Василий призадумался.

– Ладно, не ломай голову. Ты и не обязан всех знать, главное, что тебя знают.

Влад поднял рюмку, и мы выпили.

Василий уже собрался уезжать, даже запустил двигатель своего, видавшего виды «москвича», когда Влад что-то вспомнил.

– Минуточку, – попросил он. Василий выбрался из машины и закурил.

– Вот, – Влад развернул носовой платок. – Не в службу, а в дружбу, покажи экспертам.

Участковый отшатнулся и побледнел.

– Что с тобой…

– Ничего… Где вы его взяли?

– Жена нашла. В озере. Может, и весь генеральский клад там спрятан?

– Не думаю, – голос Василия дрожал. – Баба эта, то есть, дочка графа, почему успокоиться не может… Люди так говорят. Батя ее колечко выбросил. Она с тех пор его и ищет… Плохое колечко…

– Ты что, серьезно?

– Не знаю… – участковый смотрел на сверток и не решался к нему притронуться. Потом, видно, что-то решил для себя, осторожно, стараясь не прикасаться к металлу, взял платочек, завернул его и бросил на заднее сиденье.

– Сделаю, – сказал кратко, с каким-то, как мне показалось, нервным надрывом.

– Ну что, Димка, поищем генеральский клад?

– Ты, серьезно?

– Почему бы и нет? Не знаю, как насчет клада, а посмотреть, что в той дыре, интересно. Только, чур, девчонкам ничего не говорить, – предостерег, словно я уже согласился.

– Конечно, – после выпитого мое настроение, как, впрочем, и Влада тоже, заметно улучшилось. – Логичней всего залезть в подземелье ночью, поближе к полуночи, чтобы следовать канонам жанра…

Представил и содрогнулся. Меня туда не то что ночью, а днем силой не затащишь. Хотя, если Владу дурь в башку шибанет, а, похоже, что таки шибанет, придется составить ему компанию.

Влад, похоже, принял мои слова насчет полуночи серьезно. Или просто прикалывался.

– И то – правда, – сказал он. – Учитывая чертовщину, что здесь творится, наверное, и в самом деле нужно ближе к полуночи собираться.

– Шутишь?

Влад не ответил, по его виду я понял, что он еще не решил.

– А вот скажи мне, – попробовал перевести его мысли в иное русло. – Давно уже задумываюсь над этим вопросом, да все не могу ответ найти…

– Ну? – он поднял голову, заинтересовался.

– Принято считать, что привидения появляются в полночь. А по какому времени? У них же стрелки весной и осенью не переводят.

– Хм… Наверное, по луне ориентируются…

– А ты тоже по луне будешь определять полночь?

Я засмеялся.

– Да ну тебя, – отмахнулся Влад. – Ту женщину мы во сколько видели?

Я постарался вспомнить.

– Кажется, в полночь и видели. По нашему времени…

– Видишь, выходит, они под нас подстраиваются, чтобы не отставать от прогресса.

– А мальчишка днем приходил.

– С чего ты взял, что пацан не настоящий?

– Трофимыч ведь говорил, что нету детей.

– Много твой Трофимыч знает. И, вообще, с Трофимычем самим еще разобраться нужно: кто он такой, откуда взялся. Не нравится мне, что Василий его вспомнить не может. Он ведь местный, участок у него небольшой, должен всех поименно знать… Слушай, а куда наши барышни девались? – вспомнил.

Я сдвинул плечами.

Танька лежала в палатке и притворялась спящей. Неумело. Что-то с ней было не так. Я это понял сразу, лишь только они приехали. Но потом другие проблемы вытеснили мысли об этом.

– Родненькая, что случилось? Тебя кто-то обидел?

Таня всхлипнула и сжалась в комочек.

– Не надо, глупенькая…

Я не знал, что делать и как себя вести. В таких ситуациях мужчине всегда трудно сориентироваться.

– Что с тобой?

Танечка еще раз всхлипнула, подняла голову. В палатке было темно, и я легко выдержал ее взгляд.

– Димка, скажи, разве я уродина?

Ну и вопросик. И как на него отвечать? Сказать: «Нет, дорогая, ты вовсе не уродина!» Можно и схлопотать. Двояко звучит.

– Придумала тоже…

– Тебе нравится Ирка? Только честно скажи…

Вот в чем дело. Таки – ревность…

– Нормальная девчонка.

Я старался, чтобы голос был как можно равнодушнее.

– Я же вижу, как ты на нее смотришь…

– Я на многих женщин смотрю, но это ничего не значит. Женился ведь на тебе…

– А вдруг ты меня разлюбил…

– Танечка…

Я прижал жену к себе и поцеловал в носик. Получилось естественно, мне не было нужды притворяться. Какой бы Ирка не была желанной и сексуальной, Таня всегда останется для меня самым дорогим человеком.

– Димка, скажи, она вчера пыталась тебя соблазнить?

В голове моей снова зазвенел тревожный колокольчик.

– Насколько я помню, меня вчера соблазнила другая женщина. Она показалась мне такой аппетитной, что я и сейчас едва сдерживаюсь, чтобы на нее не наброситься.

Мне показалось, что Таня улыбнулась.

– А я, дуреха, нафантазировала… Димка, мне нужно тебе кое-что рассказать. Я знаю, тебе будет неприятно, но мне обязательно надо высказаться, иначе я не могу. Ты можешь на меня обидеться, пусть уж лучше так, чем потом всю жизнь мучиться.

Я насторожился. Рука, которой гладил волосы жены, замерла и соскользнула вниз.

– Димка, прости меня!

Она заревела и уткнулась лицом мне в грудь. Я отодвинул ее.

– Рассказывай!

– Димка, только не сердись, пожалуйста. Это была всего лишь шутка…

Я молчал.

– Мы с Иркой поспорили, кто из нас быстрей соблазнит: я – Влада или она тебя. Несерьезно. Ради спортивного интереса…

– И у тебя получилось?

Я дрожал от негодования.

Танька снова распустила сопли, а я замер в ожидании приговора.

– Димка, ну скажи, разве я такая страшная, что не могу соблазнить мужчину?

От души отлегло.

– Он тебя послал?

– Да, – зарыдала Таня.

Мне стало весело, и я рассмеялся.

– Он тебя послал не потому, что ты страшная, а потому, что ты – моя жена!!!

– Правда?

– Конечно, правда! – успокоил жену и поцеловал ее в губки. – Только, Танечка, давай больше без экспериментов. Я ведь только с виду спокойный и покладистый, а на самом деле – жутко ревнивый! Как там в «Отелло»: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»

Таня перестала плакать, ее лицо прояснилось.

Ох уж эти женщины, с их перепадами настроения…

– Танька тебе уже все рассказала? – Влад улыбался до ушей, жена моя проскользнула за его спиной к воде, чтобы умыть зареванное лицо. – Я их сразу раскусил, по их хитрым мордочкам лица. Особенно по Иркиной физиономии. Интриганки!

– А ты – шпион! – огрызалась из палатки Ирина.

– Тоже додумались, шутки шутить вздумали… Димку бедного, так зашугала, что он весь день в камышах прятался.

– А ты, дубина бесчувственная, девчонку до слез довел, – парировала Ира.

Я слушал и молчал.

Влад был уверен в себе, а самоуверенность сильных людей часто играет с ними злую шутку. Знал бы он…

Что я такое горожу?

Пусть не то что не знает, даже никогда не догадается. И ему спокойнее, и я дольше проживу…

Было около пяти. Еще и не вечер, как по летним меркам, но из-за мрачной погоды казалось, что уже глубокие сумерки. Налетавший порывами ветер шелестел сухим камышом, нервно теребил ветки, пригибал до земли траву, с хлопком натыкался на парусину палатки и откатывал назад. Костер жутко дымил, спрятаться от дыма было невозможно. Он нагло отравлял воздух именно там, где мы от него прятались.

Пахло дождем, и это меня тревожило. Если развезет дорогу, мы не сможем отсюда выбраться.

Влад посмеивался над моими страхами, мол, чем дольше мы здесь просидим, тем лучше отдохнем. Девчонки тоже беспокойства не проявляли. В конце концов, я смирился и поплыл по течению. Что мне больше всех нужно?

Несмотря на всепроникающий дым, возле костра было уютно, как никогда раньше. В тихую погоду мы не могли насладиться всей прелестью романтики странствий. Сейчас же, ветер, надвигающийся дождь и даже выедающий глаза дым, позволяли ощутить себя в роли отважных путешественников-первооткрывателей. И хотя трудностей, как таковых, в помине не было, нам казалось, что мы героически их преодолеваем. От этого становилось теплее на душе, мы вырастали в собственных глазах и находили повод гордиться собой.