26 июля 1854 Пародия («Пьяные уланы…») Пьяные уланы Спят перед столом, Мягкие диваны Залиты вином. Лишь не спит влюбленный, Погружен в мечты,– Подожди немного, Захрапишь и ты. 6 августа 1854
Орел Пародия («И странно, и дико…») И странно, и дико, и целый мне век не понять Тех толстых уродливых книжек: Ну как журналистам, по правде, не грех разругать «Отрывки моих поэтических вспышек»? Уж я ль не трудился! Пудовые оды писал, Элегии, драмы, романы, Сонеты, баллады, эклоги, «Весне» мадригал, В гекзаметры даже облек «Еруслана» Для славы одной! (Ну, конечно, и денежки брал – Без них и поэтам ведь жутко!) И всё понапрасну!.. Теперь только я распознал, Что жизнь – препустая и глупая шутка! 7 ноября 1854 Желание славянина Дайте мне наряд суровый, Дайте мурмолку мою, Пред скамьею стол дубовый, Деревянную скамью. Дайте с луком буженины, Псов ужасных на цепях Да лубочные картины На некрашеных стенах. Дайте мне большую полку Всевозможных древних книг, Голубую одноколку, Челядинцев верховых. Пусть увижу в доме новом Золотую старину Да в кокошнике парчовом Белобрысую жену. Чтоб подруга дорогая Всё сидела бы одна, Полотенце вышивая У закрытого окна, А на пир с лицом смиренным Выходила бы она И огромный кубок с пенным Выпивала бы до дна… 5 июля 1855 Из Байрона (пародия) Пускай свой путь земной пройду я Людьми не понят, не любим,– Но час настанет: не тоскуя, Я труп безгласный брошу им! И пусть могилы одинокой Никто слезой не оросит – Мне всё равно! Заснув глубоко, Душа не узрит мрамор плит. 26 августа 1855 Приезд (пародия) Осенний дождь волною грязной Так и мочил, Когда к клячонке безобразной Я подходил. Смотрели грустно так и лужи, И улиц тьма, И как-то сжалися от стужи Кругом дома. И ванька мой к квартире дальной Едва плелся, И, шапку сняв, глядел печально, На чай прося. 1 сентября 1855 Гений поэта Чудный гений! В тьму пучин Бросил стих свой исполин… Шею вывернув Пегасу, Музу вздевши на аркан, В тропы лбом, пятой к Парнасу, Мощный скачет великан. 14 ноября 1855 «Видок печальный, дух изгнанья…» 1 Видок печальный, дух изгнанья, Коптел над «Северной пчелой», И лучших дней воспоминанья Пред ним теснилися толпой, Когда он слыл в всеобщем мненье Учеником Карамзина И в том не ведала сомненья Его блаженная душа. Теперь же ученик унылый Унижен до рабов его, И много, много… и всего Припомнить не имел он силы. 2 В литературе он блуждал Давно без цели и приюта; Вослед за годом год бежал, Как за минутою минута, Однообразной чередой. Ничтожной властвуя «Пчелой», Он клеветал без наслажденья, Нигде искусству своему Он не встречал сопротивленья – И врать наскучило ему. 3 И непротертыми глазами На «Сын Отечества» взирал, Масальский прозой и стихами Пред ним, как жемчугом, блистал. А Кукольник, палач банкротов, С пивною кружкою в руке, Ревел – а хищный Брант и Зотов, За ним следя невдалеке, Его с почтеньем поддержали. И Феба пьяные сыны Среди пустынной тишины Его в харчевню провожали. И дик, и грязен был журнал, Как переполненный подвал… Но мой Фиглярин облил супом Творенья друга своего, И на челе его преглупом Не отразилось ничего. 4 И вот пред ним иные мненья В иных обертках зацвели: То «Библиотеку для чтенья» Ему от Греча принесли. Счастливейший журнал земли! Какие дивные рассказы Брамбеус по свету пустил И в «Библиотеку» вклеил. Стихи блестящи, как алмазы, И не рецензию, а брань Глаголет всякая гортань. Но, кроме зависти холодной, Журнала блеск не возбудил В душе Фиглярина бесплодной Ни новых чувств, ни новых сил. Всего, что пред собой он видел, Боялся он, всё ненавидел. |
