Она виновато вспоминает о жареной свинине, о беконе, об отбивных.

– И еще мы делали из них суп. И они превращались в вонючие кости. Много вонючих костей.

– Да, вонючие кости, – задумчиво повторяет Черная Борода. – Много вонючих костей. Я видел их возле кухни.

– Поэтому они нам не друзья. Нельзя быть другом тому, кого превращаешь в вонючую кость.

Черная Борода обдумывает это. Поднимает на нее взгляд, кротко улыбаясь.

– Не бойся, о Тоби. Они – Дети Орикс и Дети Коростеля. Те и другие сразу. Они сказали, что сегодня не причинят нам вреда. Вот увидишь.

Тоби не слишком в этом уверена, но все равно улыбается мальчику.

Депутация Детей Коростеля, ушедшая вперед, слилась со стадом свиноидов и теперь возвращается вместе с ними. Остальные Дети Коростеля молча ждут на площадке у качелей, глядя на приближение свиноидов.

Вперед выступают Наполеон Бонапарт и еще шестеро мужчин; это выглядит как писательный парад. Да, они мочатся, образуя линию. Они тщательно целятся и мочатся со всем возможным почтением, но все же мочатся. Закончив, они делают шаг назад. Три любопытных поросенка подбегают к черте, нюхают землю и с визгом бегут обратно к матерям.

– Вот, – говорит Черная Борода. – Видишь? Вы в безопасности.

Дети Коростеля располагаются за демаркационной линией, обозначенной струями мочи. Они принимаются петь. Стадо свиноидов расступается, и два кабана с ношей выходят вперед. Они медленно перекатываются набок в противоположных направлениях, и усыпанный цветами груз соскальзывает на землю. Кабаны снова встают на ноги и отгребают часть цветов в сторону копытами и пятачками.

Это мертвый поросенок. Очень маленький, с перерезанным горлом. Передние копытца связаны веревкой. Кровь, еще красная, сочится из зияющей раны на шее. Других отметин на поросенке нет.

Теперь все стадо перегруппировывается вокруг – как это назвать? Погребальный одр? Катафалк? Цветы, листья… Это похороны. Тоби вспоминает кабана, застреленного ею в «НоваТы», – когда она пошла собрать опарышей с трупа, он оказался усыпан папоротником и листьями. Тогда она подумала про слонов. Они так делают. Когда тот, кого они любят, умирает.

– Черт, – говорит Джимми. – Надеюсь, не мы пришили этого кандидата на ветчину.

– Думаю, что не мы, – отвечает Тоби. Если бы это были они, она бы точно знала. За столом велись бы кулинарные разговоры.

Два хряка-носильщика выдвигаются вперед, к линии мочи. По другую сторону линии стоят Авраам Линкольн и Соджорнер Трут. Они опускаются на колени, чтобы оказаться на одном уровне со свиноидами, голова к голове. Дети Коростеля умолкают. Воцаряется тишина. Затем Дети Коростеля снова начинают петь.

– Что происходит? – спрашивает Тоби.

– Они разговаривают, о Тоби, – отвечает Черная Борода. – Они просят помощи. Они хотят остановить этих. Этих, которые убивают свиных детей.

Он набирает полную грудь воздуху.

– Они убили двух свиных детей – одного палкой, которой показывают, одного ножом. Свиные хотят, чтобы эти убивающие стали мертвы.

– Они хотят помощи от… от твоего народа?

Если нужно кого-то убить, чем помогут Дети Коростеля? Они, по словам Беззумных Аддамов, пацифисты от природы. Они не сражаются, не могут сражаться. Физически неспособны на это. Так они устроены.

– Нет, о Тоби, – отвечает Черная Борода. – Они хотят помощи от вас.

– От меня?

– От всех вас. От всех, кто стоит за изгородью. От всех, у кого две кожи. Они хотят, чтобы вы помогли им с теми палками, которые есть у вас. Они знают, как вы убиваете – проделывая дырку. И оттуда выходит кровь. Они хотят, чтобы вы сделали такие дырки в трех плохих людях. Чтобы потекла кровь.

Ему, кажется, нехорошо: эта речь ему тяжело дается. Тоби хочется обнять его, но такой жест был бы недопустимо снисходительным: мальчик сам возложил на себя труд переводчика.

– Ты сказал «трех»? – спрашивает Тоби. – Разве их не двое?

– Свиные сказали о трех, – отвечает Черная Борода. – Они унюхали троих.

– Это плохо, – говорит Зеб. – Они кого-то завербовали.

Они с Черным Носорогом мрачно переглядываются.

– Это меняет расклад, – замечает Носорог.

– Они хотят, чтобы вы сделали кровь, – говорит Черная Борода. – Чтобы в этих троих сделались дырки и потекла кровь.

– Мы? Они хотят, чтобы мы это сделали? – уточняет Тоби.

– Да, – отвечает Черная Борода. – Те, у кого две кожи.

– Тогда почему они не обращаются к нам? Почему говорят с вами?

«А, – думает она, – ну конечно. Мы слишком тупы и не понимаем их языка. Нужен посредник».

– Им проще разговаривать с нами, – безыскусно объясняет Черная Борода. – А взамен, если вы им поможете, они больше никогда не будут есть ваш огород. И никого из вас. Даже если вы будете мертвые, они не будут вас есть. И еще они просят, чтобы вы больше не делали в них дырок с кровью, и не готовили из них суп с вонючими костями, и не вешали их в дыму, и не жарили, и не ели. Чтобы вы больше никогда этого не делали.

– Скажи им, по рукам, – говорит Зеб.

– Добавь еще пчел и мед, – говорит Тоби. – Чтобы их они тоже не трогали.

– О Тоби, по каким рукам? – спрашивает Черная Борода.

– «По рукам» значит, что мы принимаем их предложение и согласны им помочь, – объясняет Тоби. – Мы разделяем их желания.

– Тогда они будут рады, – говорит Черная Борода. – Они хотят пойти охотиться на плохих людей завтра. Или послезавтра. Вы должны взять с собой палки, которые делают дырки.

Похоже, что решение принято. Свиноиды, которые до сих пор стояли навострив уши и задрав пятачки, словно нюхая доносящиеся по воздуху слова, теперь поворачиваются и уходят на запад, откуда пришли. Усыпанный цветами поросенок остался на земле.

– Погоди, – говорит Тоби Черной Бороде. – Они забыли своего…

Она чуть не сказала «своего ребенка».

– …своего детеныша.

– Маленький Свиной – для вас, о Тоби. Это подарок. Он уже мертв. Они уже свершили свою печаль.

– Но мы же обещали больше не есть их, – говорит Тоби.

– Не убивать, чтобы есть, это верно. Но они сказали, что этого поросенка убили не вы. Следовательно, вам позволено его съесть. Они говорят, что вы можете есть или не есть, как вам угодно. Если вы не хотите, они съедят его сами.

Какие странные похоронные обряды, думает Тоби. Незабвенного усыпают цветами, скорбят, а потом съедают труп. Предельный случай утилизации вторичных материалов. Так далеко не заходили даже вертоградари во главе с Адамом.

Дети Коростеля отступили на площадку с качелями и стоят там, жуя кудзу и тихо переговариваясь. Мертвый поросенок по-прежнему лежит на земле, и на него уже садятся мухи. Его обступили Беззумные Аддамы и размышляют вслух – словно ведут расследование.

– Думаете, эти козлы зарезали его на мясо? – говорит Шеклтон.

– Возможно, – отвечает Дюгонь. – Но тогда они подвесили бы его на дерево. Так обычно делают, чтобы спустить кровь из туши.

– Свиньи сказали моим синим приятелям, что он просто валялся на тропе, – говорит Крозье. – На виду.

– Думаешь, это – послание? – спрашивает Колибри.

– Что-то вроде вызова, – отвечает Шеклтон. – Они вызывают нас на бой.

– Может, потому на нем веревка. В прошлый раз веревка была на них, – говорит Рен.

– Не-а, – возражает Крозье. – С чего бы им для этого использовать поросенка?

– Может, они хотят сказать: «Следующая очередь – ваша». Или: «Смотрите, как близко мы можем к вам подобраться». Не забывайте, это больболисты с тремя ходками. Типичный прием в больболе: напугать противника, чтобы он перестал соображать, – говорит Шеклтон.

– Верно, – отзывается Носорог. – Они теперь по правде хотят нас достать. Должно быть, у них кончаются ячейки для распылителей, вот они и задергались.

– Они попробуют проникнуть на нашу территорию среди ночи, – говорит Шеклтон. – Нужно удвоить посты.

– И проверить ограду, – добавляет Носорог. – Она местами еще хлипкая.