Однако когда человек насытится благодатью, и всегда бывает внимательным, и никогда не впадает в самонадеянность, не доверяет самому себе, но не оставляет страха до конца своих дней, тогда, если приблизится лукавый, он видит, что происходит что‑то ненормальное, что‑то необычное. И тогда ум, сердце, разум — вся сила души ищет могущего спасти. Ищет Того, Кто все привел из небытия в бытие и все очищает. Он может отделить воды от вод. И когда горячо, с обильными слезами, Его призывают, делается явным обман, и ты узнаешь способ избежать прелести. И когда испробуешь это много раз, становишься человеком–делателем. И бесконечно прославляешь и благодаришь Бога, Который просвещает наш ум, чтобы мы узнавали сети и ухищрения лукавого и убегали от них.

И я истинно вам говорю, что вошел во все прибежища врага и после жестокого единоборства вышел из них по благодати Господней. И теперь, если кто‑нибудь немощствует, могу по благодати Божией избавить его от болезни помыслов и недуга прелести. Достаточно того, чтобы он меня слушался. Ибо если уловленный в прелесть будет слушаться другого, то для лукавого есть опасность, что тот избавится от прелести и он его потеряет, поэтому он ему советует, его убеждает никому другому больше не верить, никогда не слушаться другого, но впредь принимать только свои собственные помыслы, верить только своему собственному рассуждению.

В этом несмиренном мудровании скрывается великая оная гордыня — сатанинская гордость еретиков, всех прельщенных, не желающих обратиться.

Итак, Христос наш, который есть Свет истинный, да просветит и направит стопы каждого, кто желает к Нему прийти.

Вы же, если любите умную молитву, плачьте, рыдайте, ища Иисуса. И Он откроется в огненной любви, которая попаляет все страсти. И вы будете походить на влюбленного, которому стоит вспомнить любимую, и сердце его начинает радостно биться, а из глаз текут слезы. Такое божественное рачение и огонь любви должны гореть в сердце. Тогда достаточно услышать или сказать: «Господи, Иисусе Христе мой, сладкая любовь!» или «Сладкая моя Мамочка, Пресвятая Дева!» — и сразу текут слезы.

Все святые составляли много похвал нашей Пресвятой. Но я, убогий, не нашел более прекрасной и более сладкой похвалы и имени, чем призывать Ее каждое мгновение: «Мама! Сладкая моя Мамочка! В руки Твои да придет, исходящи, моя душа и ими да будет отдана Создателю своему, Единородному Твоему Сыну. Иного не желаем, сладкая наша Мамочка, как только во время возжжения божественного рачения в пламенной оной любви испустить дух, когда пылает наша душа, и останавливается ум, и веет благоуханное дыхание в тонком дуновении, и он покрывается мраком, когда чувства замирают и царствует желанный, рачение, любовь и жизнь, всегда сладкий Иисус».

Посему, чадца Небесного Отца и наследницы Его Царствия, бегите, спешите, плачьте, радуйтесь, источайте слезы любви. Погрузите ваш ум в погрузившего Свое тело в землю, чтобы нас спасти. Сладкий Иисус сошел, чтобы мы взошли вверх. Умер и воскрес, чтобы воскресить нас. Возрадуйтесь, взыграйте, так как мы удостоились стать Его чадами, наслаждаться вечными Его благами и еще здесь сорадоваться в Его беспредельной любви.

Опять и опять возлюбленной моей дочери со всеми о Христе сестрами.

Молюсь о вас со многими слезами, с любовью Христовой, чистой и полной…

Итак, ты мне пишешь, что у тебя много искушений. Но с их помощью, дитя мое, совершается очищение души. В скорбях, в искушениях обретается благодать. В них найдешь сладчайшего Иисуса.

Теперь терпением скорбей ты должна показать, что любишь Христа. И снова придет благодать, и снова уйдет. Только ты не прекращай со слезами ее искать.

У тебя перед глазами есть старица, все святые сестры. Есть у тебя старец, который входит во внутреннейшее завесы [92] и, при схождении божественного облака, умоляет Бога. И, наконец, у тебя есть я, который, когда происходит посещение Жениха, все Ему говорю и горячо Его прошу о тебе и обо всех сестрах. И часто Он мне возглашает: «В терпении вашем стяжите души ваша. [93] Не в нетерпеливости. Все слышу, все будет, но не сразу!»

Итак, матери и сестры мои, возлюбленные о Господе, снова послушайте меня, вложите в ваши уши мои слова, приклоните ухо ваше в притчи.

Ибо я хочу ради любви к вам и пользы вашей души кратко описать мою жизнь, чтобы вы увидели и получили силу и терпение, так как без терпения невозможно победить человеку.

Монах без терпения — это светильник без елея.

Пишу это мелко, берегу бумагу, так как у меня ее нет. И лист пахнет средством от клопов и блох. Потому что мне его прислал один врач, который со мной переписывается. Поэтому простите меня.

Итак, скажу вам кратко, в немногих словах: я жил в миру и тайно совершал суровые и кровопролитные подвиги. Вкушая после девятого часа и раз в два дня. Пендельские горы и пещеры знают меня как ночного ворона, алчущего и плачущего, ищущего спасения. Я испытывал, могу ли я вынести труды, чтобы уйти на Святую Гору и стать монахом. И когда хорошо поупражнялся несколько лет, просил Господа простить меня, что ем раз в два дня, и говорил, что, когда приду на Святую Гору, буду есть раз в восемь дней, как пишут жития святых.

А когда пришел на Святую Гору и, усердно поискав, не нашел никого, кто бы ел менее одного раза в день, — затрудняюсь вам рассказать о слезах, и боли моей души, и воплях, от которых содрогались горы: день и ночь я плакал о том, что не нашел Святую Гору такой, как о ней пишут святые.

Пещеры всего Афона принимали меня как посетителя; шаг за шагом, как олени, которые ищут влагу вод, чтобы утолить свою жажду, я стремился найти духовника, который научил бы меня небесному созерцанию и деланию.

Наконец после двух лет многотрудного поиска и купели слез я решил остановиться у одного простого, доброго и незлобивого старчика вместе с одним братом. И старец дал мне благословение подвизаться, сколько я могу, и исповедоваться у духовника, который мне понравится.

Итак, я жил в совершенном послушании.

А прежде чем я поселился у старца, у меня был такой обычай: каждый день пополудни в пустыне, где живут только звери, я садился и два–три часа безутешно плакал, пока земля не превращалась в грязь от слез, и устами читал молитву Иисусову. Я не знал, как читать ее умом, но просил нашу Пресвятую и Господа дать мне благодать умно читать молитву, как пишут в Добротолюбии святые. Ибо, читая его, понимал, что есть нечто, чего я не имел.

И однажды у меня случилось много искушений. И весь тот день я взывал с величайшей болью. И наконец вечером, на заходе солнца, успокоился, голодный, изнуренный от слез. Я смотрел на церковь Преображения на вершине и просил Господа, обессиленный и огорченный. И мне показалось, что оттуда пришло стремительное дуновение. И душа моя наполнилась несказанным благоуханием. И мое сердце сразу начало, как часы, умно читать молитву. Итак, я поднялся, полный благодати и беспредельной радости, и вошел в пещеру. И, склонив свой подбородок к груди, начал умно читать молитву.

И только я произнес несколько раз молитву, как сразу был восхищен в созерцание. И хотя находился внутри пещеры и дверь ее была затворена, оказался снаружи, на небе, в некоем чудесном месте, с величайшим миром и тишиной в душе. Совершенное успокоение. Я думал об одном: «Боже мой, пусть я не вернусь более в мир, в прискорбную жизнь, а останусь здесь». Затем, когда Господь меня успокоил, насколько это было Ему угодно, я снова пришел в себя и оказался в пещере.

С тех пор молитва не прекращает умно звучать внутри меня.