- Изволь, дорогая. Ты настолько неискушённое создание во всём, что касается дворцовых интриг, интересов Империи и высочайшей политики, что мне становится весело. Пораскинь своими мозгами, детка. Ведь они же у тебя есть. Ну?

- Ну? И, что? Что ты хочешь сказать? Что конунг Бейнир может солгать? Зачем ему это? Сама-то подумай?

- Подумала, глупышка. Ему это, как раз очень и очень выгодно.

- Ты смеешься, Одилия?

- Отнюдь. У конунга Эйнара Хродвальда Бьёрга, по прозвищу Дракон - своя империя. Дикая, варварская, но сильная и могущественная. Гораздо мощнее, моложе, нахрапистее и наглее, чем у старого конунга. Говорят, что конунг Бейнир враждовал и соперничал ещё с отцом Дракона, и объединить эти две империи в единое целое, прижать к ногтю зарвавшихся Имперцев, то бишь - нас, и диктовать нам свои правила, а потом уйти на покой - его самая заветная мечта. А ради мечты любой человек пойдёт на что угодно, не так ли?

- Да... Пойдёт на что угодно. И обман - это мелочи...

- Вот. Ты всё и поняла, моя дорогая. Что делать будешь?

- Сколько у меня времени, Одилия?

- Аурэлис, если бы я знала! В высокой политике сроки "со дня на день", могут значить всё, что угодно. Я сожалею, детка. Можешь прощаться с Бласом. И с ребёнком тоже, кстати. На таком сроке, как у тебя всё решается несколькими прицельными ударами в живот. Всё мужчины так умеют. Иногда, это единственный выход. Прости, за то, что расстроила тебя. Но, ты должна знать... Пусть уж лучше от меня... Прости, детка. Я была честна с тобой.

- Спасибо за честность, Одилия. Я, смотрю, здесь всё решается очень просто. Моё мнение, естественно, ничего не значит.

- Абсолютно. Ты - женщина, Аурэлис или как там тебя. Ты - никто.

- Хорошо, я - женщина, то есть пустое место. Но, Блас! Его мнение и желание что-то значат?

- Я не хочу тебя ещё больше расстраивать, детка, но боюсь, что ответ ты и сама знаешь. Когда дело касается высокой политики, даже Блас ничего не значит. Его просто уберут, чтобы не мешал и не рефлексировал. Считай, что его уже нет.... Он не вернётся со сборов. Его семье, то есть всем, кроме тебя, компенсируют моральный ущерб. Это обычная практика. Я сожалею...

Она молча стояла у окна, со стеклянным взглядом сухих глаз, замерев в своей любимой позе - обхватив себя руками. Солнце медленно садилось за горизонт, освещая всё вокруг кроваво-красными сполохами. Как предзнаменование... В этих зловещих лучах, с ожесточённым и пугающим своим спокойствием лицом, в одном из своих лучших светских нарядов, с причёской для выездов, в умопомрачительных драгоценностях, подаренных Бласом, она была восхитительна! "Как там говорил Гаэто... Женщины - кометы, ломающие судьбы в пыль...Что ж! Значит так тому и быть. Но, видит Бог, я этого не хотела... Не этого я хотела..."

- Кэп? Готовь Шико. Через четверть часа будет письмо Владу.

- Ок, беби... - бесшумно вышел и даже дверь не скрипнула.

- Гаэто? Мне нужен Крикс и гладиаторы. Срочно. Они уже что-то должны накопать. Ты сумеешь?

- Я - сумею, детка... - спиной чувствовала его горящие глаза. Всего несколько секунд и также бесшумно растворился.

- Мигель, прошу тебя, иди к полковнику Армандо дель Кастель-Коронадо. Проверьте скрытно переходы и катакомбы. Остальное - ты сам знаешь...

- Знаю, малышка. К утру всё будет готово. Когда едем?

- На восходе... Мигель... - резко повернулась, зашелестев подолом. - Я никого не принуждаю. У вас у всех есть выбор. Выбирайте. До восхода ещё есть время...

- Боюсь, что выбор уже сделан, детка. И без сожаления.

- Прошу, говори только за себя, Мигель.

- Ты полагаешь, что люди вокруг тебя - идиоты?

- Разумеется, нет.

- Тогда, ладно. Потому что они уже давным-давно сделали свой выбор, малышка. И каждый готов пойти с тобой до конца. Это разве неочевидно?

- Но, это же война, Мигель. Это только моя война. Вам-то это всё зачем?

- Поверь мне, детка, каждый из нас уже не раз задавал себе этот вопрос, и если мы до сих пор с тобой и здесь, значит ответ нашёлся у каждого. Война так война. Нельзя доводить женщину до такого состояния, когда её единственный выход - воевать. Поверь мне, когда женщина начинает воевать - ничего страшнее и быть не может. Она не знает жалости, её жестокость превосходит мужскую своей изощрённостью. Это - безумие и любовная тоска. Ты готова сейчас грызть железо, только потому, что любимого нет рядом с тобой и не известно, жив ли он или уже умер. Ты готова всё утопить в реках крови, потому что твоё сердце не успокоится меньшим. Твоя рана будет ныть и болеть, и чтобы насытить её тебе нужна эта месть...

- Ты осуждаешь меня за это, Мигель? - хрипло выдохнула она.

- Нет. Я проклинаю тех людей, что заставили тебя пойти на это. Видят Боги, они заслужили это в полной мере. Видимо твоя чаща переполнилась... Да будет проклят это мир! Я знаю на что ты способна, я ужасаюсь последствиям, но я остаюсь с тобой. Никогда и никакого осуждения, малышка. Они не Боги, чтобы играть человеческими судьбами, но твоей наигрались вдосталь.

- Они ответят за это. Все. Но, пока... Пока у меня есть надежда, ей я и буду жить. Выступаем на восходе. И пусть все Боги этого грёбанного мира закроют глаза и не мешают мне! О помощи не прошу...

"...И тогда приходит Она - та, что танцует на костях - худая длинноволосая четверорукая женщина с голубой кожей. Она медленно поднимает свой ритуальный бубен и начинает полную любви песнь Духа. Богиня с окровавленным мечом и отрубленной головой царя демонов в руках. Разбуженное тёмное Божество с ожерельем из черепов на шее и тремя горящими глазами. Она смеётся над твоим горем и с плотоядной улыбкой начинает танцевать над твоими костями. Она топчет твои страхи, твою боль и одиночество. Она зовёт: "Вставай! Вставай и пой со мною песнь любви и ужаса, песнь сохранения и уничтожения, песнь жизни и смерти, песнь иллюзии и правды. В тебе есть всё это! Тебе нечего больше терять, потому что всё уже потеряно. Вот они - твои кости - и я танцую на них, ибо всё прах и откуда ты пришла - туда и вернёшься. Но душа твоя освободится, ибо нет ничего в этом мире ценного, кроме любви душ человеческих, уходящих в вечность. Но всё имеет свою цену, и вечность имеет её, ибо вечность - это Я, и цену назначаю свою. Пой со мною! Пой мою песнь о любви и смерти, пой о жертве и смертной природе человеческой, пой и танцуй со мною на костях! Пой песнь Духа! Ибо нет ничего во вселенной - есть только Я. Всё лишнее умерло. Есть Я и моя песнь в тебе. Пой со мною и танцуй на костях! Я - это ты, ты - это Я. Ты узнала себя? Нет? Истребительницу демонов, познавшую силу вечного времени, богиню с кроваво-красным языком, и растрёпанным занавесом волос - занавесом смерти... Недосягаемую красоту и многоликость, чей стройный стан обнимает пояс из рук человеческих, молящих о пощаде... Пульсацию израненного сердца, своей болью связующую эфир, воздух, огонь, землю и ветер... Зачем ты плачешь? О чём ты плачешь? Твои руки в крови? Ты ступаешь по крови? Пой мою песнь! Танцуй на костях! Кровь - это не смерть, это всего лишь сочащаяся, красная, густая солёная влага из отрубленной головы демона. Это - дымящаяся, горячая, пахнущая уходящей жизнью, окроплённая красным и вязким, дорога в вечность...Иди по ней! Скользи по ней, падай и подымайся, утирай свои слёзы кровавыми руками, и снова плачь! Плачь и пой мою песнь! Плачь и танцуй на костях! Ибо жизнь - это путь к смерти, и у каждого свой путь, каждый сам выбирает: подарить себя демонам или сражаться с ними. Но у тебя даже выбора нет. Твой удел - смерть и ужас, страх и разрушение. Возвращайся в себя! Не жалей себя! Убивай демонов: руби им головы; хватай их за слипшиеся красные волосы; пересчитывай черепа в своём ожерелье; любовно поглаживай молящие руки своего пояса и пой! Пой песнь Духа! Танцуй на костях! Ибо ты - это Я - тёмная и яростная, тёмная и разрушительная, полнейшая тьма, почти космическая чернота и безысходность... Я - это ты. А ты - это ..."