Рождением нежеланной дочери он воспользовался как поводом пропьянствовать всю ночь с двумя молодыми гуляками, его университетскими приятелями. Эта ночь началась с обильного возлияния в доме актрисы музыкальной комедии (любовницы одного известного пэра), затем все продолжилось в мюзик-холле и завершилось в игорном притоне на рассвете.

Вивиан проснулся с тяжелой головой и в пренеприятном расположении духа. Ему хотелось задержаться в Лондоне, ибо дождь лил как из ведра, а замок Клуни в такую погоду бесконечно утомлял его. Но приличия ради он должен был находиться рядом с женой в послеродовой период.

По дороге домой с Вивианом произошел несчастный случай, ставший причиной довольно необычного состояния, которое возымело на него некоторое действие — эффект продолжался примерно около трех месяцев. Происшествие пошло только на благо Шарлотте.

Вивиан возвращался за город в одноместной карете. Он сидел в углу со сложенными на груди руками и, усмехаясь, вспоминал свои ночные приключения. Когда они проезжали Харлинг, дождь прекратился, но бушевал свирепый ветер, и лошади все время оскальзывались на размокшей дороге. Они как раз подъезжали к кладбищу, принадлежащему нормандской церкви. Кучер с силой натянул поводья, чтобы разминуться с едущей навстречу фермерской телегой. Одна из лошадей поскользнулась и попятилась назад. Карету занесло, она покатилась в сторону и перевернулась. От удара Вивиана с силой швырнуло наземь, и из полудремотного пьяного состояния он погрузился в состояние бессознательное.

Когда он стал приходить в себя, то обнаружил, что находится в церкви, куда его занесли прохожие и викарий. Здесь готовились к отпеванию, перед алтарем на подмостках стоял покрытый черным бархатом гроб с телом покойного. В молодом человеке в плаще и с зияющей раной на лбу прихожане узнали лорда Чейса. Одна из плакальщиц начала жалобно кричать и причитать при виде так пострадавшего и такого красивого молодого человека. Она устремилась к нему и, положив его голову к себе на колени, стала носовым платком вытирать кровь.

Кто-то быстро принес нюхательную соль. Церковный староста поспешил послать срочное сообщение в Клуни. Кучер погиб во время аварии, и сейчас его тело лежало на паперти.

Вивиан Чейс, еще не окончательно пришедший в себя, сильно потрясенный, вдруг почувствовал себя как-то странно. Ему внезапно показалось, что плакальщица, ухаживающая за ним, — его мать. И он жалобно застонал:

— Мама!

Женщина полными слез глазами посмотрела на викария.

— Его сиятельство бредит, он зовет мать, — прошептала она.

С первого ряда внезапно вскочила молодая леди и, пристально посмотрев на Вивиана, истерически, пронзительно закричала:

— О, увы! Он умирает! Лорд Чейс умирает!

Эти зловещие слова проникли в затуманенное сознание Вивиана. Он попытался сесть, но в мерцающем свете свечей смог увидеть лишь накрытый гроб. И он решил, что сейчас умрет, а этот гроб предназначен для него. И еще ему мерещилось бледное гневное лицо матери. Да, подумал он, вот сейчас его, приговоренного за грехи к вечному проклятию, низвергнут в пламенные врата ада. Чей-то призрачный, суровый и мрачный голос говорил:

— Наследник Клуни, ты унаследуешь все и ничего… ибо ты потерял свою душу. Умри! Ты больше не сын мне! Ты погрязшее в пороке чудовище, подлый, гнусный соблазнитель и бессердечный отец!

Вивиан в ужасе пробормотал что-то бессвязное и без чувств откинулся на руки суетящихся вокруг него людей.

Шарлотта так никогда точно и не узнала, что случилось с Вивианом тем январским днем. Как только она пришла в себя после известия, что Вивиана без чувств привезли в Клуни, она поняла лишь одно: на нее и замок снизошел благословенный покой.

Мисс Диксон рассказывала ей новости, пытаясь не слишком волновать молодую мать:

— Его светлость сейчас в полной безопасности и находится у себя в постели. Похоже, Вольпо умеет ухаживать за больным. Доктор Кастлби оставил его на попечение Вольпо, пока не приедет специалист. Я слышала, что у него разбита голова и сломана кость бедра. Наверное, когда карета перевернулась, открылась плохо запертая дверца, и его светлость вывалился наружу. А бедняга кучер скончался.

Шарлотта тяжело вздохнула, ее щеки покраснели.

— Увы, бедняга! Мы должны дать какие-нибудь деньги его семье, чтобы хоть как-то компенсировать такое горе. О, бедный Вивиан! — прошептала она. — Мне можно к мужу?

— Конечно же, его светлость не в состоянии двигаться! — сердито проговорила сиделка и добавила: — Но ничего страшного с ним не произошло. Он ранен не смертельно, хотя, вполне понятно, испытывает боль. Наверное, вам приятно будет узнать, что он постоянно твердит ваше имя, словно какое-то заклятие.

Шарлотта с сильно бьющимся сердцем хотела было ответить насмешкой, но спросила просто:

— Неужели?

Ей с трудом верилось, что Вивиан произносит ее имя… он, который оставил дом в тот самый день, когда родился их ребенок. И она никак не ожидала письма, которое час спустя принесла ей Сюзанна. Смазливая француженка выглядела уныло, словно недавно плакала. Присев в реверансе, она протянула Шарлотте конверт.

— Его светлость написал вам, миледи.

— Мне? — удивленно переспросила Шарлотта, отбросив самолюбие.

— Да, — фыркнула Сюзанна и с реверансом же удалилась. Носик ее был не напудрен и покраснел. Его светлость послал за ней, и, когда она попыталась выразить ему сочувствие на свой манер, он, указывая на нее дрожащим пальцем, заорал так, что ей показалось, будто молодой хозяин сошел с ума.

— Вон с глаз моих, девка! — кричал он. — Лучше преклони колена у своей кровати и помолись, как намереваюсь это сделать я. Меня посетил призрак моей матери! Я видел мой собственный гроб, который ожидает меня. И я буду гореть в вечном пламени, если не покаюсь в своих грехах. Как и ты в своих!

Сюзанна какое-то время смотрела на него вытаращенными глазами, затем пулей вылетела из комнаты больного. Встретив на лестничной площадке Вольпо, она рассказала ему о случившемся. Тот ответил ей с сардонической ухмылкой:

— Вздор! И не надо плакать, — сказал он. — Его светлость бредит. Он сам не знает, что говорит. Но он выздоровеет.

Однако письмо, написанное Шарлотте, не страдало отсутствием логики. Почерк, правда, был неровен, а весь листок в кляксах.

Моя любимая жена.

У меня много причин просить у Вас прощения, чего я не осмеливался сделать раньше. Страшные раны, полученные мною во время несчастного случая, не сравнимы с теми, которые я нанес вашей чувствительной душе. Когда я пришел в себя после аварии, в Харлингской церкви мне явилась моя мать. Она показала мне мой гроб, который ожидал меня там. И отказалась принять меня как своего сына. О Шарлотта, помогите же мне избежать мести Всевышнего и презрения моей матери! Простите меня за мои грехи. Примите меня обратно в ваши любящие руки. Спасите меня! Впредь я обязуюсь быть образцовым мужем и любящим отцом нашей маленькой Элеоноры. У вас не будет причин бояться и презирать меня. Как только я достаточно оправлюсь, чтобы вновь соединиться с вами, любовь моя, я снова стану тем Вивианом, который некогда читал вам прекрасные стихи в том изумительном лесу.

Я не успокоюсь, пока не услышу от вас слов прощения. Я просил, чтобы меня перенесли в ваши покои, но этот старый консерватор доктор Кастлби, у которого каменное сердце, боится за мою ногу. Сейчас я ожидаю хирурга из Лондона, доктора Тислтуэйта, который немедленно выехал в Клуни, чтобы заняться лечением ужасного перелома. О Шарлотта, не дайте огню охватить меня! Вы же мой ангел-хранитель! Вы одна можете вернуть меня на путь добродетели. И когда моя мать увидит это, она поймет и простит меня.

Это необычное письмо было подписано размашисто: ВАШ ИСТИННЫЙ МУЖ И ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ, ВИВИАН.

С трудом веря своим глазам, Шарлотта снова перечитала послание, затем в изнеможении откинулась на подушки. Ее щеки горели, рот приоткрылся.