После этого разговора Лёвины за меня взялись всерьёз, учили всему, что может сломаться на передвижке, по нескольку раз заставляли собирать и разбирать движок. Рассказывали про устройство магнето и какие в нём могут быть поломки, ну и так далее, все, чему меня Лёвины научили, я описывать не буду, так как это долго и вам, я думаю, будет не интересно. Скажу об этом кратко. В ноябре месяце, я сдал экзамен по эксплуатации и ремонту движка внутреннего сгорания на твёрдую четвёрку, чему все были рады, особенно мои учителя. Вам, наверное, интересно, что стало с компрессией? Да ничего с ней не стало, что может сделаться со сжатым воздухом в цилиндрах двигателя? А вообще, Михаил Лёвин был прав, без компрессии, любой двигатель внутреннего сгорания завести невозможно, это аксиома. Вскоре, Алексей меня перевёл в аппаратную кинотеатра, и уже сам меня начал учить искусству демонстрировать кино. Алексей тогда в аппаратной работал один и каждый день крутил кино, кроме понедельника, в понедельник был выходной всему театру. Но только не для нас с Алексеем, в этот день мы занимались подготовкой аппаратуры и плёнок к показу фильма. Всяких тонкостей там было много, и Алексей мне сначала всё подробно рассказывал, а затем уже разрешал делать. И так день за днём я начал осваивать кинотехнику, а затем и искусство демонстрации фильмов. Вскоре, Лапика разрешил мне самому показывать кино в театре, сам только наблюдал за моими действиями, иногда подсказывал, если что я делал не так.
Когда Алексей убедился, что я уже окончательно освоился, то тогда он мне полностью доверил аппаратную. Здесь стоят два киноаппарата, ящики с кассетами, ну и другое оборудование, и я один со всем этим управлялся. Мне это, разумеется, льстило, расстраивало только одно, что я не могу стать дипломированным киномехаником. Для этого надо ехать учиться в город Ставрополь, но самое главное, надо иметь семь классов образования, а у меня их нет. Ладно, думаю, буду работать, пока работается, а там видно будет.
С этого дня я окончательно освоился в аппаратной, у нас её ещё называли кинобудкой. Кинобудка находилась как раз на входе в кинотеатр. От входа по коридору идёшь в кинозал, а кинобудка находится от входа, в левую сторону, по коридорчику, там четыре ступеньки, и небольшая дверь, оббитая железом. Вот за этой дверью я и показывал кино многочисленным зрителям. Алексея Лапику теперь называли не Алексеем, а Алексеем Николаевичем, так как он стал директором кинотеатра. Лично для меня, ничего не изменилось, как я тогда ему подчинялся, так и сейчас подчиняюсь. Да так же, наверное, и для остальных, как руководил всем театром Алексей Лапика, так и сейчас руководит и никаких изменений. Правда теперь Алексей Николаевич в кинобудку почти не заходит, иногда, в конце рабочего дня, заглянет ко мне, спросит, как дела, если всё нормально, а обычно так и бывало, то попрощается и уходит домой. И вообще, мы с Алексеем как-то сдружились, хотя он был, на девять лет старше меня, он был ещё довольно молодым человеком. Я у них бывал дома, знаю его жену Таню, как-то мы вместе, Алексей, Таня и я, ходили гулять по нашему «Арбату». Мне было очень интересно, мы шли по улице, Таня шла между нами и обоих держала под руки, а навстречу нам, в большей своей массе, девушки шли без парней, и они ей, наверное, завидовали и с весёлой иронией говорили: «Что же это ты, Таня, налог не платила, а двух парней захватила?» В то время у нас по Ипатово ходила такая шутка, не остроумно, конечно, но, другой не было, а девчонкам хотелось прогуливаться с парнями, но им помешала война, будь она проклята.
Алексей занимался фотографированием и неоднократно меня приглашал делать с ним фотографии. Особенно интересно было первый раз. Мы с ним закрылись в ванной, а дверь ещё завесили одеялом, чтобы было темно. Для меня всё было жутко интересно: тёмная комната, красный фонарь, какие-то ванночки, с какой-то жидкостью в них. Затем чистый лист бумаги Алексей кладет в одну из ванночек, и на этом чистом листе вдруг появляется изображение, мне это было очень интересно. Потом, Алексей мне дал самому поделать фотки, и у меня, под руководством мастера, всё получалось. После того как фотки закрепили, начали их развешивать сушить на верёвку, как сушат бельё. Алексей показывал Тане фотки и говорил: «А вот эту фотку, где сфотографирована Дуся, делал Сеня». Таня, начинала меня хвалить какой я молодец, мне было неудобно, она же знает, что это всё под руководством Алексея, но с другой стороны было приятно, что твою толику работы оценили. Скажу вам больше, когда я позже случайно начал заниматься фотографированием, то та практика, которую я получил по фотографированию у Лапикиной семьи, мне очень помогла. И вообще, Алексей Николаевич, на работе надо мной взял как бы шефство. Во всём мне помогал, в обиду не давал, хотя в театре и обижать-то некому было, только тетя Катя билетёрша иногда кричала, так она кричала на всех, как бы показать свою власть, а какая у неё власть, да ни какой, а всё равно показать хочется. А с братьями Лёвиными, после того случая с компрессией, так вообще подружились, хотя теперь я к ним не имел никакого отношения, но всё равно в свободное время к ним заходил, иногда вместе ходили на обед. Так что когда директором стал Алексей Николаевич, то мне стало даже лучше, чем при старом директоре. Тот директор, внешне был похож на начальника, среднего роста, толстомордый, летом ходил в костюме, всегда с галстуком, даже когда было жарко он его не снимал, наверное, потому что он директор, иначе его за директора могут не признать. А вообще, он был не воспитан. Зачем он смеялся, надо мной, мальчишкой, за то, что у меня на голове старая кубанка. Она действительно была старая, и местами мех повылез, ну так ей было уже лет двадцать, но у меня другой шапки не было, вот и ходил в ней. Дома мы трое жили на одну зарплату Андрея, откуда взять деньги, чтобы всем троим одеться, правда, чуть позже, уже к зиме, брат достал мне новую шапку, верх тканевый, а мех из чёрного каракуля. Где он её взял, я не знаю, но мне эта шапка нравилась, мех хороший, а главное она была новая. Я старого директора видел редко, но как только произойдёт с ним встреча, так от неё, остаётся неприятный осадок. Был один такой случай.
В нашем дворе кинотеатра, была волейбольная площадка, и на ней, время от времени, играли. Как-то там оказался и наш тогдашний директор. Играл он, на мой взгляд, средне, но не это главное, а главное, вот что. Идёт игра, на площадке люди увлеченно играют. Вдруг приходит мужчина лет тридцати, невысокого роста, такой толстомордый, подхватывает отскочивший мяч и давай его ногами бить об каменную стену забора. Бьёт по мячу, что есть силы, ногой, было видно, что он хочет порвать мяч, об острые углы камня, что уложен в стену забора. Как я потом узнал, это была «звезда» местного футбольного клуба, под названием «Колос». Я не играл, стоял в стороне, смотрел на эту ужасную картину, все остановились и тоже смотрели, и никто даже попытки не делает, чтобы остановить этого зарвавшегося хулигана. И наш директор, этот упитанный мужчина, стоит и смотрит, как будто его это не касается. Ведь он директор, начальник, мог бы остановить этого хулигана, но нет. Мне на всё это надоело смотреть, я подошёл ближе к этому горе-футболисту, и как только мяч отскочил в мою сторону, я схватил его в руки и прижал к груди. Этот, прости Господи, повернул ко мне свою раскрасневшуюся толстую морду и говорит: «Отдай мяч!» — «Нет, — говорю ему, — мяч ты не получишь, это наш мяч из кинотеатра и я тебе его не отдам». Повернулся и ушёл в кинотеатр. Главное, что за мной никто не погнался, чтобы отобрать мяч, и даже не кричали ничего в мой адрес, как будто, так и надо. Я мяч хотел спрятать к себе в кинобудку, но двери входа в кинозал были закрыты, и в кинобудку я не попал. Тогда я пошёл в приёмную и спрятал его в шкаф, а шкаф закрыл на ключ, а ключ положил в ящик стола секретаря под папки. Всё сделал, пошёл домой. Прошло много времени, ключ от шкафа понадобился секретарше, и она его никак не могла найти, так этот злосчастный ключ, искали всем театром. Я краем уха слышал новости о ключе, но не знал подробностей, а тот, который я в стол под папки положил, я о нём и забыл. Ведь прошло уже три месяца, на улице уже глубокая осень, как не забыть? Как-то захожу к Лапике, а вход в его кабинет был из приёмной, секретарь Тося спрашивает меня: «Сеня, может ты видел ключ от шкафа?» — «От какого шкафа?» — переспрашиваю у неё.
