1867 «Ни отзыва, ни слова, ни привета…» Ни отзыва, ни слова, ни привета,– Пустынею меж нами мир лежит, И мысль моя с вопросом без ответа Испуганно над сердцем тяготит: Ужель среди часов тоски и гнева Прошедшее исчезнет без следа, Как легкий звук забытого напева, Как в мрак ночной упавшая звезда? 1867 К морю Увы, не в первый раз, с подавленным рыданьем, Я подхожу к твоим волнам И, утомясь бесплодным ожиданьем, Всю ночь просиживаю там… Тому уж много лет: неведомая сила Явилася ко мне, как в мнимо-светлый рай, Меня, как глупого ребенка, заманила, Шепнула мне – люби, сказала мне – страдай! И с той поры, ее велению послушный, Я с каждым днем любил сильнее и больней… О, как я гнал любовь, как я боролся с ней, Как покорялся малодушно!.. Но наконец, устав страдать, Я думал – пронеслась невзгода… Я думал – вот моя свобода Ко мне вернулася опять… И что ж: томим тоскою, снова Сижу на этом берегу, Как жалкий раб, кляну свои оковы, Но – сбросить цепи не могу. О, если слышишь ты глагол, тебе понятный, О море темное, приют сердец больных,– Пусть исцелят меня простор твой необъятный И вечный ропот волн твоих. Пускай твердят они мне ежечасно Об оскорблениях, изменах, обо всем, Что вынес я в терпении тупом… . . . . . . . . . . . . . . . Теперь довольно. Уж мне прежних дней не видеть, Но если суждено мне дальше жизнь влачить, Дай силы мне, чтоб мог я ненавидеть, Дай ты безумье мне, чтоб мог я позабыть!.. 1867 Моление о чаше В саду Гефсиманском стоял он один, Предсмертною мукой томимый. Отцу всеблагому в тоске нестерпимой Молился страдающий сын. «Когда то возможно, Пусть, Отче, минует мя чаша сия, Однако да сбудется воля Твоя…» И шел он к апостолам с думой тревожной, Но, скованы тяжкой дремой, Апостолы спали под тенью оливы, И тихо сказал он им: «Как не могли вы Единого часа побдети со мной? Молитесь! Плоть немощна ваша!..» И шел он молиться опять: «Но если не может меня миновать – Не пить чтоб ее – эта чаша, Пусть будет, как хочешь ты, Отче!» И вновь Объял его ужас смертельный, И пот его падал на землю как кровь, И ждал он в тоске беспредельной. И снова к апостолам он подходил, Но спали апостолы сном непробудным, И те же слова он Отцу говорил, И пал на лицо, и скорбел, и тужил, Смущаясь в борении трудном!.. О, если б я мог В саду Гефсиманском явиться с мольбами, И видеть следы от божественных ног, И жгучими плакать слезами! О, если б я мог Упасть на холодный песок И землю лобзать ту святую, Где так одиноко страдала любовь, Где пот от лица его падал как кровь, Где чашу он ждал роковую! О, если б в ту ночь кто-нибудь, В ту страшную ночь искупленья, Страдальцу в изнывшую грудь Влил слово одно утешенья! Но было всё тихо во мраке ночном, Но спали апостолы тягостным сном, Забыв, что грозит им невзгода; И в сад Гефсиманский с дрекольем, с мечом, Влекомы Иудой, входили тайком Несметные сонмы народа! 1868
Петергоф Ночь в Монплезире На берег сходит ночь, беззвучна и тепла, Не видно кораблей из-за туманной дали, И, словно очи без числа, Над морем звезды замигали. Ни шелеста в деревьях вековых, Ни звука голоса людского, И кажется, что всё навек уснуть готово В объятиях ночных. Но морю не до сна. Каким-то гневом полны, Надменные, нахмуренные волны О берег бьются и стучат; Чего-то требует их ропот непонятный, В их шуме с ночью благодатной Какой-то слышится разлад. С каким же ты гигантом в споре? Чего же хочешь ты, бушующее море, От бедных жителей земных? Кому ты шлешь свои веленья? И в этот час, когда весь мир затих, Кто выдвинул мятежное волненье Из недр неведомых твоих? Ответа нет… Громадою нестройной Кипит и пенится вода… Не так ли в сердце иногда, Когда кругом всё тихо и спокойно, И ровно дышит грудь, и ясно блещет взор, И весело звучит знакомый разговор,– Вдруг поднимается нежданное волненье: Зачем весь этот блеск, откуда этот шум? Что значит этих бурных дум Неодолимое стремленье? Не вспыхнул ли любви заветный огонек, Предвестье ль это близкого ненастья, Воспоминание ль утраченного счастья Иль в сонной совести проснувшийся упрек? Кто может это знать? Но разум понимает, Что в сердце есть у нас такая глубина, Куда и мысль не проникает, Откуда, как с морского дна, Могучим трепетом полна, Неведомая сила вылетает И что-то смутно повторяет, Как набежавшая волна. |
