– Выдался тяжелый день? – спросил Ницше, присаживаясь.

– Сегодня я продавал видения.

– Это сложнее чем то, что вы делали прежде?

– Скорее, просто непривычно. Мне приходилось торговать и раньше, но… Продавать видения…

Женя сделал глоток пива и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.

– Сегодня я оформил заказ на видения, в которых присутствует Христос.

– Что в этом невероятного? Разве вы по иной причине разговариваете со мной? – спросил Ницше.

– Наверное, я хочу потешить свое самолюбие, общаясь с великим философом. Общение делает собеседников почти равными.

– Вы готовы признать, что не являетесь умным человеком?

– Просто я трезво смотрю на жизнь. И я пытаюсь быть справедливым.

– Будь справедлив, и будешь счастлив, – сказал Ницше. – Просто вы хотите быть счастливым. Они тоже хотят быть счастливыми. Встреча с Христом сделает их таковыми.

– Самые счастливые люди работают на фабрике целлофановых пакетов с пузырьками. Вот и работали бы на такой фабрике.

Ницше смешался.

– Я не совсем понял тезис.

– Я никому не навязываю свое счастье, – продолжил Женя. – Они же готовы запалить костры, чтобы сделать счастливыми всех.

– Религия необходима только слабым людям. Сверхчеловеку она ни к чему.

– «Так говорил Заратустра», – сказал Женя. – Я читал ваш трактат.

– Я так понимаю, что вам есть, что сказать о прочитанном.

– Я не верю, что вы атеист.

– Любопытно. И что вас заставило так подумать?

– То, как вы пишете о Боге. Тон делает музыку. Словами вы хотели затронуть струны души человека. Заставить его не согласиться с вами, протестовать, возможно, даже разозлиться на прочитанное. Тем самым убедить себя в обратном.

В дверь позвонили. Ницше и Женя обернулись, затем посмотрели друг на друга. Окружающий мир вздрогнул и распался на пиксели. Женя сидел у окна в стареньком кресле перед подоконником. Он поставил на столик бутылку пива, тяжело встал из кресла и пошел открывать дверь.

На пороге стояла Светлана, соседка с девятого этажа, сорокадвухлетняя учительница географии из школы на соседней улице. Ее муж был дальнобойщиком и поэтому частенько отсутствовал дома. А в те редкие дни между рейсами он, как правило, лежа на диване, сосал пиво и смотрел рестлинг по кабельному телевидению. Иногда, когда муж учительницы был в рейсе, а терпеть уже не было сил, Светлана приходила к Жене. Иногда Женя сам захаживал на девятый. На урок географии.

Первый раз они встретились в лифте. Волнующий запах духов, тонкий свитер, обтягивающий зрелые женские формы, волосы, собранные на затылке в пучок и обнажающие длинную шею, тонкие линии лица. Все это произвело на Женю неизгладимое впечатление. Второй раз они столкнулись в булочной. Жене показалось, что Светлана нарочно наступила ему на ботинок, когда он стоял за ней в очереди в кассу. Их взгляды встретились. Ее глаза сказали все красноречивее любых слов. Женя был молод, его гормоны по первому свистку готовы были поднять восстание.

– Привет, – сказала Светлана.

– Привет. Проходи. – Женя отступил на шаг и посторонился.

Светлана вошла в квартиру и привычно направилась в большую комнату, Женя закрыл входную дверь.

– Ты ужинал? – Светлана кивнула в сторону столика.

На ней был зеленый сарафан в больших подсолнухах. Подойдя сзади и обхватив соседку за талию, Женя уверенно притянул ее к себе. Как бывало всегда при их встречах, от запаха этой женщины у него закружилась голова. Женя уверенным движением развернул Светлану и посмотрел ей в глаза. Покрыв ее лицо бесчисленными нежными поцелуями, Женя, опускаясь на колени, скользнул пальцами по ее спине, по округлым бедрам. Еще ниже, под сгибы коленей. Она закрыла глаза, чуть откинула голову назад и, чтобы не упасть, держалась за Женины плечи. Тело под сарафаном трепетало, Женя, касаясь бедер лишь кончиками пальцев, осторожно поднялся вверх, зацепил большими пальцами ленточки кружевных трусиков и медленно потянул их вниз…

Позже, когда соседка убежала в ванную комнату, Женя вошел в Видения и, воспользовавшись служебным кодом, проверил настройки, которыми сегодня пользовалась соседка. Как и в прошлый раз, как и всегда, Женя оказался всего лишь объектом. Благодаря видениям Светлана занималась сексом не с соседом, а со своим мужем.

«Наверное, она его очень сильно любит, тоскует по нему, если даже в постели с другим мужчиной прибегает к иллюзии мужа». Жене же иллюзии были ни к чему. И без видений секс со Светланой был восхитительным. А эта скотина в выходной будет валяться на диване и дуть пиво, вместо того чтобы уделить внимание жене.

Дождь лил как из ведра. По булыжной мостовой старого города текли холодные струи грязной воды и с шумом ныряли под тротуар в ливневые стоки. Капли крупным горохом молотили по лужам, поднимая брызги и вздымая пузыри. День клонился к вечеру, тусклые желтые фонари бессмысленно тлели в только зарождающихся сумерках. Горожане спешили по домам.

Стрелок стоял возле дверей букинистического магазинчика и смотрел на витрину кондитерской лавки, расположенной на противоположной стороне улицы, в первом этаже трехэтажного здания, фасад которого был выложен желтым кирпичом, изрядно потемневшим за полвека. Дождь забрызгивал лицо, стекал по капюшону прорезиненного плаща-накидки. Стрелок еще раз прокрутил в голове задание. Кажется, все сходится. Это здесь.

Уверенный в правильности своих трактовок всех подсказок, которые он заметил за последние три часа, стрелок пересек улицу и вошел в лавку. Колокольчик над дверью трижды дзинькнул и затих. Стрелок откинул капюшон, огляделся, неспешно подошел к прилавку. За прилавком, услужливо улыбаясь, толстый кондитер перевязывал красными лентами праздничный торт для степенной дамы лет шестидесяти.

– Прошу вас, Ольга Валентиновна, – сказал продавец, – и поздравьте от меня Петра Андреевича.

– Спасибо, голубчик, – ответила дама. – Непременно передам ему ваши слова.

– До свидания, – продолжая льстиво улыбаться, поклонился толстяк.

– Всего доброго, голубчик.

Продавец проводил даму взглядом, и лишь только дверь закрылась за ее спиной, улыбка сошла с его лица. Он недоброжелательно посмотрел на покупателя, с плаща которого уже порядком натекло на пол.

– Чем могу быть полезен? – холодно бросил через прилавок хозяин кондитерской.

– А что, торты бывают полезны? – тем же тоном спросил Стрелок.

Это была условная фраза. Если он ошибся, то в лучшем случае его выставят за дверь. В худшем случае кондитер продаст ему настоящий торт, и в самый ответственный момент Стрелок окажется без оружия. Тогда никаких шансов, игра будет проиграна.

– Так жрать нужно меньше, – хладнокровно ответил кондитер.

– Согласен с вами. Можно мне вот этот небольшой тортик? – спросил Стрелок, тыча пальцем в «Лесную поляну» в витрине-холодильнике за прозрачной дверью.

Кондитер достал торт, выставил его на прилавок, ловким движением снял картонную крышку и продемонстрировал товар. Стрелок одобрительно кивнул и, отодвинув полу плаща, полез в карман брюк за деньгами.

– Ленточкой перевязать? – спросил кондитер.

– Угу, – промычал Стрелок.

Кондитер снял торт с прилавка, поставил его вниз, на упаковочный столик, и, закрыв крышкой, начал перевязывать синей лентой. Стрелок потерял торт из виду. Это ни о чем не говорило, но он почему-то опять подумал, что не ошибся. Он очень хотел, чтобы именно так и было.

Расплатившись, Стрелок вышел на улицу. Дождь и не думал заканчиваться. Стрелок взвесил в руке торт. Черт его знает, не открыв, не понять, что там внутри. Но открывать раньше времени запрещено правилами.

Это была игра, и называлась она «Городской охотник». Простенько и без затей. Проводилась в Видениях, на территории небольшого городка в Московской области, арендованного у населения устроителями. От местных жителей требовалось только одно: не вмешиваться в игру. То есть, если они заметят, что кто-то играет, нужно было сделать вид, что ничего странного не происходит.