– Сигнальщик, на салинг! – тут же скомандовал вахтенный офицер.

Послышался дробный топот, а вслед за тем вверх по вантам ловко, как обезьяна, полез матрос с узкой полотняной кисой за плечами. Вверх, выше и выше. Стоящие на мостике невольно задрали головы.

Около четверти часа корабли сближались; только после этого сигнальщик заработал флажками.

«Флагман эскадры Его Величества королевского флота Альбиона „Дева Лусия“. Его Величество король Теренс и Его Высочество принц Георг на борту».

Было видно, как на фоне треугольного паруса ближнего кораблика крошечная фигурка тоже замахала флажками.

– Кварисса «Романа» наместника Джалиты Назима Сократеса, – истолковал сигналы вахтенный офицер. – Наместник также на борту.

– Наместник? – оживился Георг. – Отлично! Передайте, что монаршие особы ожидают его с визитом на борту «Девы Лусии» – пусть высылают шлюпку или что там у них.

Приказ принца тут же передали сигнальщику на салинге.

– Кварисса, – задумчиво протянул советник Иткаль. – Ну у них и названия понавыдумывали для парусников!

Люциус Микела покосился на него и пожал плечами:

– Названия как названия. Кварисса, сантона, шелия… Ничего особенного.

Министру морского ведомства по вполне понятным причинам местные словечки были не в новинку, особенно относящиеся к морю и мореплаванию.

– Прикажете подготовить к визиту ореховую каюту? – вежливо справился вахтенный офицер.

Принц Георг встрепенулся, отвлекаясь от нахлынувших мыслей:

– Да, разумеется. И пусть подадут галльское из моих личных запасов! Наместник все-таки.

Офицер поклонился и отошел в сторону. Один из матросов тут же кинулся за камердинером.

– Боюсь, Ваше Высочество, что наместниками таврийские правители называются лишь по имперской традиции, – скептически заметил советник Иткаль. – По сути это давно уже обычные варварские царьки, передающие власть детям и владеющие землями и невольниками.

– Я догадываюсь, – кивнул Георг. – Однако о Назиме Сократесе мне докладывали как о человеке достаточно умном, чтобы не называть его варваром.

– Ну, варвар – это вовсе не дуболом с секирой, интеллектом соперничающий, скажем, с одежной щеткой. Среди варваров всегда было предостаточно умных людей, – сказал Иткаль. – Они просто заложники определенного образа жизни. И потом, слово «варвар» за последние пару веков слегка изменило значение. Теперь оно означает отнюдь не дикаря, звероватого, лютого и немытого, а просто жителя имперских окраин.

Георг улыбнулся:

– А вам не кажется, любезный Иткаль, что об империи мы стали чаще вспоминать именно здесь, на ее дальних задворках?

– Кажется, – вполне серьезно ответил советник. – Где еще вспоминать об империи – не в метрополии же? Там мало что изменилось. Перемены идут как раз отсюда, с периферии.

– Н-да. Ладно, что нам известно о Назиме Сократесе?

– Правит Джалитой уже двенадцать лет, – немедленно стал излагать Иткаль, несомненно, знавший все и обо всех. – Семья у власти и того дольше, почти полвека. Ничем особым не выделился. Последние годы много путешествует, но в метрополии никогда не бывал. Говорят, опытный мореплаватель. Дела в Джалите поручил младшему брату, который у него в фаворе. Известен также как собиратель книг, в том числе древних.

– В общем, ничего особенного, – подытожил принц. – Ладно, поглядим – что он за птица. Интересно, Александр с ним контактировал?

– Вполне возможно. Люциус говорил, что корабли Назима Сократеса недавно заходили в Керкинитиду.

– Было такое, – подтвердил министр. – Заходили, причем в те же сроки, когда в Керкинитиду прибыл «Святой Аврелий».

«Дева Лусия» тем временем легла в дрейф; качка немного усилилась, но на борту все давным-давно привыкли к качке, даже сухопутный люд из королевского окружения. Принц, советник и Микела сочли необходимым переодеться к визиту наместника, ибо давний имперский этикет подразумевал определенные правила и условности, а посланцам метрополии (тем более так часто вспоминающим об империи) не к лицу их нарушать. В ореховой каюте слуги споро накрыли стол, на котором преобладали холодные закуски и фрукты.

Вскоре от «Романы» отвалила шлюпка с шестью гребцами и двумя пассажирами; принцу немедленно доложили об этом.

– Вы пойдете встречать его на палубу, Ваше Высочество? – спросил Иткаль, снова запахнувшийся в свой неизменный плащ.

– Не много ли чести для наместника? – Георг невольно развернул плечи и вздернул подбородок.

– Правильно, – поддержал советник. – Поручите встречу кому-нибудь. Люциусу, например.

– Я готов, – министр встал. – Прикажете встретить?

– Встреть, – велел принц. – И помни: о болезни Его Величества – никаких подробностей! Королю нездоровится – и точка. Аудиенций он не дает, делами занимаюсь я.

– Да, Ваше Высочество, я все помню.

Люциус Микела отправился встречать наместника, Георг остался сидеть за столом и Иткалю сделал знак садиться. Иткаль, доселе бесцельно топтавшийся перед входом, протиснулся вдоль переборки и сел справа от принца.

Вскоре снаружи донеслись звуки шагов, дверь распахнулась и шагнувший в каюту камердинер (насколько мог торжественно при болтанке) объявил:

– С визитом наместник Джалиты Назим Сократес!

И отступил в сторону.

Вошел Сократес – высокий сухопарый мужчина лет сорока—сорока пяти, с крючковатым, как у коршуна, носом, пронзительным взглядом и глубокими залысинами на лбу. Одет он был скорее как моряк, чем как вельможа, – как богатый бывалый моряк, судовладелец, не очень броско, но довольно изящно. И был наместник при шпаге.

– Рад приветствовать одного из правителей Альбиона. – Сократес склонил голову. Голос у него был глубокий и бархатистый, словно у знаменитого барда. – Наслышан о нездоровье Его Величества короля Теренса и глубоко сожалею, что не могу приветствовать его лично. Нижайше прошу вас, Ваше Высочество, передать Его Величеству мои приветствия и пожелания скорейшего выздоровления.

Наместник Джалиты вторично склонил голову.

– Рад видеть вас на борту королевского флагмана, господин Сократес, – ровным голосом отозвался Георг, разумеется, не вставая, – и непременно передам Его Величеству ваши приветствия и пожелания. Министр Микела вам, вероятно, уже отрекомендовался. Разрешите представить вам также советника короны Иткаля.

Советник привстал и энергично кивнул; на секунду даже показалось, что он сбросил груз прожитых лет и вдруг помолодел, но это впечатление быстро прошло.

– В свою очередь, разрешите представить вам моего племянника и капитана «Романы» Халеда де ла Круса.

Спутник Сократеса, придерживая шпагу, шагнул вперед и не очень ловко поклонился – видно было, что этому человеку ближе отрывистые капитанские команды, нежели дворцовые церемонии. Да и парадная одежда сидела на нем не очень ладно.

«Пора заканчивать с этикетом, – подумал Георг. – Не в Лондиниуме. И разговоры о погоде, пожалуй, опустим: сразу к делу».

– Прошу вас, господа, располагайтесь. – Принц пригласил гостей к столу. – Микела! Куда делся камердинер?

– Я здесь, Ваше Высочество!

Камердинер предупредительно выскочил из-за двери.

– Распорядитесь, чтобы откупорили вино, – велел принц.

О погоде все же пришлось перекинуться парой фраз, но не без пользы: Сократес сообщил, что ожидается усиление ветра и что он собирается уходить прочь от турецких берегов, в море, к Тавриде.

Вскоре вино было разлито; первый тост, разумеется, провозгласили за здоровье короля. Далее тянуть Георг не стал.

– Любезный Сократес, – начал он. – Я пригласил вас вовсе не из желания развеять скуку путешествия светской болтовней. У меня есть несколько вопросов к вам.

– Я весь вниманье, Ваше Высочество! Спрашивайте! Особы королевской крови так давно не заглядывали в наши края, что я готов удовлетворять ваше любопытство до тех пор, пока не свалюсь от усталости – хоть сутки, хоть двое, хоть больше!

Сократес говорил вроде бы серьезно, разве что глаза непонятно почему щурил.