— Кто тебе шьет? — спросила Рая, пристальнее осматривая меня. — На тебе хорошо сидят эти ситцевые платьица.

— Сама шью.

— Правда? — удивилась она. — А мне смогла бы шить?

— Не знаю, — засомневалась я, хотя тут же вспомнила, что есть человек, с успехом носящий мои изделия. — Надо попробовать, пока что я шила только на детей.

И мы договорились, что я буду ее обшивать, а она в виде оплаты снабжать нас молоком. Так в то лето у меня появился приработок, которым я гордилась. Раю я обшивала много лет, пока проводила летние каникулы у родителей. И свежее молоко у нас не выбывало. Ей это было выгодно и нам полезно.

И в дальнейшем шила я много и охотно, особенно в конце 80-х годов. Обшивала маму, сестру, младшую племянницу. Кстати, когда она оканчивала школу, то на выпускной вечер я изобрела чудные фасоны и пошила красивые платья ей и ее матери.

Вторым по хронологии моей жизни занятием, которым я пополняла доходы семьи, стало репетиторство. Собственно, оно выросло из тех консультаций, которые я давала почти всем одноклассникам, обращающимся ко мне за помощью. Тогда было принято помогать отстающим. Выше я упоминала, как у меня появились первые ученики, оплачивающие мою работу. Со временем их стало много, особенно, когда в моем окружении узнали, что я зачислена в состав экзаменационной комиссии по математике, т. е. состою в группе преподавателей, принимающих вступительные (конкурсные) экзамены. Занималась я со своими учениками математикой и физикой.

Злоупотреблений не допускала. Но отлично владела материалом, знала уровень требований к абитуриентам, основные уловки экзаменаторов и на чем они засыпают поступающих и могла это передать ученикам, научить их не только предмету, но и умению отвечать по билету, вести себя так, чтобы понравиться незнакомым людям. Конечно, это дорогого стоило, и за это платили хорошие деньги. Мне нравилось частное преподавание. Я держала себя в форме, работала над собой, постоянно пополняла знания, расширяла образование, в течение многих лет выписывала журнал «Квант» с методическими разработками и примерами конкурсных заданий. Все это отдавала ученикам, учила их мыслить, а не заучивать материал.

Со временем у меня появилось имя, бренд как теперь говорят, и я могла выбирать, с кем заниматься, а кому отказать. Так, я отказывалась от туповатых в точных науках, со слабыми мыслительными способностями детей и занималась только с одаренными логикой.

Ученики отвечали мне взаимностью. Это четко демонстрировалось на месячных подготовительных курсах, где занятия шли в четырех группах и слушатели могли свободно выбирать, у кого слушать курс, могли посещать те занятия, которые вел понравившийся им преподаватель. На моих занятиях собиралось по 50–60 человек, а в аудиториях других преподавателей от силы сидело 15–20. Мне удалось найти неординарный подход к решению сложных задач, чисто художественный, но он завораживал детей, и они сидели на занятиях с затаенным дыханием и увлеченно работали вместе со мной. Фокус был простой — я переделывала условие задачи так, что ученик, решающий ее, превращался в сыщика, а искомая величина — в преступника, которого надо изобличить. Не было таких задач, которые не смогли бы решить мои слушатели, когда я находилась рядом и в трудных местах подталкивала их в нужном направлении.

К сожалению, мою доходную с точки зрения финансов и интересную интеллектуально репетиторскую деятельность пришлось свернуть, когда мы получили квартиру на отдаленном массиве, на «Парусе», и я поменяла работу. Больше мне никогда не довелось ею заниматься.

Зато продолжились занятия шитьем. Оно по-прежнему оставалось моим хобби, а я — самоучкой. Мне не хватало знания технологии обработки швейных изделий, навыков выполнения некоторых сложных операций, изготовления элементов декора. Покончив с наукой, перейдя на производство, я решила устранить этот недостаток.

К этому подготовилась основательно: через знакомых купила на швейной фабрике списанный оверлок — машину для промышленной обработки швов — и пошла на курсы кройки и шитья, что были открыты при доме офицеров. Изначально задача любых курсов, организованных для жен военнослужащих, состояла в том, чтобы дать им доступную профессию, пригодную для работы в условиях дальних гарнизонах. То же было и тут, поэтому на курсах работали самые сильные преподаватели и занятия проводились по самой обширной программе обучения. Можно сказать, что тут готовили швей на все случаи жизни. Учиться надо было четыре года, почти как в техникуме. Конечно, эти курсы не имели статуса учебного заведения, но с их свидетельством можно было устроиться на работу в любое пошивочное ателье, стоило только освоить ремесло практически. Об ателье я упомянула, чтобы подчеркнуть уровень получаемых знаний и навыков.

В годы, пока продолжалась учеба на этих курсах, я шила на заказ, полагая, что должна окупить затраты на покупку оверлока (500 рублей, по тем временам — полтысячи долларов) и основательно попрактиковаться в деле. Смелости добавляло то, что в случае затруднений можно было получить консультацию у преподавателя — приятной женщины, с которой я подружилась. Конечно, доходы от шитья несравнимы с репетиторскими, как и любой физический или ремесленный труд не сравним с интеллектуальным. Они были скромнее.

Попутно я научилась вязанию на спицах и со временем достаточно поднаторела в этом. Случалось, вязала костюмы только из пристрастия к этому рукоделию. Они мне не были нужны, и я продавала их с ощутимой выгодой.

А дальше случилась перестройка и пошел настоящий бизнес, все началось до невероятия случайно. Хотя и тогда, и теперь представлялось так, что меня что-то вело по этому пути. Но расскажу по порядку.

К моменту моего ухода из ВНИИмехчермета мы поменяли двухкомнатную квартиру, находящуюся на жилмассиве «Парус», на однокомнатную в центре, сменив при этом — о, чудо! — первый этаж на второй. Тут были просторная (на 14 кв. метров) кухня, совмещающая и гостиную, большой г-образный коридор, маленькая прихожая. И все это пространство Юра оборудовал книжными полками вдоль стен. Первое время мы наслаждались возвращением в настоящий город, вечерами гуляли по скверам, бегали в кино, на театральные спектакли, часто ходили в гости к друзьям, читали новинки литературы — потому что появилось свободное время. В тот период мы просто духовно роскошествовали — выписывали 12 (двенадцать!) толстых литературных журналов и не пропускали в них ни одной публикации, все прочитывали и обсуждали между собой. Ради интереса перечислю их: «Москва», «Дружба народов», «Нева», «Октябрь», «Новый мир», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Иностранная литература», «Звезда». Кроме того, из региональных — «Подъем» и «Сибирские огни», а из украинских — «Київ». Иногда мы добавляли к ним то «Театр», то «Вопросы литературы», то еще что-то, но эти специальные издания не находили у нас большого интереса.

Но вот Юра продвинулся по карьерной лестнице и стал третьим лицом в руководстве института. Имелись все основания надеяться на его дальнейшую карьеру, и мы начали подумывать о смене жилья на более просторное. Не лишне было организовать для него домашний кабинет с библиотекой. Снова я зачастила на пятачок, где собирались маклеры и производились обменные сделки. Но там для нас ничего не находилось.

И вот опять вмешался случай!

В один из дней ко мне в кабинет зашел Виктор Михайлович Винзберг, слесарь ремонтно-механического цеха, и попросил содействия в оформлении документов для выезда на постоянное место жительства в США. Вопрос был сложный, здесь у него оставалась тяжелобольная мать, одна в трехкомнатной квартире. Из его рассказа я поняла, что он ищет обмен этой квартиры на меньшую с тем, чтобы взять доплату, ведь в то время жилье принадлежало государству и продавать официально его было нельзя.