Маяк Тсосс посылал слепые сигналы в месиво звезд и газов у самого центра Галактики. Автоматизированная станция была выстроена дроидами на планетоиде, стерилизованном бесконечными радиоактивными штормами и солнечными вспышками, буквально выскоблившими этот район. Ни одно живое существо не посетило маяк Тсосс в течение пятнадцати лет, да и у большинства технического персонала из дроидов ионизованный поток давно уже вызвал серьезные неисправности.

Адмирал Даала сочла Тсосс идеальным местом для проведения совещания Имперских военачальников. Станция радиомаяка представляла собой приземистую квадратную цитадель с низкими стенами толщиной более метра, блокирующими излучение. Перед отправкой своего собственного "звездного разрушителя" в неблагоприятную область Даала выслала десантный челнок с экипажем рабочих дроидов на борту, которые по приземлении приступили к капитальному ремонту станции по программе и спецификациям, разработанным лично ею.

Как только были завершены земляные работы и установлены мощные генераторы защищающих от излучения экранов, Даала повела "Огненный Шторм" в жуткую систему, где корабль шел сквозь горячий газ, а ударные волны звездных бурь сбивали с толку его датчики. Это живо напомнило Даале, как она скрывалась в туманности Котла без всякой связи с Империей, имея при себе лишь жалкое подобие флота для войны с повстанцами. Если бы Имперцы сумели теперь объединить свои ресурсы… Как только корабль подошел к Тсоссу, Даала выслала отряд штурмовиков для завершения обустройства маяка, и сама отправилась с ними для личного надзора за работами. Местом проведения конференции примирения она выбрала одно из главных складских помещений станции. Рабочие-дроиды уже закончили работы по перестройке комнаты, не имевшей ни окон, ни входов, если не считать крохотной дверцы, оборудованной толстым защитным экраном.

Более подходящего места не найти.

Бригада штурмовиков вынесла отработанное оборудование и забытые остатки стройматериалов, оставшиеся со времен основания радиомаяка. Оборудование пришло в негодность и изобиловало вторичным излучением. Солдаты, одетые в скафандры, выбросили все это добро на скалистую поверхность планетоида.

И вот теперь Даала стояла в оливково-сером мундире, копна медных волос вольно падала ей на плечи и спину, руки в тугих черных перчатках крепко сжаты за спиной. Она наблюдала за происходящим. Ей хотелось одновременно и внушать страх, и дать понять, что она способна к состраданию (хотя партия сострадания давалась ей труднее). Вот, например, она увидала прежних солдат Харрска и почувствовала, что некоторые из них по-прежнему неодобрительно относятся к тому, что считают ее "мятежом", хотя большинство уже перешло на сторону Даалы. Да, имперские солдаты воспитаны в беспрекословном подчинении командиру; и все же она не сильно удивилась, узнав, что большая часть ее солдат презирала свою службу под Харрском и тайно аплодировала ее действиям. Их всех учили следовать идеалам Империи, а Даала предлагала к этому вернуться – Харрск же обещал лишь только затяжную гражданскую войну.

Корабли класса "виктория" Пеллаэона прибыли на следующий день после того, как Даала завершила приготовления. Едва она завидела вице-адмирала в сопровождении штурмовиков, проводивших его к ней, как внутри у нее похолодело, как будто она проглотила льдинку. Льдинка в горле, льдинка скользит вниз… Пеллаэон приближается… Если ему ничего не удалось, то все пропало… но неуловимая, прижатая уголками рта улыбка на сдержанном лице и блеск глаз говорили ей о том, что все-таки о провале речь не идет.

– Задание выполнено, Адмирал,– сказал он, вытянувшись перед ней,тринадцать самых сильных Имперских военачальников прибудут на переговоры,– улыбка стала чуть явственней, отчего усы его повисли. – Не так просто было их убедить. Я вынужден был применять всякую тактику, какую только смог выдумать, в основном играя на вашей легендарной репутации и моей связи с гранд-адмиралом Трауном. Пришлось задействовать все наше влияние,– он слегка понизил голос, зная, что его слова могли быть сочтены непочтительными.– Хорошо, если бы вам удалось заставить все это сработать. Второй шанс нам вряд ли удастся получить.

Даала потуже затянула свои черные перчатки.

– Понимаю, вице-адмирал. Я не намерена проигрывать.

Улыбка Пеллаэона стала мрачной.

– Если бы я не верил в это, я не был бы здесь с вами.

Военачальники прибыли с флотами, ощетинившимися оружием, и Даала понимала, что самая незначительная оплошность может запустить междоусобную резню, которая уничтожит остатки имперских военных сил. Она помотала головой, отгоняя страшные мысли, лицо ее застыло в напряжении… ей стало ясно, что если такой исход сулит Империи судьба, то пусть уж все это закончится разом здесь – все лучше, чем долгое, постыдное тление.

Как только прибывал новый флот, она связывалась с ним по радио:

– Разрешена высадка только главнокомандующих. Все вооруженные силы лишены доступа к этому сектору.

Главнокомандующие спорили, настаивая на своих персональных эскортах, своих телохранителях, своих кораблях защиты. Но Даала отказала всем.

– Нет. Никто не пронесет оружия на эту встречу. Никому не будет позволено разместить свои силы для тайного нападения. Это – политические переговоры о судьбе Империи. Нет никакой потребности в демонстрациях вспышек гнева или бравады.

Переговоры задержались на два дня, бессильная ярость бушевала вокруг Тсосса, пока наконец не отошел последний флот. Даала даже не сомневалась, что ушли они не далее границ системы, лишь за пределы досягаемости ее локаторов, но и этого было достаточно для ее целей. Так уже хватит времени на то, чтобы справиться с любым кризисом, случись таковой паче чаяния.

Теперь Даала сидела в ожидании во главе длинного стола с рядами кресел, который она установила в экранированом помещении бывшей кладовой специально для мирных переговоров. Стол этот имел неправильную петлеобразную форму во избежание любых иерархических недоразумений по поводу доставшегося места за ним. Собравшиеся главнокомандующие, по наблюдениям Даалы, были и в самом деле равны: одинаково напыщенные дураки. Но ей необходимо было произвести впечатление честности и беспристрастности – иначе открытым переговорам вовек не начаться.

Помещение без окон походило на темницу, так что Даала разместила по периметру комнаты кристаллы голубого электрического света, светившие успокаивающим холодноватым светом с длинных металлических стоек,высокотехнологичные светильники, отражавшие свет от сероватых стен. За дверью застыли в карауле одетые в алую форму гвардейцы – престиж ее команды поддерживался на высоком уровне.

Кресло у нее было неудобное: Даала предпочитала твердую мебель, потому что та помогала ей сосредоточиться. Она несколько раз глубоко вдохнула, собирая свои мысли, собирая все свое мужество, так как понимала, что конференция будет беспримерно трудной. Даала презирала конференции, в принципе предпочитая авторитарные решения, которые затем неукоснительно выполняются, но в данном случае это не подходило. По крайней мере не сейчас. Она должна была дать шанс военачальникам.

В почетном карауле у одной из дверных створок застыл Пеллаэон. Контр-адмирал Терадок первым прошел в дверной проем – жирный, с потным лицом, тяжело передвигающийся даже при низкой гравитации. Он бросил ненавидящий взгляд на Пеллаэона и, с отвращением поджав губы, доковылял до ближайшего кресла, чтобы далеко не ходить. Все же он постарался усесться в одинаковом отдалении и от Пеллаэона, которого считал предателем, и от Даалы, которая, как возмутитель спокойствия, возможно, была еще хуже.

После него прибыл верховный главнокомандующий Харрск, маленький человечек с ужасно травмированным лицом. Затем – генералиссимус Делвардус, высокий, похожий на скелет человек с темно-каштановыми волосами и шокирующе белыми бровями; квадратный подбородок делила пополам глубокая впадина. После Делвардуса бесконечной чередой пошли Гранд Моффы, благородные повелители, высочайшие лидеры и другие командующие со столь же напыщенными и столь же бессмысленными титулами.