Расставшись с Югавой, Кусанаги решил заехать в дом покойного Синъити Какимото, сговорившись со своим коллегой, детективом Оцукой. Из-за похорон и поминок ему до сих пор не удалось подробно расспросить вдову.

Дом Какимото располагался в глубине жилого квартала на склоне холма, спускающегося к железной дороге. Пройдя в ворота, они поднялись по ступеням. Ставень на гараже был опущен.

Акиё Какимото была в доме одна. По понятным причинам выглядела она утомленной, но волосы были аккуратно уложены, и она казалась моложе, чем при прежних встречах. Возможно из-за траура, на ней была черная блузка, но при этом в ушах – сережки с маленькими жемчужинами: видно, что одевалась, готовясь к визиту полицейских, со всей тщательностью.

Она провела детективов в гостиную, довольно просторную, с большим кожаным диваном. На полках были расставлены спортивные трофеи. Судя по рисункам на них – получены на соревнованиях по гольфу.

Из разговора выяснилось, что Синъити Какимото был зубным врачом. Он унаследовал клинику, основанную его отцом. Увы, не повезло его пациентам, подумал Кусанаги, разглядывая развешанные на стенах дипломы и награды.

Терпеливо выслушав сетования Акиё, долго распространявшейся о том, какое тяжелое испытание – похороны и поминки, Кусанаги решил наконец взять быка за рога:

– Вы не вспомнили ничего нового со времени нашей последней встречи?

Акиё прижала ладонь к щеке, как будто у нее внезапно заболели зубы:

– После того как обнаружили останки мужа, я много думала, припоминала, но так ничего и не пришло в голову. Ума не приложу, как вообще такое могло случиться…

– А насчет связи между Тыквенным озером и вашим мужем? Никаких идей?

– Увы… – Она отрицательно покачала головой.

Кусанаги раскрыл блокнот.

– Кажется, я уже спрашивал, но для большей уверенности – вы виделись с мужем в последний раз утром восемнадцатого августа, в понедельник, так?

– Да, – не задумываясь ответила Акиё, даже не взглянув на настенный календарь: этот вопрос ей задавали уже не раз.

– В тот день ваш муж собирался на гольф и в шесть часов утра выехал на машине из этого дома. Марка машины… – Кусанаги опустил глаза в блокнот. – «Ауди», черного цвета. Я ничего не напутал?

– Да-да, все так и было, – ответила Акиё без малейшей запинки. – В тот же день наш сосед Хамада всей семьей отправлялся на отдых, кажется, в Идзу и с раннего утра грузил на машину вещи, поэтому я хорошо запомнила. Без всяких сомнений, это было восемнадцатого.

– Далее. Поскольку ваш муж не вернулся, вы на следующий день, во второй половине, обратились в полицию с заявлением о розыске…

– Все правильно. Вначале я подумала, что он после гольфа перепил и остановился переночевать в какой-нибудь гостинице. Один раз такое случалось. Но и на следующий день от него не было никаких известий. Я стала обзванивать людей, которые в тот день должны были участвовать в игре, но все, с кем я говорила, сказали, что мужа на площадке не видели. Я, разумеется, забеспокоилась…

– И сообщили в полицию.

Акиё кивнула.

– После того как он утром уехал, муж вам не звонил?

– Нет.

– А вы не пытались ему позвонить? Ведь у него наверняка был при себе мобильный телефон.

– Пыталась, много раз. Но не могла дозвониться.

– В чем это выражалось? К примеру, гудок был, но никто не подходил?

– Точно не помню, кажется, на дисплее появлялась надпись, что абонент вне зоны действия сигнала или что батарейка разряжена.

– Ясно…

Кусанаги большим пальцем щелкал головкой шариковой ручки, выбрасывая и убирая стержень. Привычка, выдававшая его раздражение.

Черный «ауди», на котором выехал из дома Синъити Какимото, был обнаружен через четыре дня после его исчезновения на обочине скоростной трассы в префектуре Сайтама. Никакого следствия по этому делу практически проведено не было. Если б через два месяца школьники не нашли в озере металлическую форму, если б им не пришла идея отлить в ней гипсовую маску, далее, если бы учительница музыки не увидела эту маску и не обнаружила сходства с братом своей подруги, дело бы положили под сукно, и на этом все бы закончилось.

В черном «ауди» были обнаружены клюшки для гольфа, спортивная сумка и спортивные ботинки. В салоне – ни признаков борьбы, ни следов крови. Ничего не было украдено, так, во всяком случае, заявила тогда же Акиё Какимото.

Тыквенное озеро расположено довольно далеко от места, где была найдена машина. Но, конечно, нельзя исключить, что преступник умышленно отогнал машину подальше от места преступления, чтобы тело обнаружили как можно позже или чтобы запутать следствие.

– Машина в гараже? – спросил Кусанаги. Подумал, что было бы неплохо еще раз провести криминологическую экспертизу.

Однако Акиё с виноватым выражением лица покачала головой:

– Я уже ее продала.

– Продали? – удивился Кусанаги.

– Знаете, противно уже то, что ею пользовался какой-то неизвестный человек, убийца мужа, и потом, я все равно не умею водить, – сказала она и тихо добавила: – Извините.

«Что ж, ее можно понять», – подумал Кусанаги. Кому захочется иметь под боком машину, связанную с такими неприятными воспоминаниями!

– Вероятно, вас уже неоднократно об этом спрашивали, но еще раз – не было ли людей, настроенных враждебно к вашему мужу, или тех, кому была выгодна его смерть? Может быть, ваш муж при жизни представлял для кого-то угрозу? – спросил Кусанаги без особой надежды.

Акиё, держа руки на коленях, тихо вздохнула.

– Меня действительно уже много раз спрашивали об этом, но, право слово, у меня нет ни малейших подозрений. Возможно, вам покажется странным услышать это от меня, но мой муж был человек слабовольный до малодушия, никогда никому не отказывал ни в одной просьбе. Даже когда ему предложили купить лошадь, он не смог отказать…

Все это время молчавший детектив Оцука поднял глаза:

– Лошадь? Скаковую лошадь? – с интересом спросил он. Кусанаги вспомнил, что его молодой коллега был усердным посетителем ипподрома.

– Муж не был большим любителем скачек, но, когда приятель стал настойчиво уговаривать его, согласился купить на паях.

– Кажется, это довольно накладно? – спросил Кусанаги.

– Честно говоря, я не интересовалась подробностями. – Акиё качнула головой, жемчужные сережки задрожали. – Слышала только, как он обсуждал покупку по телефону.

– Когда состоялся этот разговор? В этом году?

– Да, если не ошибаюсь, весной. – Акиё вновь поднесла ладонь к щеке.

– Вы знаете, как зовут его приятеля? Того, с кем он договаривался о совместной покупке.

– Знаю. Его фамилия – Сасаока. Он был пациентом у моего мужа. Честно сказать, довольно противный, скользкий тип, я его не любила, но с мужем они, кажется, сошлись характерами. – Говоря это, она слегка поморщилась. Вероятно, с этим человеком у нее были связаны какие-то неприятные воспоминания.

– Вы знаете, как его найти?

– Да, подождите минутку.

Акиё, поднявшись, вышла из комнаты.

– Обалдеть! – шепнул Оцука. – Иметь скаковую лошадь! Ну и деньжищи у этих зубных врачей! – И, как будто подумав по ассоциации о зубоврачебном кабинете, почесал щеку.

Ничего не ответив, Кусанаги стал просматривать свои записи. «Интересно, где она сейчас, эта лошадь?» – подумал он.