Лязгнули, размыкаясь, алебарды за неплотно прикрытыми дверьми и вошел советник Иткаль – худой и высокий, как эборакумская горная ель. Темно-серый тканый плащ свисал до самого пола; иногда Георгу казалось, что у Иткаля имеются только голова и плечи, на которые наброшен плащ, а носки и толстые подошвы сапог живут как бы сами по себе, постоянно предвосхищая перемещения советника, и что внутри, под плащом, от сапог до плеч нет совсем ничего.

На этот раз дверь прикрыли плотно: лязг смыкаемых алебард внутрь уже не проник. Советник Иткаль бесшумно приблизился, поклонился и застыл.

– Садись, – велел король. Голос у него дребезжал и срывался.

Иткаль сел.

– Я не буду хитрить и вилять. – Король устало смежил веки. – Похоже, дни мои сочтены. Может быть, я все же выздоровлю и проживу еще месяц-другой. Может, даже год-другой. Но вдруг… вдруг я умру сегодня или завтра… Или через неделю…

– Отец! – тихо промолвил Георг, интуитивно почувствовав, что сейчас это куда уместнее, нежели церемонное «Ваше Величество».

– Не перебивай, сын, – попросил король. – Владыка должен быть спокоен и тверд от первого до последнего вздоха, и ты это прекрасно знаешь. Конечно, мне отчаянно хочется пожить еще, сколько получится – и год, и два, и больше. Но я не уверен, понимаешь, не уверен, что мне это удастся! А значит, нужно обезопасить себя. Себя, тебя и Альбион.

Король поглядел на сына, внимательно, цепко, и даже болезнь была не в силах затуманить этот взгляд.

– Расскажи, Иткаль!

Советник покосился на двери, потом вдруг проворно пал на четвереньки, приподнял свисающие с ложа простыни и покрывала и заглянул под кровать.

Георг рефлекторно вскочил и схватился за шпагу.

– Что такое?

Советник уже поднимался, худой и нескладный. Отряхнул ладони, тяжко вздохнул и тихо-тихо сообщил:

– Я опасаюсь чужих ушей, Ваше Высочество.

Принц Георг уже и сам все сообразил. Покачал головой и снова устроился в кресле.

Иткаль тоже сел, чуть наклонился к принцу и поманил того пальцем. Георг послушно подался к советнику.

– То, что я сейчас скажу, в данный момент известно только Его Величеству и мне, – зашептал советник Георгу в ухо. – Это настолько важно, что доверять тайну сию нельзя никому, ни-ко-му. Знать это должен лишь король и его советник. Причем только один из троих советников. Так вышло, что знаю я, а не Шасс или Аймаро. Теперь будете знать вы – на случай самого худого… хотя мы изо всех сил станем надеяться на лучшее.

Георг кивнул. Он снова все понял с полуслова.

– Как легко догадаться, в случае… самого худого ваши братья просто так не отдадут корону. Вам нужно быть предельно внимательным… будущий король.

Георг молчал. В принципе он давно обдумал собственные действия на случай, как выразился Иткаль, самого худого. И собственные действия, и действия своих гвардейцев, и… в общем, Георг планировал и готовился без малого десять лет. В большую часть его планов не был посвящен даже король, зато были посвящены офицеры гвардейского штаба. Правда, офицеры были готовы к необходимым действиям, но не представляли себе их истинной сути, разве что могли смутно догадываться, потому что в штаб к лучшему стратегу Альбиона имели шанс попасть только лучшие.

Но Георг все равно не сказал ни слова.

Иткаль протяжно вздохнул, подозрительно косясь на тяжелые шторы у окон. Впрочем, даже обладающий самым острым слухом человек ни за что не расслышал бы шепот советника с такого расстояния, да еще прячась за плотной шторой.

Да и не было там никого, король принял меры перед вызовом сына, просто Иткаль этого не знал наверняка, только предполагал.

– Вам известно, за чем отправились на юго-восток принц Александр и капитан Фример?

Георг утвердительно кивнул.

– Так знайте, на «Капитании» перевозились не только сокровища, не только золото и драгоценности. Кое-что еще. Подороже любых сокровищ. Во много-много раз.

Вот тут Георг заинтересовался всерьез. Даже он, человек недюжинного ума, с трудом мог представить себе что-либо многократно более дорогое, нежели золото или бриллианты. Разумеется, принц всегда помнил об изделиях древних, могущественных древних, которые умели погружаться в пучины океана, летать по воздуху и разговаривать друг с другом на невообразимо далеких расстояниях. Однако здравый смысл подсказывал: даже эти сказочные предметы мало чем смогут помочь ему, ибо они: а) скорее всего давно пришли в негодность и б) невоспроизводимы в современных условиях. Никакая волшебная вещь древних не поможет королю удержаться на троне, если не уметь обращаться с нею, не уметь чинить и не уметь делать такие же самостоятельно. Поэтому мысли об артефактах Георг решительно отверг.

– И что же это? – спросил он как мог тихо, потому что пауза затянулась и стала невыносимой.

– Не знаю, – невозмутимо ответил Иткаль. – Никто не знает, что это такое и как оно выглядит. Никто не знает, как им пользоваться. Известно только, что оно в состоянии даровать бессмертие и что владеющий им станет всемогущим и якобы без особого труда возродит империю от Атлантики до Пасифика. Когда принц Александр найдет «Капитанию» и доставит ее груз в Истанбул, там будет ждать наша эскадра. Командовать эскадрой предстоит вам, Ваше Высочество. Путь от Боспора до Лондиниума занимает около двух месяцев. За время плавания вы должны будете отыскать это и понять, как этим пользоваться. Вот и все, что я должен был вам рассказать.

Многие на месте Георга затаили бы дыхание, растерялись… Да мало ли как действуют на людей ошеломляющие тайны! Георг же остался спокойным, непристойно спокойным. Он опустил глаза, стараясь осмыслить и оценить услышанное.

«Святой Аврелий! – подумал Теренс Радси Моро, хворый монарх Альбиона. – Даже не шелохнулся, даже бровью не повел! Он уже король, уже сегодня, хочу я этого или нет!»

– Скажите, – недоверчиво прошептал Георг, – а откуда информация? Из библиотеки? Или от людей Люциуса?

– Вам совершенно незачем знать, откуда информация, Ваше Высочество, – ответил советник Иткаль. – Я объявил вам волю Его Величества и сформулировал вашу задачу, только и всего. Вы выполните ее во что бы то ни стало. И да поможет вам небо.

До порта Ральф, кассат и Александр добрались быстро и почти без приключений, если не считать, что Ральфа дважды обругали по пути. Сначала у рынка какие-то неприятные меднокожие типы с секирами на поясах. Потом на улице Шорников откуда-то сверху, со второго этажа. Ральф ускорил шаги, призвав Александра следовать его примеру, и точно: к брани присовокупили ведро помоев. К счастью, они успели миновать окна недобро настроенных горожан.

Без четвероногого приятеля не всякий узнавал в Ральфе штарха. Ну а если идешь с кассатом – хлебни своей доли сполна, штарх…

Александр сделался непривычно бледен, сжал губы и играл желваками на скулах. Когда улочки закончились и впереди разлеглась припортовая площадь, он тихо спросил:

– Почему вы это терпите, Ральф Маори де Криам?

Зимородок криво усмехнулся:

– Почему… не пойду же я чистить им рыла? К тому же… Ну, в общем, в людской неприязни есть и положительные стороны.

– Какие же?

– Людская неприязнь нужна кассату.

Александр даже остановился.

– Святой Аврелий, зачем???

– Я объясню это как-нибудь попозже, в более подходящей обстановке. Не споткнитесь, тут бармик…

– Что-что?

– Э-э-э… швартов. Мы зовем швартовы бармиками.

– А, вот этот канат?

– Он самый.

Кассат перемахнул через парапет сантоны «Гаджибей» с некошачьей грацией. Как всегда, ему не нужно было объяснять, на каком судне он и штарх пойдут в море. Кассат знал это заранее.

– Здорово, Зимородок, – поприветствовал их матрос у асигута. – Пойдем покажу твой гамак…

– Погоди. Этот господин – один из нанимателей. Отведи его в камору. Алекс, не оступитесь…