— Да, нифонские мультики опасны для детского здоровья, об этом уже предупреждало даже наше Министерство Здравоохранения. А вы бы не разрешали своему малышу смотреть такое.

— Да я, наверно, так и сделаю, — согласился Бьёрн. — Малышу я бы простил такие фантазии — маленький же, ну, какой с него спрос? Но что означает странное поведение старших детей — вот в чём дело!.. Можно было бы подумать, что они насмотрелись каких-нибудь дрянных фильмов и теперь вообразили себе бог знает что. А теперь я даже и не представляю, что и думать! Может быть, нашли в лесу какие-нибудь галлюциногенные грибы или ягоды и болтают теперь под их воздействием всё, что им в голову взбредёт?

— Может быть, и так, — согласился Вальтер. — Но это нужно проверить.

Бьёрн ужаснулся:

— А то, может, наркотики где-то себе добыли, вот и вошли в такое состояние!

— Да где ж бы они их достали у нас на острове? — удивился Вальтер. Такое бывает только в мегаполисах.

— А туристы? Это в Нифонии нет ни преступлений, ни наркомании. Там они живут строго в соответствии с ритуалами, а туристы из Авдации, Саксии или Галлии — от них можно ждать чего угодно. Человек из мегаполиса может быть только — или сумасшедшим, или несчастным!

— На наркотики нужны большие деньги, — рассудил Вальтер. — А откуда у наших детей деньги возьмутся?.. Да мы бы и заметили… Нет, тут что-то другое! Возможно, мы просто не понимаем наших детей. Они вырастают, а что у них на уме — этого мы постичь не в силах.

Бьёрн тяжко вздохнул:

— Я думаю, запретами и окриками делу не поможешь, тут нужен будет какой-то другой, новый подход. Вот только бы знать какой!

— А давайте так, — предложил Вальтер. — Мы встретимся все вместе и обсудим эти события. Если дети фантазируют, то мы им осторожно объясним, что чрезмерная мечтательность не полезна для их развития, а, если здесь что-то другое, то наш долг, взрослых людей, разобраться в этом! Для чего взрослые люди существуют? Для того, чтобы принимать ответственные решения!

— Хорошая мысль! — подтвердил Бьёрн. — Давайте встретимся на моей территории или на вашей, где вам будет удобно? У меня в доме, или в моей беседке!

— Согласен, — сказал Вальтер. — Но у меня в доме было бы лучше. Если они фантазируют на тему древней эйнской цивилизации, то я бы показал им свои книги. Может быть, им было бы интереснее читать об этом, чем предаваться бесполезной мечтательности? Ваше семейство сейчас всё в сборе?

— Всё.

— Вот и моё тоже. Тогда давайте через час все соберёмся у меня в библиотеке, хорошо? У меня уже сейчас есть кое-какие мысли, которые я пока ещё попридержал у себя в голове, я пока подумаю над ними, а уж тогда всё и выскажу.

— Договорились! — согласился Бьёрн.

На том и порешили.

Вальтер пошёл к себе домой и объявил всему семейству, что через час желает видеть всех в библиотеке, куда придут также и их соседи, а пока просит не мешать ему и дать хорошенько поразмыслить кое над чем. Он уселся на диван возле окна, обхватил голову руками и задумался…

Что-то происходит. Эти затонувшие корабли с эйнскими сокровищами… Эта невозможность доступа к ним для всех, кроме одного человека… Этот недавний сон и оставшиеся после него реальные предметы… И странное поведение Мецената, который тоже, как будто знает какую-то тайну… Эти визитёры, которые всё лезут и лезут и у которых одно на уме: как завладеть сокровищами или какими-то другими тайнами. Ведь тут речь идёт не только о жажде наживы, тут что-то более серьёзное… Что?

Такое впечатление, будто идеи витают в воздухе, и фантазии или сны плавно переходят в реальность. Или наоборот: реальность переходит в сны и фантазии. Мы думаем или воображаем, и из-за этого что-то и происходит… Если бы мы думали как-то иначе, то и происходило бы нечто совсем другое. Но мы думаем так… А что нас заставляет так думать? Может, это какая-то внешняя сила?

И почему именно на этих островах такое происходит, а не везде подряд?

Что это — свойство здешней земли, которая обладает особыми свойствами? Или это свойство людей, которые здесь поселяются? Ведь далеко не всякий же сюда поедет, чтобы жить здесь. Многие считают, что нормальная жизнь здесь невозможна…

А может быть, это свойство одной лишь эйнской цивилизации, которая и при жизни-то отличалась таинственностью, а уж после исчезновения — мы ей приписываем всё больше и больше значения!..

И ещё — эта двенадцатая по счёту морская нимфа, статуэтку с изображением которой он только недавно нашёл. Ну, допустим, она была в понимании эйнов самым главным божеством, но нам-то какое дело до этого? И почему Меценат проявил такую нервозность именно в связи с этим произведением искусства?..

А тут ещё и дети. Ещё там, на бревне, когда он говорил с Бьёрном, у него возникли всякие мысли, но рассказывать о них соседу он не решился.

В самом деле: что он знал о нём? Старый моряк — так этим здесь никого не удивишь. Тут большинство мужчин имеют какое-то отношение к морю, даже и начальник городской полиции — и тот на самом деле бывший моряк. А этот Бьёрн помешан на парусных кораблях. Всякий раз, когда Вальтер бывал у него дома, он поражался тому изяществу и той утончённости, с которыми была выполнена вся его коллекция моделей старинных парусников. Бьёрн, пребывая на пенсии, с особенным удовольствием мастерил такие модели. Некоторые он продавал заезжим туристам, некоторые — самому Меценату в его музей, но лучшие — оставлял всё-таки у себя. И вот это лучшее Вальтер и видел. Да, это своего рода художник, человек с золотыми руками, но сможет ли он разобраться в тайнах эйнской цивилизации?.. И тот ли он человек, которому можно довериться?

Странная мысль пришла в голову Вальтеру: а почему бы и не довериться ему? Нельзя же совсем никому не доверять!

Жена Бьёрна, госпожа, Ингигерда, услышав историю о том, что её дети были в каком-то непонятном селении и общались там с какими-то неизвестными людьми, просто пришла в ужас:

— А если бы это были какие-то бандиты? Или скрывающиеся от правосудия террористы?

— Но это были нормальные люди, мама! — с досадой воскликнула Сигруна. — У них были такие умные голубые глаза! И такие светлые, разумные лица! Они так держали себя! Они были одеты в какие-то непривычные для нас одежды, но это было очень красиво!

Тереза возразила:

— По внешнему виду не всегда бывает возможным определить, нормальный человек или нет. Когда мы с Эйриком жили в городе с населением в тридцать миллионов человек, было такое впечатление, будто бы почти все люди там — абсолютно нормальные. Но на самом деле огромный процент населения там постоянно обращается за помощью к психиатрам, проходит курс лечения и принимает всякие успокоительные таблетки. Больные люди там ходят по улицам просто толпами…

— А меня настораживает вот что, — сказал Вальтер. — Почему собака приходила в такой ужас при одном только приближении к тому месту?

Биант вступился за своего пса:

— Дядя Вальтер! Наш пёс боялся только в начале. А потом он перестал бояться. Ведь он же был с нами там!

— Насчёт собаки я могу более или менее что-то объяснить, — сказал Бьёрн. — Там, где мы раньше жили — в городе Танаисе, тоже случаются в некоторых местах аномальные зоны, где замедляется или убыстряется время, где люди чувствуют смутное беспокойство и совершают странные ошибки. С собаками там была та же самая история. В пригороде Танаиса, в местечке Сай-Ак, есть какие-то нескончаемые пещеры, где пропадали люди и где в массовом порядке наблюдались всякие странности: свечения, голоса, непонятные фигуры. Я вам скажу, ребята: лучше не соваться туда, куда не хочет идти собака. Кстати, кошкам во всех этих аномальных зонах всегда бывает хорошо. Оно и ясно: собака друг человека, а кошка любит только себя, а на человека ей наплевать.

— Кошки бывают очень разными, — возразила Тереза. — Случаются и такие, которые готовы жизнь отдать за своего хозяина.