Тем временем открылась дверь горенки – там было гораздо светлее; у стены на лавке маялись несколько матросов. Видно, ждали очереди к найму. Дородная девка мыла угловое окно, тщательно обтирая стекла от влаги.

– Торум! – прогудел молодец-привратник и на зов из проема, ведущего к кабинету Гартвига, мигом высунулся подручный хозяина, шустрый молодой человек.

– А?

– Проводи к хозяину.

Подручный был из новых, недавно из школы. Пергаментная крыса.

– Матрос, что ли? Так пусть в очередь…

– Это штарх, дурья башка, – снисходительно пробасил привратник.

Матросы на лавке оживились – потешиться над недотепой-стряпчим не упускал возможности никто.

– А… Сейчас. Пойдемте.

Перед кабинетом Гартвига стояли уже не лавки, а самые настоящие мягкие стулья. Три. Стол стряпчего был завален бумагами и свитками пергамента.

– Присаживайтесь, я сейчас доложу хозяину.

Вот так. Не «садись, чертов штарх», а «присаживайтесь». То ли из-за пределов Тавриды парень, то ли косит под чужестранца. Скорее второе: Таврида – край света, кто из чужестранцев пошел бы после школы стряпчим в таврийский порт? Есть немало иных способов заработать имя и деньги. Причем имя заработать быстрее, а денег – больше. Скорее сын какого-нибудь бедного рыбака из деревень, лежащих трамонтане по побережью.

От Гартвига стряпчий вылетел будто пробка из растрясенного в дороге бочонка пива. На Ральфа даже не взглянул, сразу кинулся к матросам, дожидающимся на лавке в горенке.

– На сегодня прием окончен! – услышал Ральф. – Хозяин просит вас прийти завтра.

Вслед за тем послышался звон монет – Гартвиг ценил свое время, но ценил и чужое, пусть даже это время безработных матросов. Сегодня никто из не дождавшихся приема не останется внакладе: хватит и на пиво в недорогой пивнушке, и на ночлег в дешевом постоялом дворе.

– Здорово, Ральф! – из кабинета показался и сам хозяин. Был он высок и тощ, как и полагается бывшему паринькетному матросу.

– Доброго здоровья, почтенный Суз. Звали?

– Звал. Проходи. Торум! Никого не пускать! И сам не суйся, не то взгрею!

– Да, хозяин!

Суз пропустил Зимородка вперед, вошел следом и запер дверь кабинета на ключ. Отсюда можно было подняться прямо на второй этаж, по отдельной винтовой лестнице. Гартвиг сразу и направился к этой лестнице, хотя Ральф еще секунду назад был совершенно уверен, что беседа состоится в кабинете.

«Ну дела!» – подумал Ральф.

До сих пор он никогда не бывал дальше кабинета Гартвига. Приглашения подняться удостаивались только самые знатные гости, к которым штархи обыкновенно не относятся. Штарх, разумеется, специалист, ценный специалист, знаток вод и все такое. Его нанимают, и он делает свое дело. Не более. Пить же вино с Сузом Гартвигом пристало каморным, купцам, судовладельцам и прочему деловому люду.

Тем не менее в верхней горенке Ральфа усадили за стол и налили гетмендийского – оказывается, Суз Гартвиг помнил вкусы и предпочтения Зимородка. Ральфу стало приятно – чего уж там лукавить.

А вскоре и собутыльник ему сыскался.

В горенку вошел высокий молодой мужчина, примерно тех же лет, что и Ральф, но явно иноземец. Породистое лицо, дорогая рубаха с кружевами, узкие брюки, заправленные в отменно выделанные сапоги. Это по жаре-то – сапоги!

Он быстро и как-то удивительно привычно обосновался в кресле, причем раньше, чем слуга успел наполнить второй бокал и затворить дверь в горенку.

– Добрый день! – поздоровался незнакомец. – Жарковато, а?

– Доброго здоровья, – сдержанно отозвался Ральф. – Да вроде не жарче обычного…

– Меня зовут Алекс. – Нежданный собутыльник взял бокал с вином. Протянул ладонь с растопыренными пальцами и подхватил бокал за донышко; ножка при этом оказалась между средним и безымянным пальцами.

«Аристократ, – понял Ральф. – Причем из метрополии. Неужели он не видит, что я не его сословия?»

Однако Алексу было в высшей степени наплевать на сословия и титулы, по крайней мере с виду.

– За знакомство! Кстати, вас-то как зовут?

– Ральф, – выдавил Зимородок. – Я штарх, если вы не знаете. Простите, я не называю вас господином только потому, что у штархов нет господ. Но я вижу, что вы высокого рода…

– Дружище Ральф, – миролюбиво и вместе с тем непререкаемо перебил Алекс. – Как вы уже изволили заметить, я чужестранец и могу чего-то не понимать. Но жаре и жажде все равно кто я – король или матрос с набережной. Я точно так же потею и точно так же хочу холодненького вина. Выпьем же!

Зимородок мгновение колебался – протянуть бокал собеседнику, дабы по морскому обычаю чокнуться, или же это будет излишней фамильярностью. Однако Алекс разрешил его сомнения довольно оригинальным образом: залпом осушил свой.

– Хм… – удивился он. – Вы пьете по жаре неразбавленное вино? Да еще не сухое, а крепленое? Вот это да!

Ральф, сделавший всего пару глотков (гетмендийское же!), пожал плечами:

– В доме не особо и жарко. Холодок.

– Я думал, это обычная охлажденная кислятина пополам с водой, – сообщил Алекс.

Тут дверь снова отворилась и вошел Суз Гартвиг в сопровождении потного высокого толстяка, облаченного в синий мундир и треуголку. Снаружи явно остался кто-то еще из свиты. При виде Алекса толстяк не замедлил набычиться.

– Александр! Вы опять…

– Оставьте, дядя! – перебил его Алекс. – Я хотел пить и это был единственный бокал.

– А где ваша куртка?

– В гостинице, где же еще? Зачем тут куртка? В рубашке жарко!

– Не пристало…

– Оставьте, дядя! – повторил Алекс, теперь с нажимом. Голос у него был не скажешь что командный, но тон исключал всякие возражения.

Толстяк набычился еще сильнее, но смолчал, чему Ральф в общем-то удивился.

– Любезный Фример, я прошу вас садиться. – Хозяин счел за благо вмешаться. – Прикажете вина?

– Сначала дело, – отрезал толстяк, грузно опускаясь на подставленный стул. Стул под его тяжестью жалобно скрипнул.

Суз Гартвиг уселся рядом, напротив Алекса, между Ральфом и Фримером.

– Итак, любезный Фример, если вам не терпится приступить к разговору – я весь внимание.

Толстяк снял треуголку и утер лоб платочком.

– Действительно, жарко тут у вас, – прогудел он. – Н-да. Как вы уже догадались, мне нужен лоцман. Лучший лоцман в этой дыре.

– Он рядом с вами.

– Вот этот юнец? – фыркнул Фример, покосившись на Зимородка.

– Ему двадцать восемь лет, – с некоторой обидой в голосе сообщил Суз Гартвиг. – И двадцать из них он провел в водах. Конечно, настоящим штархом он стал только к семнадцати, а лучшим – к двадцати четырем…

– Кем-кем он стал? – Фример положил треуголку на стол и теперь елозил платочком по лысине.

– Штархом. Поверьте, штарх – не просто лоцман. Это куда больше, чем обыкновенный знаток вод Эвксины и Меотиды.

– Слышал, слышал местные байки, – презрительно отмахнулся Фример. – Можете морочить головы дамочкам в своих борделях, а меня, старого капитана, вам не одурачить. Море есть море, а ветер есть ветер. Они везде одинаковые.

– Зря вы так полагаете, – вздохнул Гартвиг. – Штарха зовут Ральф. Он действительно лучший в здешних водах. По крайней мере я так считаю.

Зимородок слушал спокойно: Суз Гартвиг в процессе обхаживания потенциального клиента мог сколько угодно называть его, Ральфа, лучшим в округе штархом, но считает ли он так на самом деле – нипочем не узнать.

Некоторое время толстяк хмуро зыркал на Ральфа из-под кустистых бровей.

– Ну ладно, – буркнул он. – Допустим. Мне рекомендовали вас как единственного надежного человека в этих забытых богом местах, милейший Суз Гартвиг, значит, придется доверять вашему мнению. Итак, этот щенок сойдет за лоцмана. На каких условиях я могу его нанять? Разумеется, я рассчитываю на страховку, если этот балбес посадит корабль на мель.

– Он не посадит корабль на мель… – начал было Гартвиг и вдруг осекся. – Погодите, какой корабль? Ваш?

– Ну а какой же еще? Барк «Святой Аврелий» Его Величества королевского флота Альбиона, на котором я имею честь служить капитаном, черт вас всех побери!