими управляют только инстинкты, направленные на выживание их вида.
– Разве? – Я приложила руку к груди и тут же ощутила размеренные ритмичные удары.– Я не хочу становиться бездушной хищницей! Клянусь, при любых условиях и в любых обстоятельствах я всегда останусь человеком – добрым, любящим и милосердным!
– Не зарекайся! – с умилением шепнул Калеб.– Ты горяча, совсем как мой Бела, и прекрасна, как твоя мать Людвига!
«Людвига? – мысленно удивилась я.– Странно, но я почему-то так и не запомнила имени матери… Да, так оно и есть, я ведь его уже слышала, причем – многократно. Где, когда и от кого услышала я его в первый раз? Точно – не от деда…» Не знаю почему, но имя покойной матери вселило в мою душу чувство неясной тревоги.
– Рейн тоже волк,– категорично отчеканила я,– но он не убил меня, а, наоборот, помог мне, защитил…
– Рейн – волк? – презрительно хохотнул Калеб.– О, дорогая, мы ненавидим Изгоя. Я никогда не поверю в то, что Рейнгольд фон Берг – единокровный сын Ханны. Рейн носит фамилию своего человеческого отца – он слишком непохож на нас, но и на людей тоже. Он – зверь. Нутром чую – он мне не родной. А еще он в некотором роде тоже выродок, почище мутанта Логана!
Меня захлестнул гнев.
– Он меня спас! – с нажимом повторила я.
Но Калеб продолжал упрямо качать седой головой:
– Не доверяй Изгою, моя дорогая! Если зверь съел твоего врага, то это еще не значит, что он стал твоим другом!
Признаюсь откровенно, в тот миг мне самой хотелось наброситься на несговорчивого старика и перегрызть ему горло от обиды за Рейна. Воспоминания о проведенной с ним ночи все еще были слишком свежи и болезненны. Я так живо помнила наши ночные поцелуи и объятия, его белое тело, соединившееся с моим, нашу любовь, сделавшую нас единым целым – страдающим и неразделимым. О, как противно мне было слушать всю эту злостную напраслину, возводимую на моего любимого, а поэтому я просто закрыла уши руками и наотрез отказалась внимать доводам своего родственника. Калеб печально усмехнулся и замолчал, он все понял… Увы, если бы я тогда последовала его советам, то скольких бед избежала бы в будущем... Жаль, что мне не хватило благоразумия и опыта. Да и что такое личный жизненный опыт, как не масса ценных знаний о том, каким образом НЕ надо вести себя в ситуациях, которые никогда больше не повторятся?
С небольшим запозданием я все же поняла, что, коснувшись личности Рейна, мы завели нашу беседу в тупик, и посему решила сменить тему разговора:
– Но у вас есть какие-нибудь обоснованные предположения относительно характера надвигающегося бедствия?
– Слишком расплывчатые,– с готовностью ответил лугару.– Боюсь, нас ждет катастрофа поистине вселенского масштаба, и ни одна сила в мире уже не сможет ее предотвратить!
– Почему? – полюбопытствовала я.
– Посуди сама,– начал отгибать пальцы Калеб.– В сентябре две тысячи пятого года тропический ураган с красивым женским именем Катрина стер с лица Земли цветущий американский город Южный Орлеан. Европа пережила небывалые наводнения и зной, а в две тысячи седьмом – самую теплую за всю свою историю зиму. Во всех странах за последние пятнадцать лет общее количество катаклизмов и неблагоприятных природных явлений возросло втрое. Что происходит с нашей планетой? Я полагаю – грядет наш последний день!
