– Вы, вероятно, ошибаетесь, господин, и принимаете меня за другого, – сказал я, – В Кадисе я нахожусь всего несколько дней и за это время не имел случая оказать вам какую-либо услугу.

– Вдвое блажен тот, кто, сотворив доброе дело, первый забывает о нем, – сказал незнакомец. – Но меня радует, что ты не можешь узнать спасенного тобой Альбухаро. Это придает мне уверенность, что и ищейки инквизиции пройдут мимо меня.

Тут я вспомнил, где слышал этот голос.

– Господин Альбухаро! – воскликнул я, с изумлением всматриваясь в его лицо. – Где же ваша красивая черная борода, белое лицо и тонкие брови? Неужели волнения и преследования могли так вас состарить в столь короткий срок? И то, что я вижу вас в Кастилии, означает ли это, что вам благополучно удалось достигнуть Венеции и добиться покровительства, которое вы там искали?.

– Человеку, преследуемому «псами господними», или инквизицией, очень трудно найти заступничество, – прошептал мавр. – И хотя в Венеции мне достали от папы охранную грамоту, но я вынужден был переменить имя. Маврам известно много тайных снадобий, и мои друзья дали мне мази и жидкости, превратившие мои черные волосы в седые, а белую кожу в оливковую.

– А ваша невеста, господин Альбухаро? – спросил я в беспокойстве. – Как решились вы подвергнуться такому превращению, зная, что с нею вы встретитесь здесь?

– Не беспокойся обо мне, добрый друг мой, – сказал мавр, улыбаясь. – Давая человеку яд, араб всегда имеет при себе противоядие от него, и мой доктор не сделал бы меня стариком, если бы не знал, что сможет вернуть мне молодость. Но как твои дела, юноша, твои и твоего великого адмирала? Не испытываешь ли ты в чем-либо нужду и не могу ли я быть тебе полезен?

– Благодарю вас, господин мой, – ответил я, – но я ни в чем не нуждаюсь.

Мы вдвоем двинулись по направлению к дворцу адмирала.

– А что ты искал в этом квартале новообращенных? – спросил меня мавр.

Я поведал ему, как неудачно выполнил поручение адмирала.

– Я думаю, что могу быть с тобой откровенным, – сказал мавр задумчиво. – Альхисидек, конечно, мог бы составить гороскоп твоего господина, но знаешь ли ты, сколько врагов у бедных новообращенных? Как часто случается, что кто-нибудь из христиан, обратившись к мавру, знающему тайные науки, потом предает его в руки инквизиции только для того, чтобы получить десятую часть его имущества! А почему тебя так огорчает неудавшееся поручение?

В волнении я рассказал ему, что господин мой, обладая пылким воображением, каждый раз останавливает свое внимание на различных вещах: то ему нравится побороть сопротивление архидиакона Фонсеки, то его занимает мысль о блестящей свите, а теперь, задавшись целью узнать свое будущее, он не отступит, пока не достигнет ее.

– А между тем, – сказал я, – сорок человек ожидают нас на далеком острове. И каждый день промедления приносит им лишнее горе.

Так как мавр участливо и внимательно слушал мой рассказ, я решил поделиться с ним и своим горем. Я рассказал ему о разлуке с другом, об обещании адмирала вернуться на остров через четыре месяца и о том, как почести и слава вскружили голову адмирала и он забыл о своем обещании.

Мавр задал мне несколько вопросов о жизни адмирала и его характере.

– Насколько я понял из твоего рассказа, – сказал он в раздумье, – господин твой – человек тщеславный, увлекающийся и легковерный. Если ты не откажешься мне помочь, я могу оказать тебе небольшую услугу, которую, конечно, никак нельзя будет счесть платой за твое доброе дело, но которая, может быть, поможет тебе свидеться поскорее с твоим другом.

Я готов был тут же на улице опуститься перед ним на колени, но мавр удержал меня.

– Господин твой, адмирал, – сказал он, – послал тебя к составителю гороскопов, желая узнать свою судьбу. Составитель гороскопа здесь, перед тобой, и тебе остается только привести адмирала сегодня ночью ко мне. Предсказание, которое он получит, заставит его немедленно приняться за поиски твоего друга Орниччо, а я буду рад, если хоть немного смогу сократить вашу разлуку. Посмотри хорошенько, вот это мой дом. Сегодня после двенадцати часов ночи вы должны будете войти в эту дверь. Вас отведут в залу, где я предскажу адмиралу судьбу. Будет очень хорошо, если господин твой разрешит тебе присутствовать при этом.

Я простился с мавром, спеша порадовать удачей адмирала.

– Франческо Руппи, – сказал мне мавр на прощание, – ведя адмирала ко мне, умышленно удлини дорогу, направляйся сюда различными закоулками и не называй ему моего имени. Может быть, это излишние предосторожности, но человек, которого долго преследовали, на всю жизнь остается недоверчивым.

В двенадцать часов ночи мы, запахнувшись в плащи и глубоко надвинув шляпы на глаза, поднимались по лестнице дома мавра.

Встреченные низким поклоном слуги, мы были введены в огромный малоосвещенный зал, где нам предложено было обождать хозяина.

Мавр вошел через несколько минут. Но в какой пышной одежде он был! Тонкая шелковая рубашка обхватывала его стан; богато расшитый золотом плащ волочился по ковру, на шее сверкали рубины и алмазы, рубинами же и алмазами был украшен золотой обруч, поддерживающий его волосы.

Господин мой, адмирал, невольно почтительно поднялся ему навстречу.

– Что ты хочешь узнать о своей судьбе, сын мой? – важно обратился к нему хозяин.

Я был удивлен, услышав, как дрожал голос адмирала, когда он ему ответил.

– Мне передали, – сказал он, – что ты отлично составляешь гороскопы.

– Гороскоп необходимо составлять в месяце, благоприятном для твоей звезды. По внутренностям только что заколотого тельца я прочту твое будущее, но для этого нужно выбрать подходящее время. Сейчас же, если ты желаешь, я скажу тебе, какие камни принесут тебе счастье, какие люди и звери.

– Если ты назовешь мне несколько событий из моегопрошлого, – тихо произнес адмирал, – я доверюсь твоим предсказаниям и последую твоим советам.

– Будущее, прошлое и настоящее одинаково открыты глазам посвященного! – торжественно произнес хозяин. – Желаешь ли ты, чтобы я рассказал тебе твою жизнь при этом юноше, который несомненно является для тебя чем-то большим, нежели простой слуга?

Я вздрогнул, ожидая, что адмирал тотчас же опровергнет слова мавра, но, к моему удивлению, господин, задержав на мне задумчивый взгляд, сказал:

– Да, да, мы столько перенесли вместе, что, пожалуй, он может уже считаться чем-то большим, нежели простой слуга. – И, с беспокойством оглядев полутемный зал, стены, испещренные таинственными надписями, реторты и колбы с горящими под ними синими огоньками, запинаясь, спросил: – Разрешишь ли ты оставить при себе этого юношу, так как уже давно, мучимый злейшей подагрой, я нуждаюсь в его поддержке?

Я видел адмирала во время бури, я наблюдал его, когда он говорил с враждебно настроенными матросами, я слушал его, когда он опровергал наветы клеветников перед лицом его королевского величества, – спокойное выражение лица уступало место только гневу или презрению. А сейчас я обратил внимание на его трясущиеся руки и беспокойный взгляд.

Несомненно, что, стоя в этом великолепном и таинственном зале, господин мой, адмирал Море-Океана, губернатор и вице-король Индии, подобно ребенку, оставленному в темной комнате, испытывал самое подлинное чувство страха.

– Оставь юношу при себе, если это тебе необходимо, – сказал мавр. – Ты хочешь узнать события из своей прошлой жизни? – продолжал он, снимая богатое покрывало с высокого предмета, стоящего в углу на столике. – Погляди-ка сюда.

Мы повернули головы, и перед нашими глазами засверкала глубоким и таинственным блеском огромная глыба камня, напоминающего хрусталь.

– Обрати свои глаза на чудесный кристалл, – сказал мавр. – И я расскажу тебе, что я вижу у тебя в прошлом.

Рядом с глыбой он поставил песочные часы. Бесшумно текущая струя песку, мерцание кристалла и тишина, царящая вокруг, так подействовали на меня, что мои глаза стали утомленно закрываться. Но голос мавра прогнал мой сон.