Итак, не отчаивайся, падая, но, поднимаясь, с усердием приноси покаяние, говоря: «Прости меня, Христе мой, я человек и немощен».

Это — не оставление. Но так как у тебя пока еще много мирской гордости и тщеславия, наш Христос попускает тебе согрешать, падать. Чтобы ты каждый день ощутительно познавал свою слабость и терпел падающих. Чтобы не осуждал братьев, если они согрешают, а поддерживал их.

Так что, когда падаешь, каждый раз снова поднимайся и сразу проси прощения.

Не скрывай печаль в своем сердце. Ибо радость лукавого — это печаль, уныние, из которых рождается много другого и от которых наполняется горечью душа имеющего их. Тогда как расположение кающегося говорит: «Согрешил, прости, Отче!» И так он прогоняет печаль. «Разве, — говорит он, — я не человек немощный? Итак, что же мне делать?» Воистину, чадо мое, это так. Имей дерзновение.

Только когда придет благодать Божия, тогда человек стоит на ногах. Иначе, без благодати, он всегда шатается и всегда падает. Итак, мужайся и совсем не бойся.

Ты видел, как перенес искушение брат, о котором ты пишешь? Подобное делай и ты. Приобрети мужественный образ мыслей перед лицом приходящих искушений. Они обязательно придут. Они тебе необходимы. Ибо иначе не очистишься. Оставь то, что тебе говорят уныние и леность. Не бойся их. Как по благодати Божией прошли предыдущие, так минуют и эти, сделав свое дело.

Искушения — это лекарства и целебные травы, которые исцеляют явные страсти и наши невидимые язвы.

Итак, имей терпение, чтобы каждый день приобретать, сберегать награду, упокоение и радость в Небесном Царствии. Ибо приближается ночь смерти, егда никто же может ктому делати. [62] Поэтому поспеши. Времени мало.

Да будет тебе известно и это: лучше победоносная жизнь в течение одного дня с наградами и венцами, чем много лет и жизнь в нерадении. Поскольку однодневный подвиг с ведением и чувством души стоит пятидесяти лет кого‑то другого, без ведения, но нерадиво подвизающегося.

Без подвига и пролития крови не жди свободы от страстей. Терния и волчцы взращивает наша земля после преступления. Нам заповедано очищение, однако они искореняются с большой болью, кровоточащими руками и многими воздыханиями. Итак, восплачь, пролей реки слез — и умягчится земля твоего сердца. И когда земля будет полита, ты легко искоренишь сорняки.

Болезнует душа, и тяжкая туча покрывает мое сердце. Теряется мой ум, умолкает язык, немеет моя рука из‑за тебя. Недоумеваю и изумляюсь, почему ты не можешь немного понудить себя.

Ах, если бы ты видел, дитятко мое, мою боль и слезы, пролитые о тебе! И как я беспокоюсь и буду беспокоиться, пока не услышу, что ты встал и дал пощечину противоборцу! Ибо не ты тот, кто это делает, а он, лукавый, мятежник, диавол — Бог да упразднит его!

Итак, прими дерзновение, дитя мое, и восстань от падения. Поднимись. Разгневайся на искушающего, зная, что он тот, кто строит все эти козни. Но ты ему не позволяй. Воюй с ним.

И когда он приносит тебе воспоминание того лица, бери палку и крепко бей себя по бедрам, чтобы увяла плотская похоть. Ты заплачешь от боли, но ум очистится от воспоминания. Исчезнут образы, и уйдет обман воображения.

Этого искушения, дитя мое, сильно бойся. Ибо это — осквернение для души. Этого нечистого нужно бить безжалостно.

Здесь у всех моих молодых есть палка возле подушки. И как только им придет плотской помысел — они его палкой! Так увядает похоть и расцветает душа. Итак, другого лекарства нет — молитва, пост и палка! И тогда очищается ум. Легко приходит в умиление душа. Смягчается сердце. И ты получаешь дерзновение во время молитвы.

Не отчаивайся! Со всеми это случается. Это брань искусителя, которая пройдет. Поскольку ты воевал с ним вначале, а сейчас твоя ревность охладела, он хочет наверстать упущенное. Но и ты снова поднимайся, кайся и плачь.

Не помнишь того брата, который говорил бесу: «Эта келлия — мастерская медника: один удар молотком даешь — один получаешь». Итак, крепко воюй со страстью и быстро с Божией помощью получишь избавление.

Однако сперва ты должен понять причину искушения.

Это случается с тобой потому, что ты хранишь в душе помыслы против твоего старца и братии.

Диавол, как коварный искусник, приносит ненависть к старцу и братиям, чтобы разорвать союз любви. Он приносит отвращение ко всем добродетельным, стараясь сделать так, чтобы они прекратили молитву. Ибо молитвы многих его связывают и лишают силы.

Поэтому он ищет, каким способом или под каким предлогом можно обособить тех, кто верит его помыслам, и отлучить их от собора отцов. После этого он господствует над ними, делая их подвластными себе.

Из этого уразумей, что все это — козни и ухищрения лукавого. Поэтому не слушай, что он шепчет тебе в помыслах.

Смотри, чтобы он не вынудил тебя оставить твое правило, ибо тогда ты пропал. Да не порадуется он в своих ожиданиях.

Жду, когда ты меня обрадуешь этой пощечиной, которую дашь ему в лицо.

Я сейчас поставлю здесь всех братьев на молитву, чтобы ты получил силу свыше. Хотя и я никогда не перестаю о тебе молиться, но сейчас это будет совместно. Ты же не неради впредь и не отчаивайся.

Прими эти маленькие четки, молись и получай силу. Люби своего старца и братьев и не держи на них зла напрасно.

Воистину любовь сильнее всех козней и сил вражиих.

Что бы ни случилось, считай это за ничто, поскольку не ты виноват. Ни ты не обидел их, ни они тебя, а искуситель, который против всех нас воюет и всех нас ссорит. Ибо это его дело. Сегодня искусился ты, завтра — другой, а послезавтра — третий, поскольку искушающий в этой жизни всегда будет.

Однако я снова говорю, и услышь мой голос: «Не отчаивайся! Вместе пойдем в рай. И если я не приведу тебя туда, то и сам не буду там находиться». Познай из этих слов преизбыток любви во Христе Иисусе, Господе нашем.

Пишешь, что, может быть, не прощено твое согрешение. Отцы думают иначе. При каждом согрешении, совершенном человеком, грех прощается, когда он покается, а воображение остается до последнего издыхания.

И когда человек слегка задремлет, когда немного вознерадит, оно представляет ему согрешение во время бодрствования или во сне, чтобы осквернить его помысл, чтобы сделать его ответственным за старый грех или хотя бы заставить его ум парить.

Разве ты не видишь пророка Давида, когда Нафан обличает его за Вирсавию? Он возглашает: «Согреших ко Господу!» И пророк ему говорит: «И Господь отъя согрешение твое». [63] Итак, он был прощен сразу, однако до конца дней был наказуем.

Вначале умер младенец, которого родила Вирсавия. Затем согрешил его сын против его дочери Фамари. Потом за ним гнался его сын Авессалом… И все это он потерпел после прощения. Ты видишь, что, хотя грех и прощается, остается епитимья, соответствующая падению.

Разве ты не видишь святую Феодору Александрийскую, которая жила, как монах? Она согрешила, бежала, покаялась, стала святой. И, однако, за прелюбодеяние не понесла епитимьи. Когда она была оклеветана и изгнана, воспитала чужое дитя, только она одна знала, из‑за чего на нее возводится клевета.

А великий Ефрем? Разве его не посадили в тюрьму за то, что он якобы украл теленка, хотя он был святой? «Да, — сказал ему Господь, — сейчас ты не украл, но, когда был ребенком, не развязал ли ты его и он достался хищнику?»

Итак, хотя человек и получает прощение за свой грех, однако остается воображение согрешения и его действие.