– Оклемался? – спросил Руслик. – Ну и голова у тебя, парень! У меня до сих пор рука ноет.

– А где я? – спросил Клим, оглядываясь по сторонам. Он все еще не понимал, что с ним произошло.

– В морге, – ответил Руслик. – В бункере для бесхозных трупов.

Клим с усилием улыбнулся, полагая, что детина по-доброму пошутил и что, в общем-то, ничего страшного не произошло. Он провел ладонью по затылку. В том месте, где у него торчала косичка, вскочила большая шишка.

– Обо что это я так звезданулся? – спросил Клим, поднимаясь на ноги. – Если бы не мой хвост, пришлось бы майку от мозгов отстирывать.

Руслик громко захохотал, Клим тоже развеселился, несмотря на боль в голове.

– Не переживай насчет стирки, – сказал Руслик, вытаскивая из-за пояса пистолет. – У тебя еще все впереди.

Клим смотрел в черную дырку ствола, и улыбка на его лице была уже не такой широкой.

– Настоящий? – уточнил Клим.

– Настоящий, – заверил Руслик и, передернув затвор, приставил пистолет ко лбу Клима. – В общем так, задница. Тебе кранты. Я тебя урою.

Если бы Клим соображал лучше, он бы испугался.

– Постой! – попросил он. – Я ничего не понимаю…

Зря он произнес эту фразу. Руслик наотмашь ударил его рукояткой пистолета по губам. Отлетая к стене, Клим наконец увидел, что посреди бетонного бункера, на полу, лежит парашютный ранец с пристегнутой к нему подвесной системой.

– Хватит корчить из себя придурка, задница! – злобно прошипел Руслик и пнул ногой по ранцу. – Или ты сейчас все расскажешь про парашют и бутылку шампанского, или же я сделаю тебе во лбу дырку диаметром восемь миллиметров!

– Девять, – поправил Клим. – У «макарова» калибр девять миллиметров.

– Пусть будет по-твоему, – миролюбиво согласился Руслик.

«Блин горелый! – подумал Клим, сплевывая на пол солоноватой кровью. – Выходит, нас с Геркой выследили! А я то думаю, почему мне эта рожа знакома! Это же охранник с того самого двора! И мы сейчас в гараже!»

– Значит, про парашют и шампанское, – задумчиво произнес Клим и снова потрогал шишку на затылке. – Дай сосредоточиться. Во-первых, это не парашют, а параплан…

– Только поскорее! – ответил Руслик. – Пока у меня терпение не лопнуло.

– Ну да, я понимаю, – кивнул Клим.

«Если бы Герку тоже взяли, он бы сидел сейчас в этом же подвале, – лихорадочно думал Клим. – Есть надежда, что они его еще не нашли. Надо его как-то предупредить, чтобы уносил ноги! И Лисице надо уносить лапы. И как можно быстрее!»

– У тебя есть мобильник? – спросил Клим. – Мне нужно позвонить на работу, а то прогул засчитают. А потом я все расскажу.

– Хорошо, – кивнул Руслик.

Он вразвалочку подошел к Климу, сунул руку в карман, но вместо телефона вынул оттуда здоровенный кулак.

– Вот тебе мобильник, – сказал он, с придыхом загоняя кулак Климу под ребра. – А вот тебе роуминг… А вот сим-карта…

Руслик в очередной раз занес кулак, но на всякий случай поинтересовался:

– Аксессуаров добавить?

– Не стоит, – сдавленным голосом ответил Клим и мешком повалился на пол.

Руслик схватил его за ворот майки и снова поставил на ноги.

– Ну что? Ты понял, что я с тобой не шучу?

– Да какие шуточки! – согласился Клим, едва дыша. – Я словно килограмм гвоздей сожрал.

– Если будешь молчать, – пригрозил Руслик, – я тебя в самом деле накормлю гвоздями. Соточками… Первый вопрос: кто тебе приказал сбросить на Альберта бутылку?

– На какого Альберта? – опрометчиво спросил Клим.

От очередного удара в живот он сложился вдвое и закашлялся, плюясь кровью. «Хоть бы Гера с Лисицей успели смыться… А меня фиг кто расколет! – думал Клим. – Я выносливый… Главное дышать, дышать…»

– Вопрос повторить? – спросил Руслик, потирая кулак.

Клим не мог ответить. Кашель душил его.

«Как бы он не вырубился раньше времени», – подумал Руслик, на мгновение представив шефа, орущего и топающего ногами.

– Плохо? – спросил он Клима, согнувшись и заглянув ему в лицо.

– Плохо… – подтвердил Клим.

– И ради чего ты мучаешься? Думаешь, есть смысл молчать?

Схватив Клима за шею, Руслик подтолкнул его к маленькому вентиляционному отверстию, закрытому решеткой. Через отверстие была видна часть двора, заставленный снедью белый столик, за которым Жорик, Лисица и Гера в скорбном молчании поминали Альберта. Руслик полагал, что если Клим увидит Лисицу в этом дворе, под защитой самого Жорика, то поймет, что все его планы по уничтожению гениальной семьи безвозвратно разрушены. И тогда он перестанет упорствовать и во всем признается.

Но Клим, увидев из подвального окошка своих друзей, которые с аппетитом уплетали баранью ногу, запивая ее французским шампанским, подумал совсем о другом. И мысли его были печальными в той же мере, как и несправедливыми, так что лучше не упоминать их вовсе.

Ноги перестали держать его, и он медленно опустился на бетонный пол, забрызганный кровью.

– Ну что? Все понял? – спросил Руслик, отхлебывая пиво из бутылки.

– Ни фига я не понял, – пробормотал Клим, опуская голову на колени. – В башке все это не укладывается.

– Уложим, – пообещал Руслик.

– Что ж, друзья… Давайте еще раз выпьем… за светлую память дорогого моему сердцу Альберта… – скорбным голосом произнес Жорик, подняв бокал. Но тут мужество покинуло его, он опустил голову и, расплескивая шампанское по своим брюкам, затрясся в беззвучных рыданиях.

Он так мастерски сыграл горе, что даже Лисица прониклась к нему состраданием и погладила его по вздрагивающей спине.

– Успокойтесь, Жорик! – сказала она, шмыгая носом. – Возьмите себя в руки. Что поделаешь? Надо жить. Надо…

– Надо! – не своим голосом подтвердил Жорик и так усердно кивнул, что стукнул лбом по краю тарелки.

Гера, хлопая влажными глазами, поскорее схватил свой бокал и стал цедить шампанское маленькими глотками. Так ему легче было совладать с собой в столь слезливой атмосфере.

– В это скорбное время мы должны еще теснее сплотить свои ряды, найти и наказать негодяя, покусившегося на жизнь нашего дорогого человека, – с твердой непоколебимостью произнес Жорик, медленно поднимая голову и как-то нехорошо глядя на Геру.

Гера и Лисица одновременно кивнули и принялись сосредоточенно кромсать ножами и вилками баранину.

– Мы его изничтожим! – добавил Жорик и сжал кулаки. – Он думает нас запугать, сломить нашу волю. Но ничего у него не получится! Не на тех напал!

Активно работая челюстями, Гера преданными глазами смотрел на Жорика, демонстрируя полную готовность вскочить из-за стола и ринуться в бой с заклятым негодяем. Лисица в позе скорбящей вдовы склонилась над тарелкой, тщетно пытаясь насадить на вилку горошину. Жорик, вполне довольный своей пламенной речью, откинулся на спинку стула и промокнул губы салфеткой.

– Меня очень беспокоит твоя безопасность, дорогая, – сказал он Лисице, положив свою утяжеленную золотыми перстнями руку на ее ладонь. – И потому я прошу тебя переехать ко мне. Здесь ты будешь в полной безопасности.

Гера закашлялся, и Жорик угодливо врезал ему кулаком по спине.

– Я согласна, – ответила Лисица. – Но требую, чтобы вы побеспокоились о судьбе моего адвоката.

– Мы снимем для него прекрасную квартиру с видом на море, – великодушно пообещал Жорик.

– Нет! – возразила Лисица. – В эти скорбные дни он должен быть рядом со мной. Адвокат был правой рукой отца и пользовался полным доверием во всех его делах…

Жорик вращал зрачками, глядя то на Лисицу, то на Геру.

– Хорошо, – согласился он. – Пусть пока поживет во флигеле вместе с охранниками.

Гера снова поперхнулся и предусмотрительно откинулся на спинку стула, чтобы Жорик не смог опять врезать ему по спине.

– И еще я хотел поговорить с тобой о той даче, которая в лесу, – бархатным голосом произнес Жорик, пытаясь заглянуть в глаза Лисице. Лисица продолжала сосредоточенно гонять горошину по тарелке, но, как назло, нечаянно насадила ее на вилку. Жорик терпеливо ждал, когда девушка съест этот объект пристального внимания и поднимет голову. Но девушка взяла нож и принялась пилить горошину надвое.