– Это правильное решение! – закивали рабочие, вонзая лопаты в землю, словно копья.

Лисица повернулась к машине и махнула рукой:

– Выноси!

При виде двух санитаров, вытаскивающих из машины носилки с окровавленным прорабом, рабочие испытали легкую панику. Толкая друг друга, переворачивая ведра с раствором и известью, поднимая клубы цементной пыли, они кинулись врассыпную.

– Сюда, на лестницу! – командовала Лисица «санитарам». – Аккуратнее! Аккуратнее!

Гера и Клим, обливаясь потом, занесли Пилота в дом.

– Торт не забудьте! – слабым голосом произнес Пилот.

Они поднялись на второй этаж. «Ну и кабан!» – думал Клим, сдувая с кончика носа капельку пота.

– Сюда, в спальню заносите! – говорила Лисица, идя впереди и раскрывая двери. – На пол его!

– Лучше сразу на диван вывалить! – предложил Гера, оглядывая небольшую комнату, в которой из мебели были лишь диван, журнальный столик да пара кресел. Стены были голые, вместо люстры под потолком висела лампочка в патроне. Окно было забрызгано известью.

– Не надо! Кладите на пол. Я сама.

Носилки опустили на пол. Пилот уткнулся носом в забрызганный краской пол и хрюкнул.

– Как он страдает! – покачала головой Лисица и, стянув с головы шапочку, вытерла глаза. – Идите!

Гера шмыгнул носом, тоже снял шапочку и, понурившись, вышел из комнаты. Клим опустил ему на плечо руку, мол, мужайся, парень! Лисица тоже вышла и неслышно прикрыла за собой дверь.

– Можете снимать халаты, – сказала она.

– Прости меня, – с усилием произнес Гера, не в силах поднять глаза на Лисицу.

Та скривилась, будто съела зубчик чеснока, но ответила великодушно:

– Нет, это я во всем виновата. Надо было отговорить его от этой затеи.

Ее рука опустилась в отвислый карман. Плавным движением она протянула Гере мятые купюры.

– Возьми! Ты их честно заработал.

– Нет, – сказал Гера и посмотрел на Лисицу так, словно она оскверняла светлую память папы. – Ни за что.

– Бери-бери, – смягчила тон Лисица и даже улыбнулась.

Гера убрал руки за спину и отрицательно покачал головой.

– Если бы я знал, какой ценой их заработаю… – пробормотал он.

– Может, все образуется, – уже почти весело сказала Лисица. – Сейчас врачи чудеса творят.

– Да пусть у меня руки отсохнут… – начал было клясться Гера, но Клим взял деньги и затолкал их себе в карман джинсов.

– Я тоже думаю, что все образуется, – согласился он и незаметно двинул Гере кулаком по почкам.

– Рада была с вами познакомиться, – сказала Лисица, глядя только на Геру, и сверкнула глазками, которые напоминали два крупных бриллианта.

– Мы тоже. Но нам пора, – ответил Клим, положил руку на плечо Гере и крепко сжал его шею.

Тут Лисица шагнула к Гере и поцеловала его. Опасаясь, что от избытка нежных чувств у друга может поехать крыша и он кинется отдавать Лисице деньги, Клим подтолкнул Геру к лестнице.

– Не пропадайте! – вслед сказала Лисица.

– Вау-у-у!! Наконец-то!! Теперь у нас будет камера!! И мы начнем грести деньги совковой лопатой!!

Клим приплясывал и подпрыгивал, поднимая руки вверх, словно баскетболист с мячом. Не справившись с эмоциями, он схватил Геру за плечи и принялся трясти его.

– Ты понимаешь, что сбылась наша мечта?! Мы ошарашим своими трюками всю страну!.. Да что у тебя с лицом, Алкалоид? Может, тебе подвязать скотчем челюсть, чтоб не отпала?

Гера не разделял чувств друга. Глаза его были печальны, над губами распустились горестные складки. Он нес в охапке параплан, который напоминал гору апельсинов, стропы волочились по пыли, Гера наступал на них и спотыкался.

– Я уже придумал, как мы будем снимать, – без умолку болтал Клим. – Я закрепляю камеру на ботинке, и мы вместе прыгаем. Двигая ногой, я держу тебя в фокусе, а ты в свободном полете крутишь сальто… Нет, не так! Я прыгаю спиной, а ты сразу за мной, и я снимаю, как ты снарядом догоняешь меня, а в руках у тебя дымовые шашки…

– Я убил человека, – пробормотал Гера.

– Тьфу! – в сердцах воскликнул Клим и на мгновение заткнулся от столь резкого изменения темы. – Никого ты не убивал! Ты сделал то, о чем тебя просили. Они хотели получить бутылкой по балде – получили. И перестань наконец об этом думать!

– Не могу. У меня Лисица никак из головы не выходит.

Клим остановился и толкнул Геру в грудь. Тот, как подушкой, прикрылся парапланом.

– Не понос, так золотуха, – констатировал Клим. – От чего ты больше страдаешь – от любви к своей Синице или от того, что убил человека?

– Отстань! – ответил Гера и зашагал дальше.

– Но это все чепуха! – снова погрузился в мир мечтаний Клим. – Надо уже всерьез думать о нашем коронном номере – прыжке с самолета без парашюта. Сначала нам надо арендовать вертолет…

– Может, мне проконсультироваться у адвоката? – вслух подумал Гера.

– На кой хрен тебе адвокат? – удивился Клим. – Адвокаты самолеты водить не умеют…

Занятые исключительно личными проблемами, парни спустились к магазину «Ритм», где в тени дома остывал Скунс. Гера затолкал в салон параплан, лег на него и закрыл глаза.

– Не будем тратить время, – деловито произнес Клим, выламывая переднюю дверцу. – Едем покупать камеру! Прямо сейчас! До закрытия магазина еще полчаса.

Он выбил ногой кирпич из-под колеса и тотчас прыгнул за руль. Поскрипывая, машина тронулась с места и медленно покатилась под уклон.

– На Ломоносовской обязательно пробки будут, – решил Клим и, запустив с разгона мотор, свернул в какой-то проходной двор. Несколько минут он петлял по узким улочкам, заезжал в арки, вполголоса чертыхался, разворачивался и снова заруливал в незнакомые дворы.

Кончилась эта круговерть тем, что он затормозил рядом со «Стопкой».

– Ты смотри, куда нас вынесло! – с притворным равнодушием сказал он.

– Это чревато, – не открывая глаз произнес Гера.

– Не-е! – без тени сомнения протянул Клим и покрутил головой. – Тысячу баксов нам с тобой ни за что не пропить. По стаканчику – и все. Баста! Мы разве не умеем себя контролировать?

Гера не стал ввязываться в обсуждение этого весьма спорного вопроса, вздохнул и открыл глаза.

– Традиция! – развел руками Клим. – А традиции нарушать нельзя. Иначе…

– Мы должны с тобой как следует подумать, прежде сделать этот шаг, – сказал Гера, глядя на двери бара.

– Можно отдать баксы кому-нибудь на хранение, – предложил Клим.

– А не лучше ли сначала купить камеру?

– А мы уже опоздали! – с плохо скрытой радостью ответил Клим, вылезая из машины. – Ладно, кончай дергаться, не на электрическом стуле. Сказано по стаканчику – значит, по стаканчику. Может, там Вика от тоски уже к столику прилипла… Кстати, а все-таки за что она хотела тебе глаза выцарапать?

– Тебе этого все равно не понять…

Едва друзья приблизились к «Стопке», как дверь распахнулась и из влажной, насыщенной винными парами утробы бара вышли три краснощекие девушки в пестрых блестящих одеждах, похожих на конфетные обертки. Увидев парней, они остановились на пороге.

– Ой! Наконец-то мальчики подвалили! Девчонки, задний ход! Праздник начинается!

Клим сквозь зубы процедил Гере:

– Старичок, кажись, педфак первый экзамен обмывает. Держись, работа предстоит серьезная…

Они спустились в бар. В зале царил полумрак, музыка играла непривычно тихо. Но Клим невольно остановился, потрясенный открывшимся ему зрелищем. Все столики были заняты, но за ними сидели только девушки: беленькие, темные, стриженые, лохматые, выкрашенные во все цвета радуги, в майках, сарафанах, вечерних платьях, джинсах, мини-юбках, и все скучные, с цепкими взглядами, которые словно острые горячие гвоздики прибили парней к дверям.

– Вот это да, – едва справляясь с нахлынувшим волнением, прошептал Клим. – Вот это колумбарий…

– Наверное, ты хотел сказать «клумба»? – предположил Гера.

– Юрик! – громко крикнул бармену Клим, привлекая к себе внимание тех девушек, которые сидели к двери спиной. – Бочонок мадеры! И музыку погромче! Сегодня мы отдыхаем по полной программе!..