Я уже и забыл, что несколько минут назад дрожал от холода. Теперь пот стекал ручьями, и я не знал, от чего моя одежда намокла больше: от купели в мокрой траве или от чрезмерных, как для меня, физических нагрузок. Владу тоже кросс по пересеченной местности давался нелегко. Он так громко сопел, что временами перекрывал звук тракторного двигателя. Хотя, возможно, я лишь нафантазировал, дабы польстить собственному тщеславию и возгордиться, что пребываю не в худшей форме. чем мой друг.

Наконец, вырвались на финишную прямую. Ноги натыкались на выдранные гусеницами клоки дерна.

Влад снова выстрелил в воздух, но с тем же результатом. Точнее, без всякого результата.

Мы бежали впритык с громыхающей железом махиной. Жар двигателя согревал наши лица, вонь сгоревшей солярки и мазута, щекотала ноздри. Была видна открытая дверца, точнее, отсутствие таковой, но, кто сидит в кабине разглядеть не получалось.

Дорога пошла над обрывом и нам пришлось отстать, чтобы не свалиться в него. Здесь раньше тоже был карьер. Только не гранитный, а глиняный или песчаный.

Владу надоела бессмысленная гонка. Он остановился и прицелился в кабину.

– Влад, ты что! – пробовал его образумить.

– Будь, спок! – заверил меня друг. – Ничего страшного не случится. Иначе, мы до утра будем .

– Влад, а зачем мы вообще за ним бежим? На кой, он нам сдался?

Его рука с пистолетом опустилась.

– В самом деле… – удивился он.

Наши взгляды по-прежнему были направлены на удаляющуюся машину. Луна отражалась от заднего стекла кабины и тусклой блесткой подмигивала нам. Недобро подмигивала, с издевкой. Мол, поймали кукиш, дураки безмозглые…

Влад таки не удержался, выстрелил вслед удаляющемуся трактору, и случилось неожиданное. Едва рассеялся звук выстрела, мы вдруг осознали, что двигатель тоже умолк.

– Ты его грохнул? – спросил с ужасом.

– Не должен, вроде бы… Пуля – резиновая, и расстояние приличное…

Мы пробежали еще и остановились.

Рты наши поразевались от изумления. Край дороги обвалился, между пропастью карьера и возвышенностью осталась лишь узкая полоска, по которой не то что проехать, пройти было сложно. И обвалилась дорога не сейчас, а очень и очень давно. Склон успел сгладиться и покрыться растительностью.

Трактора мы не увидели. Ему некуда было деваться: или лететь в пропасть или стоять здесь. Только, ни того, ни другого. Машина словно испарилась, даже следов гусениц от нее не осталось.

– Так не бывает… Ему некуда было свернуть…

Влад попятился, освещая фонариком землю. Мартышкин труд. Я и без фонарика видел, что, кроме наших следов, то есть, местами слегка примятой травы, ничего нет.

Мы вернулись назад, к тому месту, откуда Влад стрелял и тоже ничего не нашли. Травяной ковер оказался нетронутым, хотя несколько минут назад мы оба спотыкались о вывернутые гусеницами комки.

Влад опустился на камень, я примостился рядом. Мы ничего не понимали, да и разве можно было что-то понять?

– Если бы я был один, я подумал бы, что мне приснилось…

– А вдруг, мы чем-то отравились? И оба видим одинаковый сон?

Влад не ответил, но я видел, что серьезно мои слова он не воспринял.

– Может быть и такое, что все снится только одному. Представь, мы оба без задних ног дрыхнем в палатке и кто-то из нас видит сон, в котором нас двое, – фантазировал я.

– И кто, по-твоему, счастливый сновидец?

Я не знал. И почему-то был уверен, что если буду настаивать на собственной кандидатуре, Влад со мной не согласится.

 – Думаю, зря мы голову ломаем. Утро вечера мудренее…

– Правильнее – ночи?

– Какая разница…

Влад поднялся и медленно поплелся к лагерю. Голова его поникла, плечи опустились. Он не был похож на себя. Обычно уверенный в собственных силах, сейчас он сник, и я не мог его осуждать за это. У самого в голове такой кавардак творился, что на трезвую голову не разобраться.

Словно угадав мои мысли, Влад свернул к роднику и выудил из воды две баночки пива. Пили молча, разговаривать было не о чем. Не хотелось сотрясать воздух пустыми и ничем необоснованными теориями….

Утром, едва рассвело, мы были на месте нашего ночного приключения.

Не знаю, как Владу, а мне уснуть так и не удалось. Ворочался, пока на улице не начало светлеть. Сходил к озеру и, невзирая на прохладу, с разбегу окунулся в воду. На такой подвиг, пребывая в нормальном состоянии, я бы никогда не решился. Но состояние мое, было, отнюдь, не нормальное.

Когда я вернулся, Влад сидел на карачках и пытался разжечь костер. Странно, у него получилось, отсыревшие дрова разгорелись, и мы порадовали себя горячим кофе.

Девчонок решили не беспокоить. Достаточно, что самим не по себе. И хоть наши жены – дамы мужественные, легче было избежать вопросов, чем потом на них отвечать.

Оказывается, ночью мы отмахали порядочное расстояние, километра три, не меньше, и впопыхах даже не заметили.

Теперь, когда лучи солнца окрасили край неба в лиловый цвет, все выглядело иначе. Черная ночью трава радовала глаза умытой зеленью, воздух пьянил утренним ароматом. Случившееся ночью казалось далеким и нереальным.

Может, нам действительно все только привиделось?

Хорошо бы успокоится на этой мысли и позволить себе в полной мере насладится чарующей красотой пробуждающейся природы. Вот только, не получалось. Двоим сразу одно и то же привидеться не может. И потому на сердце было неспокойно, а в голове то и дело возникали вопросы, ответов на которые в голове не находилось.

– Кажется, здесь.

Мы стояли над обрывом. Сейчас он не казался настолько крутым и страшным, как ночью. Карьер действительно был глубокий, в этом мы не ошиблись, но, если не забывать об осторожности, по его склону можно было спуститься.

Следов исчезнувшего трактора мы не нашли. По дороге, а она, несомненно, здесь когда-то была, не ездили очень давно. Да и ездить по ней из-за обвала было невозможно.

Внизу песок слежался твердым настом, в ложбинках собрались лужи вчерашнего дождя. В сущности, ничего интересного на дне карьера я не увидел. Обычный марсианский или венерианский, в общем, инопланетный пейзаж, каким его принято изображать в голливудских блокбастерах. Красные, желтые тона и очень редко островки зеленого – в местах, где растительность сумела отыскать для себя кусочки благоприятной почвы.

Карьер вырыли, скорей всего, для разового использования. Дорогу строили или еще что-то. Глупо было предполагать, что в забытом Богом уголке, могут добывать песок для иной цели. Не те масштабы, не тот размах и не то время. Даже лет двадцать-тридцать назад, когда в соседних селах еще бурлила полноценная жизнь.

– Интересно-интересно, – Влад опустился на колени, что-то привлекло его внимание, а потом он стал руками разгребать песок.

– Нашел что-то?

– Посмотри сам.

Из песчаного кургана, который образовался после обвала, торчал кусок ржавого металла..

– Ну и что? – не понял я.

Влад поднялся и ботинком стал сбивать окаменевшие комья. Вскоре я смог различить трак гусеницы.

– Уверен, если копать дальше, найдем и весь трактор… Он, по-видимому, свалился сверху, и его засыпало песком.

– Только не грузи меня, что все случилось вчера на наших глазах. Не поверю. Этому доисторическому динозавру лет сто, не меньше.

– Ты прав, Димка, свалился он не вчера. Но совсем не факт, что не на наших глазах…

По-моему, Влад начинал сходить с ума.

Все, что я о нем подумал, мой друг понял по выражению моего лица.

– Не переживай, со мной все в порядке, – поспешил заверить, хотя я видел, что он сам в этом сомневается. – Просто, по другому нельзя объяснить то, что мы вчера видели.

– Зато теперь все вдруг стало очень понятным.

– Не ерничай. Я как-то читал, что в Греции в горах смогли увидеть отражение битвы, которая случилась еще до нашей эры…

– В интернете и не такое пишут.