Едва успел Бернардо захлопнуть дверцу, как карета покатила с быстротой молнии. Сначала улицы, по которым они проезжали, не были еще так пустынны, время от времени встречались пешеходы, спешившие домой, или кареты, и все трактиры еще были открыты.
Но на Севрской улице было уже совершенно пустынно.
Бернардо и Шарбон удвоили внимание. Если им грозила опасность, то ее следовало ждать здесь.
Карета приближалась к бульвару Инвалидов. Налево виднелась строящаяся церковь, окруженная лесами и забором, направо тянулся пустырь, обнесенный частоколом.
Невдалеке послышался тихий, переливающийся свист.
Бернардо опустил переднее стекло кареты.
— Берегитесь! — сказал он кучеру шепотом. — И что бы ни случилось, не останавливайте лошадей.
— Понимаю! — ответил кучер.
Тот же самый свист опять повторился.
— Ну, теперь дело затевается! — воскликнул Бернардо и опустил все стекла кареты.
В ту же минуту несколько досок вылетели из забора налево, а из-за частокола направо показались несколько человек, и с двух сторон толпа оборванцев, вооруженная ножами и револьверами, бросилась к карете.
Кучер ударил по лошадям, Бернардо и Шарбон выстрелили в толпу с обеих сторон кареты. Чей-то голос крикнул на наречии команчей наречии «ауак» (вперед); карета рванулась, послышались крики из-под колес; Бернардо, Шарбон и слуга, сидевший на козлах, стреляли в бандитов, пытавшихся остановить карету, лошади, обезумевшие от страха, мчали во всю прыть. Вскоре крики, угрозы и стоны стали доноситься все слабее и наконец умолкли совершенно.
— Стой! — крикнул кучеру Бернардо. — Надо зарядить оружие.
Но нелегко было кучеру справиться с испуганной парой кровных лошадей. Удары бичом, к которым они не привыкли, выстрелы, дикие крики, все это довело их почти до бешенства, и прошло еще минут пять, пока удалось остановить их.
Когда карета остановилась, кто-то отворил дверцу. Это был Тахера.
Он подал Бернардо раздавленный бумажник, в котором находились какие-то бумаги, и связку ключей. Это он нашел в карманах двух бандитов, раздавленных каретой, которых остальная шайка не успела захватить с собой, когда разбежались от выстрелов.
— Ну, нам тут более делать нечего, — сказал Бернардо, пряча к себе в карман поданные ему вещи. Затем они поехали дальше.
В то время, о котором мы говорим, подобные нападения на окраинах Парижа были далеко не редким явлением.
Была уже половина второго ночи, когда наконец карета остановилась перед отелем графини де Валенфлер. Бернардо отвел в сторону Шарбона и сказал ему на ухо:
— Велите немедленно запрячь мне другую карету. Этот слуга поедет со мной. Я здесь пробуду только несколько минут.
— Как? Вы не войдете к графине, чтобы утешить ее и успокоить?..
— Это невозможно, друг мой, Шарбон. Обстоятельства таковы, что каждая минута дорога. Теперь нужно действовать. Скажите Юлиану, он меня поймет. Впрочем, я надеюсь, что через час я вернусь сюда… От моего предприятия, быть может, зависит успех всего нашего дела.
— Вы правы Бернардо, но что же я скажу Юлиану?
— Скажите ему, что я поехал во двор Фонтанов. Слышите? Юлиан знает, что это значит.
В эту минуту карета, запряженная парой свежих лошадей, выехала из сарая и подъехала к крыльцу.
Бернардо пожал руку Шарбону и, подозвав к себе Мишеля, сказал ему тихо:
— Карета должна остановиться на углу улицы Монтескье и там меня ждать. Передайте это приказание кучеру незаметно, во время езды, и сядьте рядом с ним на козлы. Потом он позвал Тахеру, который одним прыжком очутился в карете, и они быстро покатили.
В нескольких шагах от отеля какой-то человек, стоявший, по-видимому, настороже, вскочил на запятки.
Но кучер не дремал, он послал ему назад такой меткий удар бича, что шпион скатился на мостовую, заревев от боли и злости.
Карета беспрепятственно доехала да назначенного места. Бернардо и Тахера вышли из экипажа, и Бернардо приказал лакею сделать большой объезд и остановиться у ресторана Бребана, с тем, чтобы, как только он, Бернардо, сядет в карету, во весь дух мчаться в отель Валенфлер; затем он пошел пешком вперед, а Тахера шагах в пятнадцати от него, следя за всеми его движениями.
Бернардо дошел, таким образом, до стоявшего в стороне дома; в одном окне третьего этажа виднелся свет.
Бернардо сделал знак, и Тахера исчез за углом соседней улицы. Тогда Бернардо замяукал по-кошачьи с таким совершенством, что какой-то кот, сидевший на крыше, замяукал ему в ответ.
Огонь в окне третьего этажа исчез, и послышался бешеный лай собаки.
Тогда Бернардо вынул из кармана огниво и кремень и стал высекать огромное количество искр, закуривая при этом сигару. Лай собаки утих, дверь дома слегка приотворилась, и Бернардо стремительно вошел в нее.
В эту минуту Тахера, обойдя переулками, показался в другом конце улицы, но тут же сделал прыжок в сторону и спрятался под ворота соседнего дома. Два человека, стоя в нескольких шагах от него, разговаривали вполголоса. Поняв из их разговора, что это шпионы, приставленные караулить Бернардо, чтобы убить его по выходе из дома, в который он только что вошел, Тахера принял свои меры.
Оба шпиона продвигались медленно по улице, в тени, бросаемой домами, как вдруг аркан, искусно накинутый, упал на их плечи, и петля была мгновенно затянута такой сильной рукой, что они оба, полузадушенные, покатились на тротуар, не успев издать ни малейшего звука и понять, что с ними случилось.
Тахера набросил на них лассо.
Это был единственный способ разом схватить их, а все знают, с какой изумительной ловкостью краснокожие владеют арканом, называемым «лассо».
Тахера, не задумываясь ни минуты, вынул из кармана нож, собираясь перерезать обоим горло, но вдруг вспомнил, что Бернардо, вероятно, пожелает их допросить, и поэтому, решив, что всегда успеет с ними покончить, он сложил нож и, распустив несколько аркан, связал им руки и ноги. Головы закутал в свой плед, и отнес все еще находившихся в бесчувственном состоянии шпионов в углубление ворот, в которых подкараулил их, затем стал опять наблюдать за тем, что происходило вокруг дома, куда вошел Бернардо.
Между тем последний, захлопнув поспешно за собой дверь, произнес тихо одно слово:
— Флорида!
Другой голос ответил ему: «Наваха и Рагнерия»!
— Железная Рука, — сказал Бернардо.
Тогда Бернардо ввели наверх по лестнице, где его встретил Вильям Фильмор, в той же комнате, в которой он уже не раз совещался с Лупером и Филь-ан-Катром.
Бернардо и Вильям Фильмор, или Наваха, долго совещались. Фильмор уже давно следил за Майором и Фелицем Оианди, устроив над ними тайный надзор, состоявший из целого полицейского штата. Он успокоил Бернардо, сказав, что надеется отыскать Ванду и мисс Гордон, но при этом присовокупил, что им необходимо содействие одного бывшего полицейского агента, отличающегося необыкновенным мастерством при расследовании самых запутанных дел. Он решил к нему отправиться немедленно и привезти его в отель Валенфлер, куда Бернардо возвращался теперь. Вильям Фильмор приказал запрячь карету и повел Бернардо тайными ходами в соседний дом, выходивший на другую улицу. Когда они спустились там с лестницы, то у крыльца стояла уже готовая карета. Бернардо и Фильмор пошли пешком на ту улицу, где караулил Тахера, который объяснил им, что случилось, и указал на двух связанных людей.
— Давайте их ко мне в карету, — сказал Вильям Фильмор, — мы от них можем узнать многое, весьма для нас нужное.
Когда шпионов подняли, то один из них оказался мертвым: аркан Тахеры его слишком придушил, другого положили в карету, и друзья расстались. Вильям Фильмор поехал к полицейскому агенту, а Бернардо и Тахера вернулись к своей карете, дожидавшейся у Бребана. Несколько минут спустя после их возвращения домой, явился и Вильям Фильмор, с плотным господином лет, по-видимому, около пятидесяти, в котором Бернардо сразу узнал начальника сыскной полиции, проводившего в Пиренеях следствие об исчезновении маркизы Жермандиа.
