– Ну, вот здесь все и происходит, Фам. Истинное волшебство Фокуса.
Он повлек Фама через комнату, подальше от наполовину скрытой двери. Возле обмякшего зипхеда возился техник, направляя голову «пациента» в один из больших тороидов, занимавших большую часть помещения. Это могли быть диагностические имиджеры, хотя выглядели они куда более неуклюжими, чем обычная аппаратура эмергентов.
– Основные принципы ты знаешь, так, Фам?
– А как же. – Они были осторожно изложены в первую же Вахту после убийства Джимми. – У вас есть специальный вирус, мозговая гниль, и вы всех нас им заразили.
– Верно, верно. Но это была военная операция. В большинстве случаев гниль не преодолевает гематоэнцефального барьера. Но если она проходит… Слышал о глиальных клетках? Их в мозгу больше, чем нейронов, на самом-то деле. В общем, гниль использует глию как инкубатор, и заражает почти все клетки. Где-то через четыре дня…
– Готовый зипхед?
– Нет, сырье для получения зипхеда. Из вас, Кенг Хо, многие так и остались на этой стадии – не-фокусированные, в полном здравии, но инфекция засела постоянно. У таких людей каждый нейрон в мозгу соседствует с инфицированными клетками. И каждая зараженная клетка имеет свое меню нейроактивных веществ, которые умеет выделять. Вот этот друг… – он повернулся к технику, который все еще возился с бессознательным зипхедом. – Бил, этот для чего предназначен?
Бил Фуонг пожал плечами.
– Драться начал. Алу пришлось его парализовать. Шанса на разбегание гнили нет, но Рейнольт хочет переучить ему пятый базальный уровень для…
Они заговорили на профессиональном жаргоне. Фам с тщательно симулируемым отсутствием интереса посмотрел на зипхеда. Эгил Манрхи. Это был балагур-артиллерист до Полета. Теперь же… наверняка он стал лучшим аналитиком, чем был раньше.
Траг кивнул Фуонгу:
– Ну, не знаю. По-моему, баловаться с базальным-пять не стоит, добра не будет. Но ведь она у нас начальник? – Он ухмыльнулся. – Слушай, давай я его сделаю? Хочу Фаму показать.
– Если за него распишешься.
Фуонг отошел с дороги с рассеянно-скучающим видом. Силипан скользнул к окрашенному в серое тороиду. Фам заметил, что у этой установки свои кабели силового питания, каждый в сантиметр толщиной.
– Что-то вроде имиджера, Траг? Вид у него, как у бесполезного старья.
– Ха, не совсем. Помоги-ка мне сунуть голову этого типа в люльку. Так, чтобы стенок не касался… – Завопил сигнал тревоги. – И Бога ради, отдай Билу кольцо, что у тебя на руке! Если окажешься не там, где надо, магниты этой малышки тебе палец оторвут.
Даже в пониженной гравитации умостить коматозного Эгила Манрхи было непросто. Точность нужна была высокая, и даже гравитация скального основания склоняла голову Эгила к нижней стороне отверстия.
Траг отодвинулся от своего произведения и улыбнулся.
– Все выставлено. Теперь, мальчик мой Фам, ты увидишь, что это все значит.
Он произнес несколько команд, и между ними появилось какое-то медицинское изображение, наверное, вид изнутри головы Эгила. Основные анатомические особенности Фам узнал, но это было за пределами того, что он изучал.
– Ты прав насчет имиджера, Фам. Это стандартный МДИ, старый, как само время. Но вполне годится. Смотри, вот здесь генерируется гармоника базальная-пять.
Указатель сместился к сложной кривой у основания мозга.
– И вот теперь самое интересное, что делает мозговую гниль больше чем курьезным случаем для невропатолога.
В трехмерном образе появилась галактика светящихся точек. Они светились всеми цветами, хотя в основном розовым. Были кластеры и пряди этих точек, и многие из них вспыхивали одновременно с другими.
– Ты видишь инфицированные клетки глии, во всяком случае, нужные нам группы.
– А цвета?
– Показывают выделение нейротоксинов по типам. То, что я теперь делаю… – Еще несколько команд, и Фам увидел инструкцию пользователя тороида, – …это изменение выхода и частоты выдачи вдоль этого пути.
Маленькая стрелочка маркера прошла по одной из световых дуг. Траг усмехнулся.
– Вот чем это железо отличается от имиджера. Понимаешь, вирус мозговой гнили содержит определенные пара– и диа– магнитные белки, а они уже по-разному отвечают на магнитные поля, запускающие продукцию определенных нейроактивных веществ. Так что в то время как вы, Кенг Хо и остальное человечество, используете МДИ лишь как диагностический инструмент, мы, эмергенты, используем его активно – чтобы делать изменения.
Он постучал по клавиатуре, Фам услышал потрескивание сверхпроводящих кабелей, расходящихся друг с другом. Эгил пару раз дернулся. Траг протянул руки его зафиксировать.
– Черт, при такой тряске не будет миллиметрового разрешения!
– Я не вижу изменений у него на мозговой карте.
– И не увидишь, пока я не отключу активный режим. Невозможно одновременно и отображать, и модифицировать. – Он замолчал, изучая инструкцию шаг за шагом. – Почти готово… вот! Так, теперь посмотрим изменения.
Появилась новая картинка. Теперь светящаяся полоска была почти синей и лихорадочно мигала.
– Несколько секунд, пока стабилизируется. – Траг говорил, одновременно изучая модель. – Смотри, Фам! Вот это то, что я действительно хорошо умею. Не знаю, с кем в своей культуре ты можешь меня сравнить. Я вроде программиста, но не пишу кода. Я вроде невролога, но я получаю результаты. Скорее всего, я вроде техника по компьютерам. Поддерживаю железо в рабочем состоянии для тех, кто им пользуется.
Траг вдруг нахмурился.
– Что? Ах ты… – Он поглядел туда, где работал второй эмергент. – Бил, у этого парня отношение лептин-добавки все еще низкое!
– Ты поле отключил?
– Конечно. Базальная-пять должна быть уже переучена.
Бил не подошел, но, очевидно, смотрел на модель мозга пациента.
Линия синего мигания все еще была нагромождением случайных изменений. Траг продолжал:
– Тут просто что-то не закреплено, но не знаю, что. Ты можешь этим заняться?
Он ткнул в сторону Фама, показывая напарнику, что у него есть дела поважнее.
Бил с сомнением спросил:
– А ты за него расписался?
– Ну да, да. Просто доведи его, ладно?
– Ну, ладно.
– Спасибо.
Силипан жестом поманил Фама прочь от МДИ, изображение мозга исчезло.
– Эта уж мне Рейнольт! Самая хитрая работа, все не по книжке. А потом, когда сделаешь все как надо, можешь получить только кучу неприятностей.
Фам вышел за ним из двери и направился по боковому туннелю, прорезанному в кристаллической структуре Алмаза-1. Стены здесь были из резной мозаики – тот же прецизионный стиль, который так заинтересовал Фама на «приветственном банкете». Не все зипхеды были техническими специалистами: они миновали десяток рабов-художников, сгрудившихся у выхода из туннеля с увеличительными стеклами и похожими на иглы инструментами. Фам здесь проходил уже несколькими Вахтами раньше. Тогда фриз был только намечен – гористый ландшафт и войска, движущиеся к туманной цели. Даже тогда можно было догадаться о его смысле, хотя бы по названию: «Повержение Френкийского Орка». Теперь фигуры были почти закончены, и плечистые доблестные воины сверкали всеми цветами радуги. Целью их было какое-то чудовище. Не особо новое – типичный Гхлютонский ужас, разрывающий людей и пожирающий куски. Эмергенты страшно раздували свое завоевание Френка. Почему-то Фам сомневался, что мутанты, с которыми они сражались, были такими зрелищными. Он замедлил ход, и Силипан решил, что он залюбовался.
– Резчики проходят только пятьдесят сантиметров в мегасекунду. Но эти фризы вносят сюда теплоту нашего прошлого.
Теплоту?
– Рейнольт хочет, чтобы было красиво?
Случайный вопрос.
– Ха! Рейнольт на это глубоко плевать. Приказал предводитель Брюгель, по моей рекомендации.
– Но я думал, что предводители в своих владениях суверенны.
Фам не часто видел Рейнольт на прежних Вахтах, но помнил, как она осадила Брюгеля на совещании у Нау.
