— Исполняй долг твой, дорогой мой, — отвечала молодая женщина, слегка побледнев, но сохраняя ангельскую улыбку. — Я тоже не изменю своему и останусь спокойна и весела, как ты мне приказываешь. Помни только, дорогой мой, что ты моя жизнь. Если ты погибнешь, я умру!..

В восемь часов открылся бал с Юлианом и Денизой в первой паре. Французские танцы сменялись мексиканскими. После одной из кадрилей Юлиан оставил залу. Подошедший мажордом шепнул ему на ухо, что Шарбон желал его видеть.

— Ну что? — спросил Юлиан.

— Майор в целости получил письмо, найденное у Оианди. Шайка разделена на две партии: одна, руководимая Майором, подойдет с парка; другая, под предводительством Навахи, нападет на ранчерию.

— В котором часу начнется нападение?

— Ровно в одиннадцать!

— Хорошо! Теперь только десять — значит, времени достаточно для окончательных приготовлений. Пусть все занимают свои посты: сражение будет, Бог даст, коротко и удачно!

Темная ночь спустилась на землю. Тишина и спокойствие, казалось, царили под густыми столетними деревьями. Изредка ночной ветерок чуть слышно доносил звуки бальной музыки. Затем все утихало, и наступило полное затишье. Но если бы чей-нибудь взгляд мог проникнуть во мрак ночи, странное зрелище удивило бы его! За кустами, за деревьями, в земляных траншеях неподвижно лежали вооруженные люди. Юлиан и Бернардо быстро проходили мимо них, тихо произнося какие-то слова и получая, также шепотом, ответ. Охотники достигли, таким образом, самого глухого места парка. Привыкший к темноте глаз мог рассмотреть тут черные силуэты людей и особенно большое число часовых. Бледное зарево тихо подымалось на горизонте, вскоре острый серп луны скользнул между тучами, слабо осветив весь пейзаж. Башенные часы уныло пробили одиннадцать.

Протяжный звон их не успел замереть, как раздался резкий крик степного ястреба. Крик повторился еще два раза. Это кричал спрятавшийся в кустах Юлиан. Внезапно со стороны ранчерии послышались частые выстрелы и дикие вопли. Над стеною парка появилось множество голов, потом показались плечи, туловища; бандиты приготовились осторожно перелезть через стену.

— Пли! — громко скомандовал Юлиан.

Залп невидимых ружей с треском разнесся над высокими деревьями. Бандиты разом все исчезли. Послышалось грузное падение тел. Между тем адский шум этот достиг бальной залы. Танцевавшие остановились в недоумении. Новые выстрелы вызвали панику… Тогда дон Кристобаль, взяв под руку донну Луизу, вышел на середину залы:

— Синьоры и кабальеро! — воскликнул он. — Успокойтесь!.. Опасность нам не угрожает! На нас напали всего пятьсот человек, а защитников наших более полутора тысяч, в том числе двести французских солдат! Я давно предупрежден был об этом нападении. Мне казалось достойным доказать славным нашим союзникам-французам, что кровь предков не выродилась в нас и что мы достойные сыны доблестных мексиканских conquistadores! 18Будем же продолжать наши танцы! Верьте, что ни один бандит не переступит порога асиенды!

— Браво! Браво! Да здравствует Мексика! — в один голос закричали гости.

— Будем продолжать танцы! — восторженно воскликнула графиня де Валенфлер.

— Да, танцевать! — с улыбкой подтвердила Дениза.

Тоска и отчаяние были в ее душе.

— Танцевать! Танцевать! — подхватили наэлектризованные дамы.

— Да, — повторили мужчины, — будем танцевать, но с оружием в руках!..

В дверях залы показались капитан Пети и вооруженные топорами матросы.

— Оружие в соседней комнате! — сказал капитан, показывая куда идти.

Все бросились за ним. Энтузиазм был громадный. Через несколько минут мужчины вернулись, вооруженные с ног до головы.

— Галоп! Галоп! — требовали восхищенные гости.

Начался бешеный танец. Музыка гремела, сливая свои звуки с громом выстрелов. Капитан Пети не помнил себя от радости. Нрав почтенный моряк имел весьма задорный. Можно было ручаться, что сегодняшнюю пляску он не променял бы ни на какие миллионы. Все не танцевавшие образовали батальон, который способен был выдержать первый натиск неприятеля. Кроме того, капитан окружил залу цепью стрелков, матросы стояли на часах у главного входа.

Но в это время Майор не унывал. Решив победить во что бы то ни стало, он снова выстроил часть своих людей; остальные же ударами заступов старались подкопать стену. Перестрелка началась… Спрятанные на деревьях бандиты отлично пользовались своей позицией. Их 6ecпрерывный и меткий огонь наносил большой урон защитникам парка. Многие из них лежали бездыханными. Юлиан быстро отдал какое-то приказание унтер-офицеру пехотных стрелков. Тот сделал знак, что понял, и, собрав своих солдат, скрылся с ними в темной чаще. Сильно потрясаемая стена дрожала… Вдруг на протяжении почти пяти метров, она с треском обрушилась. Громкое «ура!» приветствовало ее падение. Бандиты бросились к пролому… Но страшная пальба остановила их. Юлиан стоял там с сотней вакеро.

— Проклятие! — закричал Майор, заставляя перепрыгнуть свою лошадь через брешь и потрясая саблей. — Трусы!.. Чего вы остановились?.. Вспомните, черт возьми, что впереди вас ждет золото… Слышите, золото!.. Вперед!

— Вперед, за золотом! — повторили бандиты, ринувшись вслед за ним.

Новый залп встретил их.

Вновь раздался крик степного ястреба.

— Друзья!.. — воскликнул Юлиан. — Победа наша!.. Вперед, вперед!..

— Ура!..

И вакеро двинулись вперед, как один человек.

Второй раз разбойники должны были отступить.

Позади них раздались новые выстрелы.

Бандиты попали между двух огней: теперь их атаковали лесные охотники.

Взбешеный Майор дрался, как лев. Собрав опять своих людей, он концом сабли указал им на пролом в стене,

— Глядите, дьяволы! — хриплым голосом прокричал он. — Там золото, здесь смерть! Вперед же!..

Бандиты побежали за ним, задыхаясь от злобы и алчности. Но неожиданное препятствие остановило их. Пехотные стрелки незаметно обошли их и, прячась в траве, ожидали решительного момента. При движении вперед бандитов, они поднялись и пошли в штыки.

Это было как раз в ту минуту, когда вакеро переступали через брешь и двигались навстречу врагу, когда справа бегом приближались команчи, а охотники заходили слева и с тыла.

Действия защитников так искусно были задуманы и исполнены, что авантюристы очутились окруженными со всех четырех сторон.

Они поняли, что отступление стало невозможным, и знали, что пощады ждать нечего. Поэтому они решили дорого продать свою жизнь. Из всех их один Майор был верхом. Бандиты составили каре вокруг него и, плечо к плечу, открыли убийственный огонь. Но кольцо неприятеля все теснее стягивалось кругом них… Вдруг команчи отделились и бросились вперед. Сила напора сломила ряды бандитов. Тогда началась не битва, а бойня. Защитники били соединенными силами. Крики ярости и отчаяния потрясали воздух. Сражавшиеся боролись грудь в грудь, поражая друг друга саблями, штыками, ножами, чем попало… Раненые приподнимались, скользя в крови, чтобы нанести последний удар. Число бандитов уменьшалось с каждой минутой. Но они продолжали сражаться; ими овладело чувство защищающегося зверя. Они ничего не видели, не слышали, ни на что не надеялись, но яростно сопротивлялись, с демонской радостью хохоча, когда чувствовали, что нож их вонзался в живое мясо. Вдруг все смолкло. Все бандиты были перебиты.

Защитники асиенды также немало пострадали: шестьдесят шесть из них пали смертью героев, сто тридцать были ранены. Победа досталась с трудом, но знаменитая «куадриллья» была уничтожена, и главный вождь ее, Майор, лежал тут же, под грудой тел своих сообщников. Со стороны ранчерии сражение происходило почти при тех же условиях. Только там, в самом начале нападения, главарь бандитов, Наваха, неосторожно подавшись вперед, был взят вакеро в плен. Покуда разбойники, смущенные несчастьем своего предводителя, недоумевали, что им делать, их окружили и истребили до одного. Таковы все битвы в саванне. Пощады там не знают! Все это продолжалось не долее трех четвертей часа.