Ожидание Подражание Ламартину В час тихий вечера, над озером зеркальным, Я ждал, уединясь в раздумий печальном, И долго я смотрел при шелесте древес На ясную лазурь темнеющих небес. Кругом передо мной широкий дол тянулся; Так тихо было всё, что лист не шевельнулся; Носился ветерок над спящею водой, И небо чистое висело надо мной. Я ждал, я ждал, я ждал – никто не появлялся, Один лишь голос мой пустынно раздавался, И дума грустная запала в ум тогда: Зачем и для чего я приходил сюда? Никто не назначал мне тайного свиданья, Ждать было некого… К чему же ожиданье? . . . . . . . . . . . . . . . Я в мире одинок, и мне волнует кровь Раздумье тихое скорее, чем любовь. Но все-таки я ждал… Я ждал, чтоб ночь глухая На землю спала бы, кругом благоухая, Чтоб опрокинулся весь этот свод небес В пучину озера, при шелесте древес. Потом, припомнив все печали и утраты, Я тихо арию пропел из «Травиаты» И шагом медленным понес к себе домой Измученную грудь, убитую тоской… . . . . . . . . . . . . . . . <1860>
В альбом Вчера на чудном, светлом бале, От вальса быстрого устав, Вы, невзначай и задрожав, Свою перчатку разорвали. И я подумал: «О, мой Бог!.. (А на душе так было сладко) Я был бы счастлив, если б мог Быть той разорванной перчаткой!» 1860 Каролине Карловне Павловой По прочтении ее поэмы «Кадриль» Я прочитал, я прочитал, Я перечитывал три раза И наизусть припоминал Страницы вашего рассказа. Какие рифмы, что за стиль! Восторга слез я лил немало, И сердце страстно танцевало Под ваш пленительный кадриль. Теперь в душе одно желанье: О, если б где-нибудь в собранье Или на бале встретить вас, Всю окруженную цветами,– И провести в беседе с вами Хотя один ничтожный час; О ходе русского прогресса Тираду длинную сказать… О Пушкине потолковать… И после… с вами, поэтесса, Одну кадриль протанцевать! 1860 Красное Село Элегия Посвящается г. О. Дютшу, автору оперы «Кроатка, или Соперница» Я видел, видел их… Исполненный вниманья, Я слушал юношей, и жен, и стариков, А вкруг меня неслись свистки, рукоплесканья И гул несвязных голосов. Но что ж! Ни Лазарев, то яростный, то нежный, Ни даже пламенный Серов Не вызвали б моей элегии мятежной И гармонических стихов. Я молча бы прошел пред их гремящей славой… Но в утро то мой юный ум Пленял иной художник величавый, Иной властитель наших дум. То был великий Дютш, по музыке приятной Всем гениям возвышенный собрат; Происхождением – германец, вероятно, Душою – истинный кроат. Но Боже, Боже мой! как шатко всё земное! Как гений глубоко способен упадать! Он позабыл сердец сочувствие святое, Он Лазарева стал лукаво порицать. И вдруг – от ужаса перо мое немеет! – Маэстро закричал, взглянувши на него: «„Соперница“ твоя соперниц не имеет, Уж хуже нету ничего!» Смутился Дютш. Смутилося собранье, Услышав эти словеса, И громче прежнего неслись рукоплесканья И завывали голоса. Между декабрем 1860 и апрелем 1861 Красному яблочку червоточинка не в укор Пословица в одном действии, в стихах подражание великосветским комедиям-пословицам русского театра Граф, 30 л. Графиня, 20 л. Князь, 22 л. Слуга, 40 л. Театр представляет богато убранную гостиную. Явление 1 Графиня (одна) Явление 2 Те же и слуга (входя). Слуга Графиня Проси скорее… Явление 3 Князь Войти ли мне иль нет, пленительная фея? Мне сердце всё твердит: любовь в ее груди, А опыт говорит: уйди, уйди, уйди! Слуга уходит. Явление 4 Графиня и князь. Графиня Князь А я… я жду ответа! Для вас я пренебрег родными, мненьем света, Свободой, деньгами, кредитом у Дюссо… Для вас, для вас одной я, словом, бросил всё… Я думаю, всегда для дамы это лестно… Графиня Вы попрекаете, и очень неуместно. Князь
Я попрекаю, я? Пусть вас накажет Бог! Подумать даже я подобного не мог. Но слушайте: когда с небес ударят грозы И землю обольют живительным дождем, Земля с отчаяньем глотает эти слезы, И стонет, и дрожит в безмолвии немом. Но вот умчался гром, и солнце уж над нами Сияет весело весенними лучами, Всё радуется здесь, красуется, цветет, А дождь, вина всему, уж больше не идет! Мне часто в голову приходит то сравненье: Любовь есть солнце, да! Она наш верный вождь. Я – вся земля, я – всё цветущее творенье, А вы – вы дождь! К чему же поведет бесплодная гордыня? Вот что я нынче вам хотел сказать, графиня. |
