Кроме того, работа была скучная – что-то вроде вязания крючком или плетения кружев с несложным однообразным узором: защитные приспособления, установленные скорее для видимости, чем для настоящей защиты. Скука такая, что запросто можно задремать на рабочем месте. Поэтому, получив предложение работы от корпорации «Бензопила», Зеб его принял – и, как выяснилось, чуточку поторопился. Он не был пьян, когда соглашался, но водка фигурировала при найме. И еще множество хлопков по плечу, громкий дружеский смех и комплименты. Охмуряли Зеба три лощеных типа: у одного были очень большие руки, а у другого очень большие деньги. Третий, видимо, использовался для устранения нежелательных элементов: он почти все время молчал.
«Бензопила» располагалась на увеселительном судне, стоящем на якоре в море чуть поодаль от набережных Рио. Судно прикидывалось плавучим секс-базаром на все вкусы – впрочем, это была не только маскировка: здесь можно было получить что угодно, от курицы до яиц, на косточке или без, крики оплачиваются отдельно. Зеб провел на этой «Звезде смерти» четыре не слишком приятных недели, работая на кучку жутковатых русских сутенеров-работорговцев-контрабандистов, которым надоело возиться с живым товаром: он стонет, кровоточит и нуждается в еде. Они решили обзавестись статьей дохода, не требующей использования биоматериалов. Зебу велели хакнуть онлайн-автоматы для патинко-покера, чтобы воровать данные кредитных карточек. Работа была связана с некоторым стрессом, так как, по рассказам других рабов-кодеров, бензопильцы вполне могли отправить работника в светящийся криль, если решали, что этот работник слишком медленно распутывает цифровые хитросплетения.
Или если работник завязывал чересчур тесные отношения с товаром. Пользоваться товаром не возбранялось – главное, было его сильно не портить, так как порча товара была привилегией платных клиентов. К жалованью хакперсонала прилагались бесплатные купоны в дополнение к бесплатным фишкам для игры и талончикам на еду и напитки. Но личные отношения строго-настрого воспрещались.
Та сторона деятельности «Бензопилы», что имела отношение к секс-услугам, была весьма аморальна, и это еще мягко сказано. Особенно в том, что касалось детей. Их собирали по фавелам, пускали в оборот, а полностью амортизированный актив скармливали рыбам. Это было Зебу не по сердцу – очень уж напоминало преподобного и его педагогические приемчики, и, видно, Зеб не слишком хорошо скрывал свои чувства, поскольку радушие новых нанимателей быстро увяло. Отработав на этом контракте лишь месяц, он ухитрился достать быстроходную моторную лодку – для чего по-дружески выпил с русским охранником, а потом треснул его по голове, прикарманил документы, а самого выкинул за борт. Впервые в жизни Зеб убил человека. Жаль охранника, туповатого громилу, но тот сам виноват: не надо было доверять сопливому, но крупному и – учитывая, что Зеб работал на «Бензопилу», – явно незаконопослушному юнцу.
Зеб забрал с собой несколько строк принадлежащего «Бензопиле» кода и горстку паролей. Пригодятся. Еще он забрал одну из девиц. Ту, что выступила в качестве мисс Тификации и помогла ему захватить лодку: он купил девушку на час за свои купоны и велел ей пройти мимо поддатого охранника в том, что служило ей ночной рубашкой – нескольких лоскутках кисеи. Вид был достаточно соблазнительный и достаточно подозрительный, чтобы охранник повернул тыкву в сторону девушки – «Эй, ты куда это?» – подставив Зебу затылок.
Конечно, можно было бросить девицу на судне, но Зебу стало ее жалко. Торговцы живым товаром быстро вычислят, что она сработала подсадной уткой – пускай даже и не ожидала этого, им плевать, – и из нее сделают пюре. На судне она оказалась только потому, что ее сманили из родного городишка где-то в Мичигане лживыми обещаниями и третьесортными комплиментами. Ей сказали, что у нее талант, и обещали работу танцовщицы.
Зеб не был идиотом и не повел моторную лодку к обычному причалу для яхт. Работорговцы могли уже заметить исчезновение двух человек – трех, считая охранника – и начать прочесывать окрестности. Он пришвартовался к причалу одного из береговых отелей и спрятал девицу за фигурным фонтаном, а сам проник в коридоры отеля, сняв комнату по удостоверению личности охранника. Там он вычислил код-отмычку, залез в номер, где была куча разных вещей, и спер одежду для девицы и рубаху для себя; рубашка оказалась мала, но он подвернул рукава. Ради мисс Тификации он накорябал мылом на зеркале в ванной угрожающее послание: «Я ЕЩЕ ВЕРНУСЬ. МЕСТЬ». Расчет был на то, что девять десятых постояльцев такого отеля в прошлом сталкивались хотя бы с одним жестоким и мстительным бандитом и потому быстро покинут отель, не жалуясь на пропажу одежды.
Или ключей от машины. Или самой машины.
Отъехав подальше от отеля, Зеб нашел нет-кафе и пробрался в одну из тайных заначек, куда складывал свои доли процента. Он перевел часть денег на другой счет и выплатил сам себе, после чего стер все следы. Потом позаимствовал очередную машину, которая подвернулась под руку. Люди чрезвычайно беспечны.
Пока все шло хорошо; но у него на руках была девушка. Ее звали Мента, и это имя упорно напоминало Зебу органическую мятную жвачку. Глоток свежести. Во время бегства она держалась молодцом, не расклеивалась и молчала. Скорее всего, это был шок, поскольку надолго ее не хватило. Ее разъело изнутри – Зеб не мог бы сказать, был ли этот распад физическим или душевным.
На людях – на улице или в магазине – она вела себя нормально. Она могла вести себя нормально, только недолго. Но стоило им оказаться наедине – в очередном гостиничном номере или даже в машине, которую Зеб вел зигзагами на северо-запад, – девушка принималась за одно из двух занятий: безутешно рыдала или смотрела пустым взглядом перед собой. Зебу не удавалось ее отвлечь ни телевизором, ни сексом. Вполне объяснимо, она не захотела, чтобы Зеб ее трогал, хотя в знак благодарности и в качестве своего рода оплаты предложила удовлетворить его любым способом, при котором только она будет касаться его, а он ее – нет.
– И ты поймал ее на слове? – спрашивает Тоби, стараясь, чтобы голос звучал легко. Как можно ревновать к зыбкому призраку, к настолько изувеченному существу?
– Вообще-то нет. От такого мало радости. Все равно что зайти в будку дроч-бота в торговом центре. Мне было гораздо приятнее сказать ей, что она не должна мне ничего делать. После этого она разрешила себя немножко пообнимать. Я надеялся, что это ее успокоит, но ее только затрясло.
Менте начали мерещиться то крадущиеся шаги, то тяжелое дыхание, то металлическое звяканье. Она все время боялась выходить из тех дешевых паршивых номеров, где они останавливались. Зеб мог бы снять гостиницу и получше, но им нужно было держаться в дебрях плебсвиллей, в стране теней.
Очень печально об этом рассказывать, но Мента в конце концов бросилась с балкона в Сан-Диего. Зеба не было в номере – он пошел купить ей кофе, а когда вернулся, увидел толпу и услышал сирены. Это значило, что ему нужно срочно смываться, чтобы не попасть под следствие, если оно будет; а это, в свою очередь, означало ненулевую вероятность, что его теперь ищут как подозреваемого в убийстве, – если предполагать, что власти решили вести расследование, чего они все чаще теперь решали не делать. Да им и не с чего было бы начать – у Менты не было личности. А Зеб не оставил в номере ничего своего – он каждый раз, выходя, забирал все с собой, но вдруг где-нибудь поблизости стояли видеокамеры слежения? В плебсвиллях, стране теней, – очень маловероятно, но кто их знает.
Он добрался до Сиэтла и мимоходом заглянул в их с Адамом тайник на «Рождении Венеры». Там было для него сообщение: «Подтверди, что ты еще во плоти». Адам иногда подражал речевым оборотам преподобного, и результат получался жутковатый.
«В чьей?» – запостил Зеб в ответ.
Это была его привычная шутка: он постоянно издевался над благочестивыми надгробными речами преподобного, «покинув земную плоть» и все такое. Зеб пошутил нарочно, чтобы доказать Адаму, что это в самом деле он, а не ловкий имитатор. Вообще-то наверняка Адам и запостил вопрос про плоть именно с этой целью. Он знал, что настоящий Зеб не удержится и сострит, а фальшивый ответит на поставленный вопрос прямо. Адам обычно опережал события хода на два.
