– Видел.

– А ведь недурно я, а? Уроки Тольба не прошли даром. Сколько раз я представлял, как впервые применю фехтовальные навыки в деле! Честно говоря, представлялось совсем другое. И быстро как-то все… руки сами все сделали, голова только изумленно разевала рот да выпучивала глаза!

Принц нервно хохотнул.

– Счастье, что у тжекеров не нашлось огнестрелов, – заметил Ральф. – Могло и хуже закончиться, все-таки их было под сорок.

– Сорок один, если считать и юнгу. И, кстати, огнестрелы у них были – они и сейчас заперты в крюйт-камере. Капитан «Киликии» своим охламонам не очень-то доверял. А от нас не ожидал такой прыти. Но все-таки здорово мы их! Черт возьми, приятно ощущать себя победителем такой оравы. А ведь нас было вчетверо меньше.

– Охламоны эти, поди, привыкли безоружных грабить, – предположил Ральф. – В прибрежных поселениях Пропонтиды, я слышал, оружие носить разрешено только знати и некоторым гильдейцам. Простолюдин даже защититься толком не в состоянии. А стражи там нет как таковой, места малолюдные… Н-да.

– Вот и скажите после этого, что империя не нужна! Сильная империя – это сильная армия и флот, когда пираты боятся нос сунуть в подохранные воды, не то что на прибрежные городки нападать. И ведь когда-то именно так и было… Ладно, не хочу мешать, я вижу, вы отдыхать собрались. Пойду с дядей переговорю.

Принц поднялся на ноги.

– Да, кстати, Ральф… – Александр с неповторимой небрежностью обернулся перед самым асигутом. – А вы ночью ничего не видели? После всего уже. Справа по борту.

Ральф видел. Но говорить никому не хотел.

Потому что боялся: не поверят.

– Что вы имеете в виду? – неохотно уточнил он.

– Ну, что-то вроде корабля в отдалении. Не видели?

Зимородок поскреб небритый подбородок и так же неохотно сообщил:

– Я не хочу врать вам, Алекс. Видел. Но… было темно и луна не столько освещала, сколько скрадывала подробности. Я могу ошибаться.

– Хорошо, – спокойно сказал принц. – Тогда я произнесу те самые слова, которые вы произнести не решаетесь. Это был ветхий корабль, с рваными парусами и дырами в прогнивших бортах. И правил кораблем призрак, очень, кстати, напоминающий скелетов из Амасры. И на палубе стояло еще несколько таких же матросов-призраков. Вы это видели?

– Да, – с нескрываемым облегчением произнес Ральф. – Именно это я и видел. Честно говоря, я испугался – не ослаб ли я рассудком и не мерещится ли мне все это? Как видно – не мерещилось.

– А больше вы ничего не приметили?

– Приметил, – сознался штарх. – И, должен вам сказать, это потрясло меня гораздо больше.

– Что именно?

– Рядом с кораблем-призраком резвились дельфины. Только это были не обычные, не живые дельфины. Они тоже были призраками, я несколько раз явственно видел их костяки.

– Ну что ж, – вздохнул Александр, не скрывая облегчения. – Теперь я смело могу утверждать – мне это не померещилось тоже.

Ранним утром матрос на салинге «Королевы Свениры», третьего по величине корабля из эскадры принца Георга, заметил далеко на северо-западе верхушки мачт. Понаблюдав, матрос понял, что корабль, который он заметил, туда же и направляется – на северо-запад. Эскадра – бриг «Королева Свенира», гафельная шхуна «Ордовик» и два кеча, «Тантал» и «Айриш» – шла на северо-восток, в Керкинитиду. Поэтому матрос решил, что уходящие за горизонт мачты эскадре неинтересны, и докладывать о них вахте не стал.

Видел матрос мачты «Киликии».

До полудня Зимородку удалось немного поспать. Как обычно, он проснулся сам, минуты за три до того, как один из вахтенных пришел будить отдыхающую подвахту.

Болтанка усилилась, но сантона шла вполне уверенно – вовремя убрали лишние паруса, а оставленных оказалось как раз довольно для весьма неплохих ходов. С рассветом смело можно было высматривать на горизонте берега Тавриды.

Кассат отлеживался под пров-тамбучей. При виде приблизившегося Ральфа он шевельнул головой и внимательно взглянул на приятеля-штарха. Похоже, кассат был голоден.

– Не серчай, – прошептал Ральф, нагнулся и потрепал его по холке. – Я сейчас что-нибудь придумаю, наешься и спи себе.

Услышав слабое ворчание, Ральф облегченно выдохнул: кассат перестал сердиться на людей и это было очень хорошо.

Наверху было свежо для летнего полудня; небо застили мышиного цвета тучи, низкие, словно готовые вот-вот рухнуть в Эвксину. На воде цвели барашки, ветер срывал пену с гребней и вытягивал ее белесыми нитями. Дождя, правда, не было и не похоже, чтобы дождь собирался.

– Ага, – Зимородка заметил Устин, осторожно пробирающийся к пров-тамбуче от мачты, – сам встал. Матросы твои тож сами проснутся аль разбудить?

– Глянь на всякий случай, – посоветовал Ральф. – После такой ночи любой отключиться может.

– Гляну, – согласился Устин и полез в тамбучу.

– Кассата не затопчи, – кинул ему вдогонку Ральф и быстро двинулся вдоль наветренного борта.

Правил капитан Фример, по случаю непогоды облачившийся поверх мундира в непромокаемый плащ и сменивший треуголку на штормовую шляпу с полуобвисшими полями – моряки метрополии звали такую зюйдвесткой. Тут же рядом, под закрывающим пупа-тамбучу навесом, на низеньком трехногом табурете восседал Александр. Он тоже по случаю непогоды утеплился – кутался в коричневую, отменно выделанную кожаную куртку. Чуть поодаль прятался от порывов ветра солдат, исполняющий обязанности матроса; Устин, несомненно, несколько минут назад составлял ему компанию. От Фримера и принца они находились как раз на таком расстоянии, чтобы не слышать, о чем те говорят.

Ральф приблизился.

– Как тут?

– Да спокойно, – фыркнул Фример. – Дует, конечно, но в меру.

– Я сейчас, – сказал Зимородок. – Только на камбуз загляну: кассата надо накормить. И тут же подменю вас, капитан.

– Добро, – кивнул Фример; поля шляпы выразительно колыхнулись.

Когда Ральф вернулся, сантоной правил уже Катран, а рябой Скиф, позевывая, прятался от брызг на недавнем месте принца.

– Тебя просили заглянуть в камору, – сообщил боцман. – Разговор есть, стал быть.

– Тут ничего не надо, а? – Ральф огляделся. – А то рук, сам видишь, мои да Скифа…

– Да вроде не надо. Паруса работают, идем нормально. Так и будем держать…

Внимательно поглядев на небо и на море, Зимородок прикинул направление.

– Мы куда идем-то? Что-то не пойму…

Катран со значением глянул на него.

– Вот и я не пойму, Зимородок. От Амасры правили на Калиакру. Ночью перебились трамонтане, а сейчас, я б сказал, грекале идем. Аккурат на Керкинитиду. Ну, в крайнем разе – на Донузлав.

В целом это совпадало с выводами Ральфа.

– Не, я не против, дома-то есть делов… – шепнул Катран. – Или каморный этот заморский – лапоть полный, или…

– Что «или»?

– Да ничего, – буркнул боцман. – Однако, сдается мне, он знает, куда правит.

– Не поймешь тебя, – фыркнул Зимородок.

– А я чего? – Катран передернул костлявыми плечами. – Фига нам на Тендре делать, сам прикинь? Какие бы дела господа столичные ни затевали, не с таким экипажем на Тендру соваться. В Керкинитиду надо, матросов набрать, солдат… раз такие у господ дела кровавые. Деньжат нам со Скифом отвалить неплохо бы – мы, ядрена вошь, не в головорезы нанимались. Мы – матросы.

Катран умолк, внимательно глянул на Ральфа и, понизив голос, попросил:

– Ты это… если они не знают, что мы грекале отвалили, им не говори. Придем домой, там уж разберемся. А?

– Ладно, – не стал возражать Ральф. – Зайти сперва в Керкинитиду и впрямь хорошая идея.

– О! – Катран сразу оживился. – Кумекаешь! Я тоже так говорю – не дело без каморного да без команды на такой сантоне немаленькой в водах болтаться. Хорошо хоть ты есть, а то полный каюк настал бы.

Перехватив косой взгляд Скифа, Катран поправился:

– Не, дойти дошли бы куда-нибудь, какие дела? Но кому они такие подвиги надобны, а? Мое, что ли, дело на тимоне стоять? То-то.