Артемьев свел брови.

– То есть ваша миссия – найти доказательства, что в стране неблагополучно? А что? Просто защищать права неинтересно?

Устав спорить, Мария Алексеевна вздохнула.

– Так уж устроен мир. Чтобы осуществлять правозащитную деятельность, необходимы средства. Среднестатистический гражданин жертвует на эти цели крайне редко. Просто у него нет свободных денег. Но они есть у богатых промышленников, известных политиков и актеров. И чтобы их получить, организации нужно быть известной. То есть на слуху. В этом помогает пресса и телевидение. Но они если и станут писать о том, как старушка победила в суде мэра, то только в разделе «Курьезы». Журналисты тоже зависят от тех, кто им заплатит. И они всячески стараются заинтересовать читателя. Богатые и знаменитые, особенно скандалы с богатыми и знаменитыми, интересуют гражданина больше, чем коклюш в провинциальной школе. Вот мы и выбираем кого познаменитее, чтобы привлечь к себе внимание таких же богатых и знаменитых. Они должны быть уверены, что в случае нарушения их прав, а права, как вы отметили, нарушаются по всему миру, про их проблемы станут говорить известные правозащитники, а не просто кучка активистов из пригорода. Соответственно, тех, кто громче защищает таких же, как они сами, богатые и пытаются финансировать.

– Так как же простой гражданин? У которого нет театральных премий или завода? – спросил Артемьев.

– Ему остается только надеяться, что общая ситуация с правами в стране изменится. И под нашим давлением в том числе.

– Вот мы и пришли к тому, с чего начали, – сказал Артемьев. – Простой человек не интересен никому.

– Жизнь такова, что каждый человек должен сам заботится о себе, – расстраиваясь от своих слов, сказала Мария Алексеевна. – А не надеяться на манну небесную. Вот вы, например, сами заботитесь о себе. И если кто-то нарушит ваши права, вы наверняка уже знаете, кто станет их защищать. – Она сделала паузу, чуть прищурила глаза и продолжила тоном заговорщика: – А если голосов много и они разнообразные, это уже называется общественное мнение. А против него ни одно правительство не попрет.

Артемьев огляделся по сторонам и заговорщицки сообщил правозащитнице:

– С трудом представляю себе человека, который рискнет нарушить мои гражданские права.

– Но вольно или невольно Видения иногда нарушают права граждан. А что если какая-нибудь весомая правозащитная организация решит заступиться за них? Представляете, акции протеста по всей стране, пикеты у ваших офисов, неудобные вопросы журналистов.

– А теперь представьте, что я просто отключу вас и вашу банду от Видений навсегда. Право пользоваться ими не прописано в конституции.

– Неужели вы мне угрожаете? А как же «клиент всегда прав»?

– Клиент прав только в одном случае, – уточнил Артемьев. – Если он платит.

– Мы небольшая организация. И каждая копейка у нас на счету. То, что вы нам предложите в виде скидки, мы лучше потратим на защиту прав и гражданских свобод.

– У Шангриловича, Лопатина и Ольховского достаточно средств, чтобы заплатить за свою защиту, не требуя скидок, – равнодушно ответил Артемьев.

Как ни старалась Лёшкина вывести Егора из равновесия, у нее ничего не получилось. Он оставался равнодушен к ее эскападам. Продолжать торговаться дальше было уже неприлично. После передачи в техотдел характеристик заказа и согласования порядка оплаты Мария Алексеевна удалилась.

Как только посетительница покинула приемную, секретарша вошла в кабинет Артемьева.

– Шеф, звонили с полигона.

– Что сказали?

– Сказали, что премьер-министр хотел, чтобы вы не просто обязательно присутствовали, но и лично вели презентацию.

– А ты им не сказала, что я давно не беру заказы массовика-затейника?

– Да там такие погоны были, что…

Секретарша замолчала. Артемьев несколько секунд помолчал, а потом встал, ударив руками по подлокотникам кресла.

– Значит, придется ехать. А то, чего доброго, еще повестку пришлют на сборы.

«Почему им так не нравится, что мы дарим людям иллюзии? – сидя на заднем сиденье лимузина и заложив руки за голову, рассуждал Артемьев. – В сущности, иллюзии всегда сопровождали человека. Мир полон условностей. Мир полон внушаемых псевдоистин. Даже мотивы тех, кто внушает, являются иллюзиями. Какой-то многослойный пирог получается. Так что же, в мире нет ничего настоящего? Любовь и дружба и те перестали быть искренними? Во что же превращается мир?»

Зал пресс-центра, тренировочной базы службы безопасности московского филиала корпорации, сегодня принимал самую высокопоставленную публику. Члены правительства, представители Минобороны, МВД и бизнеса собрались на демонстрацию новых разработок, которые ВИДЕНИЯ планировали предложить рынку спецсредств.

В центре зала висел огромный плазменный экран, перед экраном полумесяцем расположили около сорока рядов кресел. Чуть левее стояли фуршетные столы с легкими закусками, вокруг которых кучковались гости. Официанты разносили напитки, в основном слабоалкогольные коктейли. Гости переговаривались вполголоса, обсуждали последние тенденции в военном и охранном бизнесе. Основываясь на обрывочных сведениях и слухах, пытались угадать, что им сейчас продемонстрируют, строили планы о перспективах технологии на будущее.

Артемьев с ходу направился к импровизированной трибуне, взял из рук техника радиомикрофон на едва заметной гарнитуре и пристроил ее на своей голове.

– Добрый день, господа, – обратился Артемьев к почтенной публике. Зал затих и обратился в слух. – Прошу внимания. Сегодня вы присутствуете при величайшем событии в истории нашей страны. Сейчас мы продемонстрируем вам новую программу Видений, которую с гордостью назвали «Александр Невский». Эта программа позволит нашим вооруженным силам и силам правопорядка, спецподразделениям и секретным агентам перейти на новую ступень эволюционной лестницы в деле безопасности нашей страны. Что из себя представляет данная программа? Это симбиоз современной военной тактики и новых технологий, которые позволят пользователям максимально эффективно выполнять свои служебные обязанности. Прошу всех занять места в зрительном зале.

Гости разбрелись по залу, сели в удобные кресла. Свет погас, плазменный экран вспыхнул и тут же разделился на тридцать секторов.

– Посмотрите на экран, – сказал Артемьев. – Он разделен на тридцать секторов, в каждый из которых выведено видеоизображение с двенадцати видеокамер, разбросанных по полигону, и… с восемнадцати пар глаз бойцов спецназа. – По залу прошелся удивленный шепот. – Да-да, вы не ослышались. В смоделированной нами операции по освобождению заложников от условной террористической группы, захватившей городской квартал, принимают участие восемнадцать бойцов спецподразделения нашей службы безопасности с вживленным чипом Видения нового поколения. Майор, командуйте, – сказал Артемьев майору Фролову и сел рядом с ним в боковое кресло.

– Переключите на меня канал связи, – обратился к оператору майор.

– Связь переключена, – ответили из динамиков.

– Внимание, говорит командир. Группа красных. Группа черных. Операция начинается. Приступить к освобождению заложников.

Картинка восемнадцати секторов плазменного экрана вздрогнула и пришла в движение, словно кто-то со включенной видеокамерой на плече осторожно, старясь остаться незамеченным, двинулся вперед по пустынной городской улице. Через минуту обе группы вышли на позиции и доложили об этом. По плану показательной операции им предстояло зачистить от террористов трехэтажный дом и школу.

– Группа технической поддержки, активировать сканирование тепловизоров, вывести схемы зданий, – скомандовал майор.

В секторах экрана, отображавших картинку с глаз спецназовцев, обработанную чипом Видений, появились контурные трехмерные планы жилого дома и школы с пульсирующими белыми точками бойцов спецназа, красными – террористов или заложников, находящихся в помещении. Планы были динамичными, отдельные участки приближались и удалялись, повинуясь запросам бойцов. Они постоянно сверялись с местонахождением противника и своих товарищей, просматривали изображения с охранных видеокамер, расположенных в зданиях, занятых террористами.