Девчонки скучали в палатке. На улице лил дождь, завывал ветер, но под тонкой парусиной было сухо и уютно.

– Вот и наши кладоискатели вернулись… – Ирка отложила колоду карт, которую перед этим тщательно перетасовывала. – Как успехи?

Меня поразило, что Таня играет в карты. Во-первых, не умеет, во-вторых, до сих пор считала карты самым большим злом после алкоголя. Или – наоборот. Тещина дрессировка, а мне так и не удалось переубедить ее в обратном.

Говорить что-то об успехах Влад воздержался. Успехов, как таковых, не имелось. Но и отчитываться о неудачах тоже не стал. Вместо того, чтобы посвящать девчонок в перипетии нашего похода, он заявил, что голоден, как собака.

– Ужина нет, – обломала его Ирина. – Дождик костер залил, придется бутербродики с консервами употреблять.

Снова громыхнуло, уже значительно ближе.

Консервы так консервы, выбирать не приходилось. Влад порылся в сумке, вытащил банку тушенки, уверенно, несколькими движениями ножа вскрыл ее.

– Чем вы тут занимались, – спросил у Таньки, подчеркнуто внимательно разглядывая валявшуюся на одеяле колоду карт.

– Ирка гадала, – беззаботно ответила супруга.

– Принца на белом «Мерседесе» напророчила?

– Не успела.

– Не вовремя, значит, пришли? – вмешался Влад.

Его мокрые волосы смешно слиплись на лбу, на нос стекала струйка воды и, капала на подбородок.

– Вытрись, – Ира бросила ему полотенце. – И снимите куртки, все здесь намочите! – возмутилась она.

Совет был дельный, мы разделись, я натянул свитер, а Влад остался в футболке. Ему лень было идти за одеждой в свою палатку. Он накинул на плечи одеяло и чувствовал себя в нем комфортно.

Пока мы переодевались, Таня с Иркой намазывали тушенку на сухари и раскладывали их на расстеленной клеенке. Там же появился сыр, салями в пакетиках, холодная, сваренная еще днем, картошка в мундирах. Несмотря на погоду, голодная смерть нам пока не угрожала.

Влад достал заветную фляжку и накапал всем понемногу. Девчонки разбавили спирт минералкой, а мы, как настоящие мужчины, не стали портить продукт и употребили его в натуральном виде.

В этот раз я выпил мастерски, даже не скривился. Благодаря Владу, скоро стану профессионалом в питейном деле. Когда вулкан внутри утих, и огненная боль трансформировалась в согревающее душу тепло, попытался снова достучаться к разуму, только уже не одного Влада, а всей нашей компании. Я надеялся, что девчонки смогут повлиять и сломить его тупое упрямство.

– Здесь нет асфальта, после дождя все развезет так, что мы и через неделю не выберемся.

– Ну и что? – равнодушно протянула Ира.

– Подумаешь, – подыграла подруге моя ненаглядная. – Я бы здесь и год сидела.

Я не мог понять, что происходит. Ладно, Ирка, но Таня? Хорошо, если солнце светит. А сидеть под дождем по колена в грязи и говорить, что нравится…

– Влад, ты что-нибудь понимаешь? – обратился за помощью к главному оппоненту.

– А что тут понимать? – ухмыльнулся он. – Опять, наверное, заспорили, кто первый домой попросится.

Похоже, он попал в точку. Ира одарила мужа испепеляющим взглядом, а Танька не выдержала и захихикала.

– Но это же глупо! – возмутился я. – Бывают обстоятельства, когда от нас ничего не зависит. Пока есть возможность, нужно брать ноги в руки и двигать к ближайшему асфальту.

– Димка, ты такой нудный, – осадила Ира.

– И такой – правильный, – поддакнула ей Таня. – Знаешь, Ира, он и в школе отличником был…

– Ботаник, одним словом.

Ну и черт с ними. Я уж как-нибудь перетерплю, а они обе завтра взвоют, когда на улицу нельзя будет нос высунуть…

А взвоют ли?

Я высунулся из палатки. Лило не так уж сильно. Добежал до яблони, спрятался под кроной, подкурил сигарету.

В сущности, – подумал, – если дождь не затянется на всю ночь, ничего страшного не случится. Сухая земля быстро впитает влагу, а мой внедорожник, что трактор, для того и создан, чтобы преодолевать препятствия.

Громыхнуло еще ближе.

Ночью, как и предполагал Влад, прояснилось. Дождь прошел, тучи скрылись, в небе золотыми россыпями сияли звезды. Но все равно, было прохладно, сыро и неуютно.

Присвечивая фонариком, я добрался до излюбленного куста шиповника, и тут меня насторожил звук, диссонирующий, выпадающий из общего фона шумов, к которым мы привыкли и на которые уже не обращали внимания. Звук был далекий, торохтящий, словно трещотка, пока еще тихий, но, как мне показалось, он приближался и становился громче.

 Отвыкший от цивилизации, я успел превратиться в дикаря и прислушивался к шуму мотора с таким же ужасом, с каким, наверное, присматривался Робинзон к, обнаруженному на песке отпечатку человеческой ноги.

Хотя, чему удивляться?

Присутствие людей успокаивает лишь в городской суете. Здесь, в глуши, неожиданная встреча таила опасность. Она была нежелательной, вносила дискомфорт, ломала выстроенный нами мирок, замкнутый и уютный.

Убедившись, что звук и в самом деле приближается я презрел все условности, ворвался в чужую палатку, едва не наступил на спящую Ирину, и стал тормошить Влада.

Он никак не мог проснуться, но в конце концов мне удалось привести его в чувство и вытащить наружу.

– Опять кто-то утонул? – потягиваясь и содрогаясь от ночной прохлады, спросил он.

– Не утонул. Послушай!

Влад прислушался, и сонливость слетела с его лица.

– Только этого нам не хватало, – возмутился он.

Метнулся в палатку и скоро вернулся одетый с пристегнутым к пуговице курточки фонарем. В руке он держал пистолет. Вытянул обойму, передернул затвор, ловко поймал выскочивший патрон, вставил его обратно в обойму, резким движением загнал ее в рукоятку, еще раз передернул затвор и щелкнул предохранителем.

– Пойдем, посмотрим, что за гости к нам пожаловали? – молвил голосом, который не предвещал ничего хорошего посмевшим нарушить его сон.

Движок мотора слышался уже отчетливо. Вот только рассмотреть, что именно движется было не просто. Ни огней, ничего иного, что могло его выдать, кроме оглушающего рева.

Мы взобрались наверх ложбины, в которой пряталось озеро и наш лагерь. Когда то здесь пролегала грунтовая дорога. Только времена те давно канули в небытие. Как везде – мокрая и скользкая от недавнего дождя трава. Мы спотыкались, падали, одежда наша стала мокрой и грязной.

– Где же этот чертов трактор?

– Вот он! – Влад указал рукой.

Я присмотрелся и увидел нечто более темное, чем окружающая ночь. Нос уловил запах сожженной солярки.

Трактор двигался не к нашему лагерю. Его маршрут пролегал вдоль котловины в сторону гранитного карьера.

Едва заметив грохочущую громадину, мы, не сговариваясь, бросились ей наперерез.

Зачем?

Какой в этом смысл?

Едет, ну и пускай едет своей дорогой. Но человеку свойственно совершать нелогичные поступки.

Догнать трактор, наверное, было бы несложно. Нам казалось, он едва ползет. Вот только дело было ночью, после дождя. Трава скользила под ногами. То и дело на пути возникали невидимые в темноте овраги, кочки. И мы тратили больше времени на то, чтобы их обогнуть, чем на преследование.

 Настигли трактор уже возле карьера и некоторое время бежали почти рядом. А потом стальная махина, лязгая гусеницами и чем-то еще, резко повернула, и нам пришлось снова ее догонять.

 Мы кричали, только вряд ли сидевший в кабине мог нас услышать. Влад даже пару раз пальнул в воздух, но тоже – без толку. Пистолетные выстрелы казались едва различимыми хлопками в сравнении со всепоглощающим ревом дизельного мотора.

Вскоре характер почвы поменялся. В травяном покрове стали попадаться гранитные проплешины, гладкие, как тротуарная плитка. Ступая на них, мы скользили, словно по льду, и, падая, до крови разбивали колени и локти.

А потом дорогу преградила глубокая расселина с обрывистыми краями. Заметили ее чудом, благо луна вовремя выскользнула из-за облака. Пока оббегали новое препятствие, трактор снова вырвался вперед.