– Ну, может быть не совсем так, – ответила Джоди. – Пожалуй, там была еще парочка нецензурных слов.

– Как ты можешь?! Считаешь себя умнее всех? Да я бы что угодно отдала, чтобы меня учили алгебре, и геометрии, и тригонометрии, и прочим премудростям. Я всегда была способной к арифметике, но, к сожалению, дальше этого дело не пошло. Когда я была в твоем возрасте, мать заставляла меня сидеть с моими младшими братьями, поэтому в школу я могла ходить через день. Ты просто не понимаешь, как тебе повезло, что ты можешь получить хорошее образование!

– Мне кажется, ты зациклилась на моей учебе, мам, – сказала Джоди.

– Если бы я своей матери сказала такое – не смогла бы сидеть до середины следующей недели, – ответила мама.

– Ну ударь меня, выпусти пар, – сказала Джоди, подставляя маме свою щеку. – Давай влепи мне еще одну пощечину, если тебе от этого полегчает.

Мама подняла руку. Я ахнула.

Мама посмотрела на меня, потом снова на Джоди, заплакала и выбежала из комнаты. Мы услышали, как она зовет папу.

– О боже, – вздохнула Джоди. – Пошла жаловаться. Почему они не хотят оставить меня в покое? Вот увидишь, через минуту здесь появится папа, такой весь из себя серьезный, и начнет: «Послушай, Джоди, я не позволю тебе так огорчать нашу маму».

В дверь постучали. Вошел папа, весь из себя серьезный, пригладил волосы и сказал:

– Послушай, Джоди, я не позволю тебе так огорчать нашу маму.

Джоди посмотрела на меня и закатила глаза. Я не смогла сдержаться и хихикнула.

– Ничего смешного, девочки! – грустно сказал папа. – Прекрати, Перл. А ты, Джоди… Ах, Джоди, милая ты моя, что же нам с тобой делать, а?

Он сел на ее кровать. Джоди прильнула к папиному плечу:

– Мама все время пилит меня, пап.

– А как ей тебя не пилить, если ты так себя ведешь? Ты не должна дерзить маме. Это ужасно ее расстраивает, а ей сейчас и без тебя нелегко. У мамы масса проблем на работе, с которыми ей приходится разбираться.

– Ну, это не моя вина, что у нее проблемы на работе. И вообще, начнем с того, что я была против переезда в эту дурацкую школу.

– Ну-ну, она вовсе не дурацкая, эта школа. Просто тебе нужно успокоиться и серьезнее взяться за учебу. Ты умная девочка. Вы обе умные. Не то что ваш старый папа! Я же тупой как пень. Я всегда был последним учеником в классе, «отлично» у меня было только по столярному делу. Но ты-то способная, Джоди, ты можешь хорошо учиться. Нужно только стараться.

Папа задел ногой одну из коробок, которые стояли под кроватью. Джоди так и не удосужилась до сих пор их разобрать. Папа вытащил коробку, посмотрел, вздохнул, потом достал из нее старую деревянную ракету.

– Батюшки, ты до сих пор сохранила эту старую штуковину, – сказал он, улыбаясь. – Ты всегда была такой странной девчонкой. Ракета тебе понадобилась, ха! Не очень похожей она у меня получилась на настоящую, надо признаться, – он легонько ткнул Джоди носом ракеты. – Ну что, моя маленькая астронавтка? Не хочешь ли потрудиться хорошенько, чтобы слетать на Луну?

Джоди выхватила ракету и принялась кружить с ней по комнате, гудя как ребенок.

– Пу-у-у!

Папа покачал головой, глядя на нее.

– Сдаюсь, – сказал он, посмотрел на меня и поднял брови. – Ну ладно, рад, по крайней мере, что ты счастлива, Джоди. В конце концов, это самое главное.

Похоже, папа не понимал, что Джоди несчастлива. Она громко смеялась и паясничала, но ее глаза всегда оставались при этом пустыми, мертвыми. Она полностью порвала отношения с Джедом, даже не смотрела в его сторону, но я знала, что она ужасно по нему тоскует.

Придя к миссис Уилберфорс, чтобы возвратить «Хайди», я сказала ей, что Джоди больше не водит компанию с Джедом.

– Это хорошо, – сказала миссис Уилберфорс.

– Да, я тоже так думаю. Но Джоди, по-моему, так не считает. Она не слишком счастлива.

– Ну, мистера Майклза она тоже не делает слишком-то счастливым. Он вчера приходил к нам на чай, и похоже, что у него лопнуло терпение. Мне стало очень жаль его. У него в классе Харли, который умнее всех нас вместе взятых, и Джоди, которая изводит всех своими выходками. Скажи, Перл, в Джоди есть что-нибудь хорошее?

Я задумалась:

– В ней много хорошего. Джоди остроумная, умеет придумывать удивительные истории, она всегда присматривала за мной, следила, чтобы со мной ничего плохого не случилось. Но самое хорошее в ней то, что она моя старшая сестра.

– Прекрасная характеристика, – кивнула миссис Уилберфорс. – Я это обдумаю. Ну ладно, хочешь, я дам тебе отличную книгу про сестер? Скажи, ты читала «Маленькие женщины»[11]?

– Я слышала о ней, но прочитать ее у меня не было возможности.

– Это прекрасная книга. Думаю, тебе особенно понравится то, как в ней рассказано об отношениях Джо и Бет. Тебе повезло, ты впервые прочитаешь «Маленьких женщин», это такое удовольствие! А что вы читаете сейчас в классе?

– То, что мы читаем в классе, совсем не похоже на ваши чудесные книги, это современная история про близнецов. Я уже читала ее раньше. Грустная история. Их разлучили, и одного из них отправили в школу-интернат, а второго нет, этим все и заканчивается. А мне бы хотелось, чтобы они снова были вместе и никогда не расставались.

– Может быть, ты сама допишешь новый конец к этой истории? – предложила миссис Уилберфорс. – Кстати, ты продолжаешь вести свой дневник?

– Да, – солгала я. Я не могла заставить себя написать в дневнике о гибели барсука и прочих грустных вещах, которые случились после этого.

Миссис Уилберфорс внимательно посмотрела на меня:

– А как твои дела, Перл? Я знаю, что ты оказалась прекрасной ученицей. Миссис Левин не перестает тобой восхищаться.

– Правда? – покраснела я.

– И еще она говорит, что у тебя появилось много подруг.

– Да, типа того, – кивнула я. – Особенно мне нравится Гарриет.

– Так почему бы тебе не пойти сейчас в дом к девочкам и немного не поиграть с Гарриет?

До этого я никогда не заходила к Гарриет. Мы сидели с ней за одной партой в классе, болтали на переменах, но после чая я всегда уходила к себе. Я не решалась пойти и поискать Гарриет после школы – а вдруг она не захочет меня видеть?

– Давай же, иди! – сказала миссис Уилберфорс.

– А меня пустят? – жалобно спросила я. – Я хотела сказать – сестра-хозяйка не станет возражать?

– Ты же не боишься Матроны, правда, Перл? – рассмеялась миссис Уилберфорс.

– Я всех боюсь, – ответила я.

– И меня тоже?

Я замялась. Миссис Уилберфорс расхохоталась, но тут же прикрыла рот здоровой рукой и посерьезнела:

– Маленькие дети боятся меня, я знаю. Из-за инвалидного кресла и моего внешнего вида.

– Нет-нет, – неуклюже возразила я.

– Да-да. И это очень печально, потому что я привыкла учить малышей, они такие милые. Некоторые пансионеры даже называли меня Мамочкой. Я приходила посидеть с ними перед сном и читала им сказки. Матрона тоже очень хорошо к ним относится, только у нее нет на них времени, на ее плечах слишком много других забот.

– Может быть, вы могли бы продолжать заниматься с ними даже в своем кресле?

– Нет, это слишком неудобно, к тому же самые маленькие живут на втором этаже. Это мне уже не по силам. Но может быть… – она улыбнулась. – Знаешь, у меня появилась одна идея. Мне ее нужно обдумать. А теперь беги. Беги смело к бородатой Матроне, найди ее и попроси разрешения поиграть с Гарриет.

Бородатой бедную Матрону называли не потому, что у нее была настоящая борода. Просто на подбородке у нее росли пучки волос, а над верхней губой темнели усики. Она была жирной и так туго затягивала в корсет свою огромную грудь, живот и зад, что, когда шла, не могла даже повернуться. При этом у нее были удивительно стройные ноги с изящными лодыжками, а на ногах – маленькие остроносые туфли. В целом Матрона очень напоминала туго набитый диван на тоненьких колесиках.

Завидев Матрону, я всегда спешила свернуть куда-нибудь в сторону – я очень ее боялась.