1870-е годы А. А. Жедринскому Не говори о ней! К чему слова пустые? Но я тебе скажу, что жалкою толпой Пред ней покажутся красавицы другие, Как звезды тусклые пред яркою звездой. Ее не исказил обычай жизни светской, Свободна и светла она меж нас идет, Не видно нам огня из-за улыбки детской… Но счастлив будет тот, кто в ней огонь зажжет! Не говори о ней цветам, деревьям, тучам… Но в сердце я твоем привык читать давно: Я вижу, что любви сиянием могучим, Как солнечным лучом, оно озарено! Оно забилось всем, что свято и высоко: И жалостью к другим, и верою в людей… О, как свою любовь ни затаи глубоко, Невольно всё в тебе заговорит о ней! Конец 1870-х годов?
Воспоминание Как тиха эта ночь! Всё сидел бы без дум, Да дышал полной грудью, да слушал… И боишься, чтоб говор какой или шум Этот чудный покой не нарушил. Но покоя душе моей нет! Его прочь Гонит дума печальная… Мне иная припомнилась ночь – Роковая, прощальная… В эту ночь – о, теперь, хоть теперь, Когда кануло всё без возврата, Когда всё так далёко, поверь, Я люблю тебя нежно и свято! – Мы сидели одни. Бледный день наступал. Догорали ненужные свечи. Я речам твоим жадно внимал… Были сухи и едки те речи. То сарказмом звучали, иронией злой, То, как будто ища мне мучения нового, Замолкали искусно порой, Чтоб не дать объясненья готового. В этот миг я бы руки с мольбою простер: «О, скажи мне хоть слово участья, Брось, как прежде, хоть ласковый взор,– Мне иного не надобно счастья!» Но обида сковала язык, Головой я бессильно поник. Всё, что гордостью было, в душе подымалося; Всё, что нежностью было, беспомощно сжалося,– А твой голос звучал торжеством И насмешкой терзал ядовитою Над моим помертвелым лицом Да над жизнью моею разбитою… Конец 1870-х или начало 1880-х годов? Рыбница «День ли царит, тишина ли ночная…» День ли царит, тишина ли ночная, В снах ли тревожных, в житейской борьбе, Всюду со мной, мою жизнь наполняя, Дума всё та же, одна, роковая,– Всё о тебе! С нею не страшен мне призрак былого, Сердце воспрянуло, снова любя… Вера, мечты, вдохновенное слово, Всё, что в душе дорогого, святого,– Всё от тебя! Будут ли дни мои ясны, унылы, Скоро ли сгину я, жизнь загуби,– Знаю одно: что до самой могилы Помыслы, чувства, и песни, и силы – Всё для тебя! <1880> Памятная ночь Зачем в тиши ночной, из сумрака былого, Ты, роковая ночь, являешься мне снова И смотришь на меня со страхом и тоской? …То было уж давно… на станции глухой, Где ждал я поезда… Я помню, как сначала Дымился самовар и печь в углу трещала; Курил и слушал я часов шипевший бой, Далекий лай собак да сбоку, за стеной, Храпенье громкое… И вдруг, среди раздумья – То было ль забытье, иль тяжкий миг безумья – Замолкло, замерло, потухло всё кругом. Луна, как мертвый лик, глядела в мертвый дом, Сигара выпала из рук, и мне казалось, Что жизнь во мне самом внезапно оборвалась. Я всё тогда забыл: кто я, зачем я тут? Казалось, что не я – другие люди ждут Другого поезда на станции убогой. Не мог я разобрать, их мало или много, Мне было всё равно, что медлит поезд тот, Что опоздает он, что вовсе не придет… Не знаю, долго ли то длилось испытанье, Но тяжко и теперь о нем воспоминанье! С тех пор прошли года. В тиши немых могил Родных людей и чувств я много схоронил, Измен, страстей и зла вседневные картины По сердцу провели глубокие морщины, И с грузом опыта, с усталою душой Я вновь сижу один на станции глухой. Я поезда не жду, увы!., пройдет он мимо… Мне нечего желать, и жить мне нестерпимо! 1880 На новый 1881 год Вся зала ожидания полна, Партер притих, сейчас начнется пьеса. Передо мной, безмолвна и грозна, Волнуется грядущего завеса. Как я, бывало, взор туда вперял, Как смутный каждый звук ловил оттуда! Каких-то новых слов я вечно ждал, Какого-то неслыханного чуда. О Новый год! Теперь мне всё равно, Несешь ли ты мне смерть и разрушенье, Иль прежних лет мне видеть суждено Бесцветное, тупое повторенье… Немного грез – осколки светлых дней – Как вихрем, он безжалостно развеет, Еще немного отпадет друзей, Еще немного сердце зачерствеет. Декабрь 1880 К поэзии Посвящается А. В. Панаевой 1 В те дни, когда широкими волнами Катилась жизнь, спокойна и светла, Нередко ты являлась между нами, И речь твоя отрадой нам была. Над пошлостью житейской ты царила, Светлели мы в лучах твоей красы, И ты своим избранникам дарила Бессонные и сладкие часы. Те дни прошли. Над родиной любимой, Над бедною, померкшею страной Повеял дух вражды неумолимой И жизнь сковал корою ледяной. Подземные таинственные силы Колеблют землю… В ужасе немом Застыла ты, умолк твой голос милый, И день за днем уныло мы живем. |
