Все это должен исследовать истинный христианин каждое мгновение, особенно тот, кто желает пройти тесным и скорбным путем нашего Господа и прийти в совершенство. Как и вы, возлюбленные чадца моего прекрасного и доброго духовного сына, который столько вынес и потерял свое здоровье ради того, чтобы вы обрели душевную радость и здравие.

Ибо каждый пастырь словесных овец должен приносить себя в жертву за паству, подражая Владыке Христу, Который пришел отдать душу Свою избавление за многих. [127]

Итак, позаботьтесь о том, чтобы с великой любовью между вами, с чистой совестью, с болью души, с любовью Христовой оказывать ему совершенное послушание, чтобы вы творили угодное Христу и чтобы не вздыхал и не роптал сей ваш отец, который обо всех заботится и для всех вас ищет пользы.

Оставьте свою волю, ибо она — смерть души человека.

И да покрывает один согрешения другого, чтобы и Христос покрывал ваши собственные.

Ибо если требуешь от брата своего справедливости, сразу становишься противником Бога, Который тебя терпел, когда ты грешил. А сейчас, когда Он разбудил тебя Своей благодатью, ты не хочешь потерпеть своего немощного брата. Где же твоя собственная справедливость? А если Христос отнимет у тебя Свою благодать и потребует у тебя десятки тысяч талантов, которые ты Ему должен? Что ты имеешь, неблагодарный человек, чего бы не получил? Если же получил, почему каждый день хвалишься, как якобы не получивший?

Говори про себя: «Если ты стоишь, душа моя, то стоишь, потому что тебя поддерживает благодать. И если падает брат твой, то падает, потому что нет благодати. Итак, благодари Бога и не присваивай чужое, как свое. Ибо Он отнимет у тебя благодать и даст ее ему, и упадешь ты, и поднимется твой ближний. И тогда ты увидишь свое согрешение, но будет поздно».

Итак, кто из вас требует справедливости, пусть знает, что она заключается в том, чтобы нести тяготу своего брата до последнего издыхания и оказывать совершенное послушание своему наставнику. И только любовью назидается немощной.

И когда ваш духовный отец видит среди вас единомыслие и любовь, тогда радуется и источает радость. А когда видит брюзжание и ссоры, его здоровье расшатывается, из‑за чего к нему может прийти преждевременная смерть, и вы останетесь сиротами.

Желаю вам от всей души всего вместе, возлюбленные мои внуки.

Смиренный о. Иосиф

Мой дорогой батюшка! То письмецо, которое я тебе послал, я написал прежде, чем прочитал твое. Так как спешили, чтобы успеть в Дафни. Потом, когда я его прочитал, очень растрогался. Так как ты пишешь, что вспоминаешь прекрасные скалы, беспечные и спокойные!

После большого письма о бесах, которое я тебе послал, в моем отношении к тебе произошла перемена. Великая любовь! Твой образ часто витал в моем воображении. Часто я мысленно тебя целовал и недоумевал: что бы это значило? И говорил: «Или наш добрый сын сильно заботится о нас, чтобы нас успокоить, или что‑то другое с ним случилось». И сейчас, когда я увидел твое письмецо и продукты, которые ты позаботился нам прислать, понял, что это было. И я удивляюсь умным утешительным и известительным движениям Всемудрого Бога. Как скоро посылает Он весть, когда другой изменяется! Духовный союз, невидимое общение, обмен любовью, извещение Божие. Нет ничего слаще и радостнее, чем разумевать божественные движения.

Итак, приди, дорогой и возлюбленный мой сын! Приди ныне хотя бы на один день. Чтобы мы богомудрствовали и богословствовали, для того чтобы ты насладился тем, о чем тоскуешь. Чтобы ты послушал дикие скалы — таинственных и молчаливых богословов, которые поведают тебе глубокие мысли и приведут твои сердце и ум ко Творцу. После весны здесь прекрасно — от Святой Пасхи до Успения в августе. Богословствуют безгласные богословы — прекрасные скалы и вся природа. Всё — своим голосом или безгласием. Если приблизить руку к маленькой травинке, она сразу очень громко закричит своим естественным благоуханием: «Ай! Ты меня не замечаешь, и меня ударил!» Так и все прочие имеют свой голос и, движимые дуновением ветра, издают стройное музыкальное славословие Богу. Что же мы скажем о пресмыкающихся или птицах пернатых? Если иной святой послал своего ученика сказать лягушкам, чтобы они помолчали, пока будет читаться полунощница, а те ему ответили: «Потерпите, пока мы не закончим утреню»!

Итак, это и подобное этому, возлюбленный мой сын, обретается в пустыне, о которой ты тоскуешь. И когда захочешь, возьми одного–двух из твоих братий и приезжайте.

Я, сказать по правде, эти дни ждал, что ты приедешь немного побезмолвствовать. К тому же, думал сказать тебе, чтобы ты пожил с нами в этой нашей келлии для того, чтобы иметь полное безмолвие. Но так как ты не приехал, то будем ждать тебя в другой раз, летом.

Для твоего исцеления поживи у нас немного этим летом. Поскольку отдых и безмолвие очень укрепляют двойственный состав человека. Как видишь, в эти худые годы ты был нам очень полезен. И для меня необходимо, чтобы ты жил, пока и я живу на этом свете. А когда умру, тогда, если хочешь, последуешь за мной, и мы вместе пойдем туда, где сладкий Иисус нас упокоит среди Своих вечных благ. Чтобы радоваться непрестанно с нашей сладкой Мамочкой, сладчайшим благоуханием для всякого дыхания христиан. Чтобы веселиться с ангелами и святыми.

Я не очень здоров. У меня эта глаукома, и я весь постоянно пухну, и на меня находит что‑то вроде обморока. Наверное, мне осталось недолго жить. Прошу Бога забрать меня, чтобы я получил успокоение. Я устал от этой жизни. Если умру, не забывай меня на твоей литургии. И я буду молиться о тебе там еще больше, если обрету большее безмолвие!

Мой благословенный и возлюбленный батюшка! Я уже давно не получал писем от тебя и от твоих духовных чад. Наша Пресвятая да покроет вас от всякого зла, от всякого навета сопротивного!

Сейчас приближается Великий пост, чтобы облегчить наши ум и тело. Итак, желаю, чтобы все мы прошли его здоровыми и по благодати Святого Бога достигли Святой Пасхи. Однако требуется больший подвиг и великое внимание.

В предыдущем письме, отправленном мною, я не объяснил тебе, какой смысл придал ощущению твоего духовного и мысленного присутствия, поэтому объясню сейчас.

Так как твое высокопреподобие в этот раз более, чем когда бы то ни было позаботилось о нас, чтобы с совершенной любовью доставить нам успокоение, а ум твой был, как ты пишешь, среди скал пустыни, то и твой образ непрестанно мысленно витал в моем уме с великой радостью и любовью.

И я вспомнил того священника или, лучше сказать, святого, которому было видение, когда кадил священник. И одни сидели в стасидиях, а он их не кадил, другие отсутствовали, трудясь на послушании, — и он кадил пустые стасидии, так как ум их был в церкви; а других, ум которых парил в миру, там не было.

Однажды нечто подобное случилось и у меня с покойной Феодорой, когда она была жива, так что я чувствовал рядом с собой ее дыхание; и я был здесь, на Святой Горе, а она в миру.

Мой дорогой батюшка, желаю, чтобы это мое письмо нашло тебя в полном здравии. Мы, с Богом Святым, умеренно здоровы.

Получили твое письмо и фотографию, которая меня очень растрогала. Я уже давно не получал твоих посланий, и это было как весть из иного мира. Мне так показалось и потому, что ты находишься столь далеко. Не знаю, как ты там оказался, но да не оставит тебя Бог. Да помянет Он твои труды новоначального, ревность твоего юношеского подвижничества и да прострет Свою милость и щедроты на твое покаяние.

Я никогда тебя не забывал и не вычеркивал тебя из богослужебного помянника. Ибо ты — мое дитя. И что бы ни сделало дитя, отец всегда болезнует, даже если оно огорчило его на одно мгновение.