– Джин.

Хриплый шепот заставил её испуганно вздрогнуть и уронить наполовину наполненный шприц.

– Питер? – позвала она, поднимая взгляд к его лицу, – ты меня слышишь?

– Не надо… терять… времени, – он кашлянул, и вместе с надрывным звуком на губах запузырилась кровавая пена.

– Не надо напрягаться, лучше помолчи, – велела ему Джин, пытаясь срыть ужас, что прорывался в каждом её слове, – просто попытайся расслабиться. Прошу тебя.

– Бес…полезно, – прошептал он, – иди… уйди… отсюда… кто-нибудь… должен… прийти… Кто-то… должен… прийти…

– Питер, умоляю тебя, помолчи, – взывала Джин. – Другие – Манди и Раф… – погибли. Я хочу, чтобы ты остался жив…

– Бес…полезно… Слишком… тяжело… ранен… Наша мисс… миссия… Джин… ты должна… должна… – он снова кашлянул, на этот раз тише. – Иди… отсюда… доберись до… где спрятано…

Его голос затих, уступая место мертвой тишине, и несколько мгновений Джин не поднималась с колен, не зная, какой их двух взаимоисключающих шагов ей предпринять. Тодор, разумеется, прав, и чем дальше её сознание освобождалось от первоначального ступора, тем яснее она осознавала, насколько жестким был отпущенный ей лимит времени. Их шаттл был преднамеренно кем-то сбит… и кто бы это ни сделал, он наверняка нагрянет сюда, чтобы воочию убедиться, что его труды не пропали даром.

Но если она предпочтет бегство, то значит, ей придется бросить Тодора. Одного. На верную смерть.

– Я не могу оставить тебя, Питер, – произнесла Джин и разрыдалась на последнем слове. – Не могу.

Ответа не последовало… и пока девушка смотрела на раненного товарища, осознавая свою полную беспомощность, подергивание его конечностей прекратилось. Джин подождала ещё мгновение, затем, подавшись вперед, коснулась пальцами его шеи.

Тодор был мертв.

Джин медленно убрала руку и надрывно вздохнула, пытаясь побороть слезы. Ее внимание привлекло мягкое свечение из пальцевых лазеров Тодора – значит, пришла в действие система самоуничтожения – новинка, включенная в их боевую экипировку. С её помощью ток из дугомета перенаправлялся внутрь, на нанокомпьютер и сервомоторы. Тем самым вся электронная начинка и вооружение разрушались до неузнаваемости, лишая квазаман, если они вдруг обнаружат тело, какой-либо надежды восстановить боевое снаряжение Кобры.

Закрыв глаза и отключив сознание от окружавшего её кровавого месива, Джин постаралась сосредоточиться. С момента крушения прошло… интересно, а сколько все-таки? Джин проверила часы, которые установила за считанные мгновения до первоначального взрыва.

С того момента прошло около семидесяти минут.

Джин до боли стиснула зубы. Семьдесят минут? Господи, значит, дела обстоят куда серьезней, чем ей казалось. Квазамане уже наверняка мчатся сюда на какой-нибудь своей летающей посудине, чтобы проверить, насколько успешной оказалась их пальба по движущейся мишени, и их надо ждать здесь с минуты на минуту. Джин меньше всего сейчас хотелось вступать в поединок с кем-либо. Вцепившись в сиденье Тодора, она кое-как поднялась на ноги и двинулась вперед.

Кабина пилота оказалась ещё в более худшем состоянии, нежели пассажирский салон, по всей видимости, первоначальный взрыв причинил ей незначительный ущерб, но зато она приняла на себя весь удар их чудовищной аварийной посадки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять всю тщетность надежд – Джин лишилась возможность запросить у «Южного Креста» совет или помощь – радиоаппаратура шаттла и его лазерный коммуникатор были словно покорежены чьей-то безжалостной рукой.

А значит, до тех пор, пока «Южный Крест» самостоятельно не вычислит, что внизу случилось нечто неладное, Джин придется действовать в одиночку, на свой страх и риск. И точка.

Баринсон и пилот – с запоздалым укором совести Джин вспомнила, что она так и не удосужилась узнать полное имя последнего – были мертвы, их не спасли даже паутина предохранительных ремней и аварийная подушка. Джин все стало понятно с первого взгляда. Все её сознание теперь сосредоточилось на одном – как ей поскорее выбраться из обломков шаттла – тревога и страх нарастали буквально с каждой секундой. Позади кресла Баринсона, вырванного одним махом из крепежной рамы, валялись останки того, что когда-то именовалось «контактным грузом» – карты аэрофотосъемки местности, оборудование для сканирования ближнего радиуса действия, образцы товаров для возможного обмена и базовый коммуникатор. Подобрав груз, Джин направилась в хвостовую часть пассажирского салона, где хранилось остальное снаряжение. Ее рюкзак с запасом провианта и аптечкой оказался в целости и сохранности, как впрочем и другие. Джин прихватила для подстраховки и рюкзак Мандера, после чего шагнула к люку и нажала на ручку запора.

Дверь даже не думала открываться.

«Дьявол», – выругалась Джин, неожиданно придя в ярость.

Развернувшись на правой пятке, она размахнулась левой ногой, посылая в непокорный люк мощный заряд из бронебойного лазера.

После таких трудов у неё перед глазами заплясали пурпурные пятна, со всех сторон с шипением посылались капли расплавленного металла, но этим всё не закончилось.

Замечательно, поморщилась Джин и заморгала, смахивая с ресниц неожиданно навернувшиеся слезы. «Довольно истерики, моя милая. Успокойся и ради разнообразия пораскинь мозгами».

Еще раз внимательно взглянув на неподдающуюся дверь, Джин постаралась вычислить, в каких местах её могло заклинить, и только после этого направила по выбранным целям заряд бронебойного лазера. Затем, морщась от боли, перенесла весь свой вес на больное левое колено, а правой ногой с силой ударила по панели. Люк приоткрылся на несколько сантиметров. Еще несколько ударов, пара-тройка бронебойных лазерных зарядов, и дверь приоткрылась настолько, чтобы Джин наконец-то могла протиснуться наружу.

По расчетам они должны были приземлиться за час до рассвета по местному времени, а так как из-за аварии вышла заминка, то в лесу было уже достаточно светло, и Джин отключила свои светоусилите-ли. Привалившись к люку, она попыталась прикрыть за собой дверь. Затем, набрав полные легкие оказавшегося на удивление ароматным воздуха, огляделась вокруг.

Снаружи их шаттл представлял собой ещё более печальное зрелище, чем изнутри. Каждая пластина обшивки, казалось, была сорвана и перекорежена, изуродованный до неузнаваемости нос аппарата смят в лепешку. Все выступающие наружу сенсоры и большая часть противорадарных отражателей исчезли бесследно, вырванные с корнем, отчего казалось, что корпус шаттла до крови расцарапали несколько сотен остистых леопардов.

Причина, по которой возник этот странный узор, была очевидна – примерно на сто метров вдоль траектории их летательного аппарата протянулась полоса поваленных деревьев, скошенных шаттлом в его стремительном, смертоносном падении.

До боли стиснув зубы, Джин бросила взгляд вверх. Голубоватое небо оставалось по-прежнему ясным и безмятежным, но вряд ли это продлится слишком долго… и когда они прилетят, полоса вырванных с корнем деревьев станет для них отличным указателем – такое не прозеваешь. Настроив слуховые усилители, Джин постояла в тиши леса, прислушиваясь, не раздастся ли гул двигателей.

Но вместо этого до неё донеслось слабое, однако вполне различимое и до боли знакомое урчанье. Медленно, избегая каких-либо резких движений, Джин опустила оба рюкзака на землю и обернулась Как она и ожидала, всего в десятке метров от нее, в зарослях кустарника, притаился остистый леопард.

Он явно выслеживал свою жертву.

На какой-то момент Джин встретилась со зверем глазами, и её тотчас охватил какой-то первобытный ужас, словно до этого ей ни разу не приходилось встречать коварного хищника. Внешне он точь-в-точь походил на роботов, против которых её натаскивали на Авентине… и все же в его морде было нечто примечательное, особенно в глазах – их не сравнить ни с чем из виденного ею ранее. Странная, почти первобытная настороженность и, кто знает, может быть, ум? Джин облизнула пересохшие губы и перевела взгляд чуть выше, пытаясь рассмотреть серебристо-синюю птицу, по-хозяйски устроившуюся на спине остистого леопарда.