– Так уж и нет?

Ральф усмехнулся; получилось не очень весело, даже чуточку горько.

– Вы можете жаловать мне сколько угодно званий и чинов, Алекс. Но я был и остаюсь штархом. Это мой хлеб и моя жизнь. Без кассата я никто. Меня даже матросом на какую-нибудь занюханную торговую сантону могут не взять – даже наверняка не возьмут, потому что выгоднее взять умелого матроса, а не меня. Поэтому я буду заботиться о кассате так же, как заботился о нем многие годы, с тех пор как впервые вышел в воды. И, пожалуйста, давайте больше не будем об этом. Надеюсь, вы не сочтете мои слова слишком дерзкими.

– Мы с вами приятели, а с точки зрения доброго приятеля ваши слова вообще лишены какой бы то ни было дерзости. – Александр пожал плечами. – Извините, если мои рассуждения вас задели. Впрочем, я совсем не об этом хотел поговорить.

– Конечно, – спокойно отозвался Зимородок. – Вы хотели поговорить о корабле-призраке. Он снова появлялся прошлой ночью.

– Значит, вы его заметили?

– Его трудно не заметить. – Ральф развел руками.

Александр вдруг сделался серьезным.

– А мне показалось, вы были всецело заняты общением со стихиями. По крайней мере такое впечатление складывалось при взгляде на вас с кассатом.

– Чтобы призвать ветер и волну, нужно внимательно глядеть по сторонам, – пояснил Ральф. – Иначе стихии не поймут. Они и так понимают далеко не все, о чем мы с кассатом их просим.

– Ну, раз глядели – тем лучше, – сказал принц. – А знаки вы тоже заметили?

Теперь пришел черед удивляться Ральфу.

– Знаки? Какие еще знаки?

Александр навалился на столешницу, приминая разбросанные бумаги:

– С корабля призрака подавали знаки, Ральф! Лампой… или чем-то другим, потому что я никогда не видывал ламп, дающих такой мертвенный свет. Но это несомненно были знаки! Чередование вспышек! Упорядоченных вспышек, заметьте, с одинаковыми паузами между знаками! Я уже полдня ломаю голову, пытаясь разгадать этот код. Если это, конечно, код… а похоже.

– Но… вы что же, запомнили это чередование?

– Что запомнил, что записал! Прямо на манжете, угольком. Собственно, последовательность была не особенно и длинной, всего восемнадцать знаков по две или три вспышки. Вот поглядите!

Он протянул Ральфу лист со столешницы, исписанный чередой точек и тире.

– Это ничего вам не говорит?

Ральф взглянул.

– На стандартную морскую частотную азбуку не похоже… – пробормотал он. – Погодите, я взгляну внимательнее…

Некоторое время Зимородок тщился найти в мешанине точек и тире хоть какую-нибудь систему. Минуты через три он сдался:

– Нет, Алекс. Если это какой-нибудь код, мне он неизвестен.

– Мне тоже, – пожаловался принц. – Но черти их побери, этих скелетов-плащеносцев! Зачем-то же они подавали нам сигналы?

– Боюсь, это как раз тот случай, когда логика бессильна, – сказал Ральф. – Мы ведь даже не знаем – кто эти плащеносцы с корабля-призрака? И точно ли именно они встретились нам в Амасре?

– Да они, они, – фыркнул принц. – Больше некому. Нам долго еще идти?

– Сейчас около полудня, – прикинул Ральф. – Пожалуй, что Тендра уже должна показаться вдали. Но до оконечности трамонтане… в смысле, до северной оконечности, до головки, мы доберемся уже в сумерках. В сумерках и огибать придется.

– Жаль… лучше бы прибыть на место засветло. Впрочем, поглядим…

Принц неожиданно надолго умолк, погрузившись в какие-то свои потаенные мысли. Ральф ждал-ждал, а потом все же осмелился нарушить воцарившуюся в каюте тишину:

– Прошу прощения, Алекс…

– Вы что-то сказали? – встрепенулся принц.

– Да. Я хотел задать вопрос.

– Какой?

Ральф немного смешался; ему вдруг показалось, что вопрос его неуместен и глуп. Но отступать было поздно. И он, мысленно махнув рукой, выпалил:

– Я хотел спросить вас: какую роль в последних событиях играет младшая дочь Назима Сократеса?

– Амрита? – удивился принц. – А почему вы вдруг заинтересовались этим?

Прежде чем ответить, Ральф на несколько мгновений задумался. Ответ следовало сформулировать максимально корректно.

– Видите ли, Алекс… – Ральф глубоко вздохнул. – С одной стороны, эта девушка произвела на меня определенное впечатление. А с другой – я совершенно перестал понимать, что происходит вокруг.

– Ба! – оживился принц. – Амрита вам понравилась? Черт возьми, понравилась, да?

Ральф опустил голову.

– Она аристократка, дочь наместника… пусть и опального. А я – штарх, – пробормотал он.

– Ну, положим, вы – флаг-лейтенант королевской стражи, – невозмутимо поправил Александр. – Поверьте, это немало. И если уж на то пошло, в моей власти жаловать верным людям титулы.

– Пока не за что.

– А вы сделайте так, чтобы было за что! – подавшись вперед, проговорил принц. – Приведите меня к «Капитании»! И вы увидите, что я умею быть великодушным.

– Ни секунды не сомневаюсь в вашем великодушии, Алекс, – суховато отозвался Ральф. – Но давайте разговор о титулах отложим на потом.

– Принимается, – кивнул принц. – Что же до Амриты… На нее вышел я. Вернее, мы с Исмаэлем Джудой. В процессе зондирования обстановки в Керкинитиде. Объяснить зачем?

– Объясните, если в этом нет никаких тайн.

– Нет никаких тайн, по крайней мере от моего флаг-лейтенанта. Все элементарно. Назим Сократес – наш безусловный враг. Так?

– Так.

– Кто нам Альмея Сократес – мы до сих пор не решили. Возможно, тоже враг, возможно – конкурент и нам, и своему батюшке. Возможно – никто, просто повзрослевшая аристократка, которая пытается решить собственные проблемы всеми доступными способами. Возможно, Альмея нам даже друг. Но несомненно одно: почерпнуть наиболее полную информацию о том, что творится внутри семьи Сократесов, какие там царят нравы и какие сложились отношения, можно… где?

– Очевидно, в семье Сократесов, – пожал плечами Зимородок.

– Вот я и вышел на младшую сестру Альмеи, – заключил принц. – Больше и выходить-то оказалось не на кого: все мужчины в море, вместе с наместником. Но, к счастью, подвернулась она, Амрита. Прелестное дитя.

– Но чем вы ее заинтересовали? С какой стати ей выбалтывать семейные секреты?

Александр отстранился от стола и откинулся на переборку, заменяющую спинку скамьи.

– Я собирался ее… не то чтобы соблазнить. Собирался привлечь блеском метрополии. Дворцы, балы, кавалеры… Девушки ее возраста придают невероятно много значения подобной мишуре.

– И что?

– Она срезала меня на взлете, представляете? – признался Александр. – Раскусила! С порога! Меня, альбионского принца! Я и рта не успел раскрыть, как эта соплячка, родившаяся на краю света, спокойненько так, кротко, ангельским голоском сообщает: «Я помогу вам, Ваше Высочество. Но у меня есть условие». Каково, а?

Ральф ответил предельно сдержанно:

– Для пятнадцатилетней девушки действительно… резво. Но, Алекс, вы ведь не однажды упоминали, что большую часть свободного времени проводили в библиотеке, а отнюдь не в дворцовых интригах.

– У, Ральф, вижу, вы плохо представляете, что такое дворцовые интриги, – усмехнулся Александр. – Дабы отвоевать право на библиотеку, мне приходилось интриговать ежедневно! Ежечасно! А уж как я изворачивался, чтобы избежать запланированной кем-нибудь из родственников женитьбы… И тем не менее здесь, в Керкинитиде, меня взяли голыми руками, Ральф! Еще и условие выдвинули. И кто, кто!

– Хм… А позволено ли будет спросить – каково условие? – осторожно справился Ральф.

– Увезти ее в Лондиниум, – вздохнул принц. – Хотя я поначалу решил, что Амрита потребует, чтобы я на ней женился. Но девчушка умна не по годам. И вместо очаровательной глупышки мне пришлось иметь дело с сущей бестией! Во время разговора мне все время казалось, будто она видит меня насквозь! Тысяча чертей, как выразился бы дядя Фример, и был бы тысячу раз прав!

Принц сокрушенно покачал головой.

– Кое-что я узнал, – продолжил он. – Но теперь вместо одной загадки у нас стало две: я не могу поручиться, что младшая сестра Сократес не ведет собственной игры. Альмея нам помогла. Амрита тоже. Но я так и не понял – чего же они хотят на самом деле? Дьявол, женщин вообще невозможно понять, клянусь небом!