Этим утром Флер вышла из дому, чтобы купить новую модную шляпку и подходящую шаль для своей свадьбы. Она ощущала сильное волнение, потому что чувствовала себя совершенно иначе, чем тогда, в те кошмарные дни три года назад, когда она жила в великолепном доме Арчибальда де Вира и ее обшивали к свадьбе самые модные портнихи. Как она ненавидела тогда все это! Ибо наряжалась для него, предмета своей жгучей ненависти и презрения.

Сейчас все было по-другому: вместо чувства подавленности — радость и веселье. Но она непрестанно думала о Певериле. Куда он отправился и почему в расстройстве? Куда?

К обеду пришли Лук с Алисой и увидели Флер, нервно расхаживающую по просторной студии и погруженную в раздумья. Заметив друзей, она тут же кинулась к ним и поделилась своей тревогой.

Лук предложил сходить на Лудгейт-Хилл повидаться с мистером Уорреном.

— Наверное, — сказал он, — Певерил все еще там.

— Но сначала вам надо перекусить… — начала Флер.

— Нет, пусть идет, — возразила Алиса. — Еда-то может подождать, а вот вам ждать нельзя. Да не расстраивайтесь так, дорогая. Все уладится. Я уверена, ваши опасения совершенно беспочвенны. Наверняка Певерил в виду предстоящей женитьбы решил познакомиться с будущим возможным клиентом, который в таком восторге от его мастерства, что собирается заказать ему портрет.

Флер прикусила губу, а Алиса прибавила:

— Вполне естественна ваша тревога из-за того, что человеку, которого вы так сильно любите, может угрожать опасность, но я ни на секунду не сомневаюсь, что этот знатный джентльмен не кто иной, как очередной клиент Артура. Правда, Лук? — повернулась она к мужу.

— Ну разумеется, — кивнул тот.

И, чтобы успокоить Флер, немедленно удалился. Две женщины слегка перекусили тем, что приготовила служанка, после чего Флер погрузилась в долгое и тревожное ожидание.

Похоже, день как бы наложил запрет на самого себя. Ибо сразу после двух часов небо затянулось грозовыми облаками. Тучи поглотили шпили и остроконечные верхушки крыш. Внутри славного домика Тейлоров весело горели камин и лампа, но Флер не могла спокойно сидеть на месте и заниматься вышиванием. Она постоянно посматривала на часы или подходила к окну, всматриваясь в темноту улицы. Где же Певерил? Почему он не вернулся к обеду? С чем встретится Лук, придя в галерею мистера Уоррена?

— Надеюсь, ко времени бракосочетания нашей любимой королевы погода прояснится, — проговорила Алиса.

Внезапно появился Лук. Он был вовсе не таким бодрым и веселым, как до ухода. Едва молодые женщины увидели выражение его лица, как сразу почувствовали надвинувшуюся беду.

— О Боже, вы вернулись один. Где же мой Певерил? — прошептала Флер.

— Крепитесь, дорогая, — сказала Алиса, хотя при виде изменившегося лица мужа у нее екнуло сердце.

Лук стал рассказывать все, что ему удалось узнать.

Когда он пришел в галерею Уоррена, то обнаружил там своего крестного отца одного и в совершенно невменяемом состоянии. Судя по всему, он перенес страшное потрясение.

Уоррен сообщил Луку, что накануне к нему на частной карете приехали два джентльмена, чтобы ознакомиться с выставленными для продажи картинами. Один из них представился агентом некого знаменитого коллекционера. Второй, с куда менее благородной внешностью, вообще не представился, сообщив лишь, что родом из Уэльса. Похоже, их особенно заинтересовал портрет Дороти. Агент, который тоже не назвал своего имени, сказал, что узнал об этом портрете от одного своего приятеля. Мистер Уоррен сразу объявил гостям, что портрет не предназначен для продажи. Тогда этот джентльмен спросил об имени художника. На что мистер Уоррен отказался дать ему эти сведения.

Когда Лук дошел до этого места в своем рассказе, Флер побелела, словно снег, и схватила Алису за руку.

— О Боже! — выдохнула она. — Валлиец! Наверняка это Айвор, слуга Дензила. А этот покупатель — скорее всего, агент самого Дензила. Он остался нашим непримиримым врагом, и, несмотря на то, что наш брак аннулирован, а сам он женится вторично, барон так и не утолил своей злобы! По-моему, он наконец нас выследил. О, мне все понятно! До этого времени работы Певерила не показывали публично. Но джентльмен, который приезжал с Айвором и которому Дензил заплатил за расследование, видимо, узнал в портрете Дороти работу кисти Певерила. Ведь на ней отпечаток его индивидуальности. Блеск волос… богатство оттенков в изображенных деталях, светло-синее платьице… и голубая лента… этот классический задний план, написанный в подражание школе старинных итальянских мастеров, — их Певерил любит больше всего! Сразу чувствуется рука определенного мастера, его неповторимый стиль. Я уже говорила вам обоим, что этот портрет выполнен так же великолепно, как и мой портрет в Кадлингтоне.

Флер замолчала, чтобы перевести дух. Она снова испытывала муки при упоминании о Кадлингтоне. Ведь это название вызывало множество зловещих ассоциаций.

Затем Лук рассказал, что агент разгневался, когда мистер Уоррен учтиво, но решительно отказался назвать имя художника, а также место его нахождения. В конце концов валлиец выхватил пистолет и начал угрожать мистеру Уоррену, предупредив, что пытаться искать защиты у полиции бесполезно. Лук с глубоким вздохом сказал, что его крестный отец далеко не смельчак и до смерти испугался жестокой угрозы. По его собственному признанию, он оказался трусом — согласился привести в галерею Певерила.

Тут Флер, схватившись за золотой крест, висящий на цепочке у нее на шее, перебила Лука:

— Неужели он не догадался, что этот валлиец наверняка Айвор и что за всем этим стоит барон?!

— Да, — кивнул Лук. — И мой крестный глубоко раскаивается, что втянул Певерила в столь опасную ситуацию. Но ведь его собственная жизнь находилась под угрозой, и когда Марш узнал об этом, то заявил, что мистер Уоррен, который два года был его другом и покровителем, не должен пострадать из-за него. Поэтому он незамедлительно отправился в галерею, чтобы, не дрогнув, встретить опасность.

— О Певерил, любовь моя! — прошептала Флер, и глаза ее тревожно заблестели.

Артур Уоррен оказался тверд лишь в одном — он сделал все, чтобы несчастье не обрушилось на «миссис Трелони» и на Тейлоров. Он настоял, что отправится за Певерилом один. А «клиенты» должны будут ждать в галерее до тех пор, пока он не вернется вместе с художником. Тогда валлиец сказал: «Что ж, мы согласны. Но предупреждаю: любая попытка с вашей стороны выдать нас или увести художника в новое укрытие закончится для вас весьма прискорбно. Вы можете распрощаться с жизнью».

Насмерть перепуганный владелец галереи пообещал сдержать слово и поспешил за Певерилом. Когда художник вошел в галерею и увидел Айвора, он повернулся к мистеру Уоррену и тихо произнес; «Вы привели меня прямо к моему врагу. Но, что бы ни постигло меня теперь, заклинаю вас, не говорите этим людям о ее местонахождении».

— Он имел в виду меня, — прошептала Флер. Лицо ее стало пепельно-серым, и она так сильно дрожала, что Алисе пришлось поддерживать ее.

— Да, — произнес Лук. — И тогда мистер Уоррен ответил: «Бог мне судья, но ее адреса я никогда не выдам. О, мой бедный мальчик, я никогда не прощу себе этого, но я боялся за свою жизнь».

Лук продолжал свой рассказ:

— Валлиец долгим тяжелым взглядом смотрел на Певерила, затем отвратительно рассмеялся и сказал: «О, вы правы. Наконец-то, господин художник! Вот мы и встретились! Коварный соблазнитель леди Сен-Шевиот! Вот я и отыскал вас».

На что Певерил ответил: «Я не соблазнитель. Так можно назвать вашего хозяина. И не смейте обвинять меня в подобном преступлении!»

Айвор, не обращая внимания на слова молодого человека, сказал: «Два года вот этот славный джентльмен, который весьма неплохо разбирается в живописи, рыскал по всей стране, разыскивая вас. Мы обошли все галереи и магазины, где могли бы находиться работы, выполненные в присущей вам манере письма. К счастью, милорд сохранил портрет, на котором вы изобразили его, поэтому специалист мог ознакомиться с вашим стилем».