– Заткнись. Все совсем не так. Просто Харли очень по-доброму ко мне относится. Но он точно так же относится и к Дэну, и к Зефу, и к Сакуре, – я слегка помедлила и спросила: – Разве не так?

– Ты ему нравишься, глупая. Это ясно как день.

– Ну, ты ему тоже нравишься, – сказала я.

– Нет, не нравлюсь. Я его раздражаю, – ответила Джоди. – И я по-прежнему намерена точно так же раздражать всех пафосных богатеньких парней-задавак, которые здесь появятся после каникул. А еще я, возможно, закручу роман со стариной Джедом.

– Джоди, но он же слишком старый!

– Мне нравятся взрослые парни. А я нравлюсь им. Вспомни Берни. Он по-настоящему запал на меня.

– Ах, Джоди, он же просто дурачился. И ты тоже дурачилась, разве нет?

– Может быть, – сказала Джоди. – Хотя виды на Джеда у меня остаются. Его глаза! А эта его ухмылка – вау!

И она еще целую вечность бухтела о нем, пока мы разбирались у себя в комнате. Я никак не могла понять – это она серьезно или просто подначивает меня? Говоря о Джеде, сестра постоянно подпускала шпильки и насчет Харли. Признаюсь честно, мне это было приятно, потому что я сразу начинала чувствовать себя значительнее и взрослее – типа становилась на одну доску с самой Джоди.

Я распаковала свои коробки, расставила по местам свой настоящий кукольный дом, и сделанный из обувной коробки Особняк с башней, и свои стеклянные шары с крутящимися снежинками внутри, и маленьких гипсовых пуделей, и альбомы, и склянки с бусинами, и волшебную лампу-ночник, и трех маленьких черных плюшевых медведей. На них я взглянула без всякого восторга. Щелкнула Эдгара, Алана и По ногтем, и они повалились на спинки, задрав вверх свои мохнатые лапки.

– Оооо! Оооо! Оооо! – заревела Джоди, изображая медвежьи страдания.

– Они глуповато смотрятся, правда? – сказала я. – Да все мои вещи выглядят слишком по-детски. Может, избавимся от них и сделаем себе наконец стильную спальню, как у всех нормальных девушек?

– Но ты еще стопроцентная девочка, Жемчужинка, – улыбнулась мне Джоди.

– Да, но я же не останусь такой навсегда, – возразила я.

– Это верно, – с непонятной грустью согласилась Джоди. – Хотя ты мне очень нравишься именно такой, как сейчас. У меня есть план – давай превратим эту спальню в уютную милую розовую комнату для тебя – с гофрированными шторами и атласными лентами. Соскребем эти мерзкие обои, покрасим стены белой краской, и ты по ней сможешь нарисовать все, что тебе захочется, например маленькие розы, они очень хорошо у тебя получаются. И розовых пуделей. Что еще? Ну, розовых фей и их волшебный дворец. Ага, точно, целую стаю фей, как в тех слезливых книжках, которые ты так любишь читать. И у тебя тоже будет платьице, как у феи, с маленькими крылышками на спине…

– …а еще волшебная палочка, чтобы можно было уколоть тебя в живот, когда ты начинаешь дразниться.

– Я не дразнюсь, – сказала Джоди.

Она увидела возле моей кровати отклеившийся край обоев и потянула за него. Отлепилась и упала на пол целая полоса, под которой обнажилась побеленная поверхность стены.

– Ну вот! Обои, можно сказать, сами от стены отскакивают, красота! В один момент обдерем их, а потом покрасим стены.

– Джоди! Погоди! Ты что делаешь?

– Что я делаю, что я делаю… Обои обдираю. Давай подключайся, тормоз. Нельзя же красить стены, не ободрав сначала обои.

– А что скажет мама?

Мама много чего сказала, когда заглянула нас проведать. И не только сказала, но и принялась лупить Джоди куда и как попало, приговаривая:

– Что ты натворила?! Посмотри, какой свинарник ты здесь развела! Всю комнату разгромила!

– А-а! – визжала Джоди. – Не смей меня бить! Детей бить нельзя! Если об этом узнают, тебя могут уволить. Прекрати немедленно!

– Нет, это ты прекрати, – сказала мама, опуская руки. – И не била я тебя вовсе, а так… отшлепала просто. Как сделала бы любая хорошая мать на моем месте.

– Любая злая мать, – угрюмо возразила Джоди. – Тебя можно привлечь к ответственности. Я не стану ничего говорить мистеру Уилберфорсу, но на будущее будь осторожнее, мам.

– А ты, юная леди, впредь старайся приносить хоть какую-то пользу, а не быть всем только помехой. И ты тоже хороша, Перл. Почему ты не попыталась остановить свою сестру, когда она начала разносить комнату на куски?

– Нам очень стыдно, мам, – сказала я.

– Вовсе не стыдно! – возразила Джоди. – Мы же помогаем. Ты сказала, что мы сделаем в комнатах косметический ремонт. Говорила ты это? Вот мы и приступили к такому ремонту.

– Я говорила, но имела в виду, что ремонт мы начнем чуть позднее, когда осмотримся, все распакуем, все как следует вымоем и вычистим наконец. Здесь все так запущено! Я сегодня целый день ползаю на коленках по полу на кухне – это не кухня, а настоящий хлев! Не знаю, кто в этой школе работает уборщицами, но их точно нужно удавить. Вокруг всей плиты слой старого застывшего жира толщиной три сантиметра. Еще чуть-чуть – и на кухне тараканы заведутся, это уж как пить дать. А еще я нашла мышиный помет в кладовке. Это ужасно, это такой вред здоровью! Я ждала, что вы мне поможете, а вы сначала ускакали играть в прятки с тем длинным, бандитского вида парнем, а когда вернулись, то сразу же разнесли в лоскуты свою комнату!

Лицо у мамы покраснело, по ее щекам ручьем текли слезы. Мы еще никогда не видели ее такой уставшей. Я почувствовала, что у меня самой на глаза наворачиваются слезы. Даже Джоди и та казалась озабоченной.

– Мам. Эй, не плачь, мам, – сказала она, обнимая маму. – Слушай, если хочешь, мы приклеим эти чертовы обои назад на стену. А хочешь, можешь снова отшлепать меня, если тебе от этого станет легче. Давай врежь мне, не стесняйся!

– Замолчи, сумасшедшая, – всхлипнула мама, обнимая Джоди. Когда они разлепились, мама шмыгнула носом, а потом вытерла его рукавом. Интересно, что бы началось, если бы то же самое сделала я или Джоди?

– Так мы тогда пойдем поможем тебе оттирать кухонный пол, мам? – спросила я.

– Нет, на сегодня хватит. У меня уже поясница отваливается, – ответила мама и снова шмыгнула носом. В ее глазах до сих пор стояли слезы. – Мне нужна настоящая уборщица на кухню – но где я ее возьму в этой глуши? Я понятия не имела, что мы окажемся здесь отрезанными от всего мира. И не ожидала, что Уилберфорсы и мисс Френч на самом деле окажутся не слишком дружелюбными, а местные дети – вообще, мягко говоря, странными.

– Харли не странный, – сказала я.

– Нет, странный, – возразила Джоди.

– Я думала, они окажутся… – Мама пошевелила пальцами, пытаясь подобрать подходящее слово, чтобы описать воспитанных, похожих на ангелочков детей в чистеньких школьных формах и с хорошо поставленными, как у дикторов, голосами. – … а это какие-то букашки не от мира сего, а в довесок к ним Харли-каланча. С рукавами до локтей.

– Харли не виноват, что он такой высокий, – сказала я.

– Он не высокий, Перл, – возразила Джоди. – Он ненормальный, чудовищно длинный гигант.

– Заткнись, – сказала я.

– Перл, нельзя так говорить, это очень грубо. И вообще я не понимаю, о чем вы спорите. Он действительно странно выглядит, – заметила мама.

– И ты тоже заткнись, – сказала я.

– Перл! – ошеломленно ахнула мама.

Джоди захлопала в ладоши и рассмеялась.

Мама велела ей тоже замолчать, но сделала это без обычного напора. Она прикусила нижнюю губу и принялась оглядываться по сторонам. Потеребила ветхие полоски обоев.

– Натворили вы дел, девочки, – мама немного помолчала и добавила: – Похоже, я и сама тоже дел натворила. Возможно, нам лучше было остаться на старом месте. Все пошло как-то кувырком. Я думала, что переезд всем нам пойдет на пользу, что мои девочки получат шанс стать настоящими леди, – но смотрите, что получается! Вы уже сорвались с катушек. Даже ты, Перл! Подумать только, ты сказала мне, чтобы я заткнулась!

– Прости, мама, – сказала я.

– Перл просто расстроилась из-за того, что ты насмехаешься над ее Харли, – вставила Джоди.