– Тут девица. Не сестрица. Не блядь, – внятно ответило мне из темноты женским голосом.
Уф-ф! Ну, наконец-то! Дошло. Вот болван! Это ж обыкновенное приведение. А говорит оно на манер эха. Выбирая из твоих слов те, что ему подходят для общения.
Какая-то недоработанная модель призрака.
Щас разберемся. Проще пареной репы. Не впервой. Я вон саму Капитолину Карловну обломал! А уж с такими соплячками... Девицами. Не сестрицами. Морально устойчивыми.
– Милая барышня, – сказал я вкрадчивым голосом, – я вас понял. Кто-то вас обидел. Могу ли я вам как-нибудь помочь? Да или нет?
– Да, обидел. Помочь? Как? Кто? – заинтересовалась девица.
– Прошу прощения. Не представился. Фехтовальщик Бонифаций Македонский. Собираюсь спасти Русь. Так что мне все по плечу. Просите, не стесняйтесь!
– Фехтовальщик? – изумилась барышня.
– Это профессия такая новая. Хорошая профессия. Вроде благородного рыцаря. Просто я тут заблудился. Ненароком.
– Да, хорошая профессия, – согласилась невидимая девушка.
– Совершенно с вами солидарен. И в знак нашего взаимопонимания прошу включить мой фонарь и перестать тушить зажигалку. Со своей стороны клянусь помочь вам всем, что в моих силах!
– Клянусь помочь? – строго переспросила барышня.
– Да, клянусь. Слово рыцаря. То есть Фехтовальщика! Хорошо?
– Хорошо, – ответила невидимка, и мой фонарь вспыхнул.
Я щелкнул зажигалкой и наконец-то прикурил.
– Хорошо? – спросила девица.
– Ага, – ответил я, неторопливо выпуская дым. – Рассказывай, чем тебе помочь. А! Совсем забыл. Тебе же текст наговаривать надо... Значит, мне нужно что-то сделать?
– Тебе нужно сделать. Мне нужно сделать.
– Это в смысле – нам нужно сделать, да?
– Да, нам нужно сделать!
– Я должен куда-то с тобой пойти?
– Должен пойти.
– О'кей. Как же ты дорогу будешь показывать-то? Ты можешь управлять направлением луча от фонаря?
– Точно, управлять направлением луча от фонаря!
– Молодец. Тогда начнем.
– Начнем. Молодец.
Но луч фонаря как светил прямо, так и продолжал.
– Что, не получается?
– Получается! – ответил девичий голос.
– А! Ты имеешь в виду, что нужно идти прямо?
– Прямо, – согласилась барышня.
И я двинулся вперед по коридору. Потом луч самым фантастическим образом изогнулся дугой, поворачивая направо. Я за ним. Луч опять выпрямился. Потом снова направо, затем налево, прямо... Короче, гуляли мы минут двадцать, пока луч не уткнулся в стену.
– И что? Это называется, мы пришли? Или заблудились?
– Мы пришли, – ответила девушка.
И тут в стене что-то лязгнуло, стукнуло. Каменная стена начала со скрежетом ползти на меня. Я невольно отступил. Открылась толстенная дверь. Потайная. Здоровски замаскированная в стене. Ни за что бы не догадался. Классная работа!
Я вошел в довольно просторную комнату. В ее дальней стене, на высоте человеческого роста, вырисовывалось небольшое окошечко, размером с футбольный мяч. Вместо стекла в оконце стояла решетка с крошечными ячейками. В углу комнаты что-то лежало. Фонарь высветил два скелета и ящик. Я подступил поближе. Присел.
Судя по истлевшей одежде, это были женщины. Одна из богатого сословия. Ее одежда была явно не крестьянской. Кроме того, золотая цепь, золотые часы, на пальцах кольца с огромными бриллиантами.
На второй женщине такого изобилия драгоценностей не было. Простенькая золотая цепочка, золотые часики, небольшое колечко на мизинце. Тоже с камушком, но размером поскромнее. Интересно. Подойдя к ящику, я понял, что никакой это не ящик. Это маленькая детская кроватка искусной работы. А в ней махонький скелет ребеночка.
На спинке кроватки я заметил прикрепленную металлическую пластинку. Достав платок, я стер с нее пыль. И тут же под лучами фонаря пластинка сверкнула золотом. И я прочел надпись:
2
– Это и есть настоящий князь Арнольд?! Что же здесь произошло?
Луч фонаря вновь изогнулся, остановившись на пыльной бутылке, стоявшей неподалеку. Я поднял ее. Горлышко было замазано или запаяно... Царапнув, я понял, что это воск.
– Бутылку нужно открыть?
– Нужно открыть, – грустно сказал девичий голос.
Взяв нож, я расковырял восковую пробку. В сосуде оказался свернутый трубочкой плотный лист гербовой бумаги. Аккуратно его раскатав, я прочел следующее.
"Я, великая княгиня Елизавета, мой сын, великий князь Арнольд, и моя верная служанка Дездемона оказались пленниками этой крепости.
Наши корабли возвращались из Южной Африки, когда на них был совершен пиратский налет. Нас взяли в плен и привезли в эту крепость.
Во время высадки на пристани военные корабли нашего флота открыли огонь по крепости. Среди пиратов возникла паника, позволившая нам скрыться. Мне и моей служанке удалось схватить кроватку, в которой лежал мой двухлетний сын, захватить с собой аптечку, немного продуктов, воды и свечей.
Я видела, что так же поступила и великая княгиня Анна со своим сыном, великим князем Даниилом. Но они предпочли бежать не в крепость, а из крепости. Они направились к воротам, что виднелись неподалеку. Их защищали несколько слуг, которые подобрали автоматы, брошенные испуганными разбойниками. Молю Бога и Святую Анастасию, чтобы Анне и Даниилу повезло больше, чем нам.
Углубившись в катакомбы крепости, мы чудом обнаружили открытую дверь в потайную комнату и спрятались, ожидая помощи царских гвардейцев.
Во время обстрела на пристани я и моя верная Дездемона были ранены. Ранения не очень сильные, но, ввиду отсутствия медицинской помощи нам становилось хуже с каждым днем. Великий князь Арнольд, слава богу, не пострадал.
Но бедное дитя простудилось, начался сильный жар. Лекарства из аптечки облегчения не приносили. На вторые сутки Дездемона предприняла попытку найти людей и попросить помощи, пусть даже у пиратов. Мы нашли второй потайной рычаг снаружи. Я осталась с сыном. Через некоторое время вернулась перепуганная Дездемона. Она видела, как царские гвардейцы вместе с пиратами безжалостно расстреливают всех наших друзей, не щадя детей и младенцев.
Господи! Что же это творится?
Я пишу это письмо по прошествии третьего дня нашего пребывания в крепости.
Сегодня утром сын Арнольд умер у меня на руках. Храни Господь его невинную душу!
Мы с Дездемоной тоже близки к смерти. Более двух суток нам не выдержать. Мы часто смотрим в окошко, надеясь увидеть дружественные войска. Но тщетно. Вокруг крепости бродят только пираты и гвардейцы-предатели.
Муж мой любимый, великий князь Владимир!
Володенька, как бы я хотела увидеть и обнять тебя! Но, видимо, не судьба. Прощай, мой милый!
Заклинаю, пусть тот, кто прочтет это письмо, отомстит за нашу гибель, за гибель всех невинных, убитых в этой крепости, и сурово накажет врагов Руси!
Великая княгиня Елизавета".
Вот оно, значит, как выходит. Никакой этот козел не великий князь, а простой каннибал-дегенерат с манией величия. Жулик. Самозванец. И ведь какую слезливую историю о своем похищенном детстве наплел. Я даже расчувствовался. А как раз во время этого рассказа он меня и буравил глазами, в транс вводил. Гипнотизавр недоделанный.
Интересный мне попался документ. Очень. Этим козырем все колоды разом побить можно. Собственноручное предсмертное письмо великой княжны Елизаветы! Большой силы бумага.
Да, а ведь еще и про гвардейцев-предателей написано. Этого в рассказе генерала Отто не было. Почему? Да и вообще, судя по словам княжны, никто особо их не берег. Вон, сбежала-то она под обстрелом родных кораблей.
Так, Маэстро, как всегда, прав оказался. Я всегда в нужное время в нужном месте. И что же дальше? Письмо с собой брать никак нельзя. Чересчур рискованно. Пусть документ лежит тут. Под присмотром Дездемоны.
– Ты ведь Дездемона? Да?
