Рита потрепала его по руке.
– Ты знаешь, я рада, что ты к нам пришел и рассказал все, как есть.
Из толпы раздался согласный говор.
– Теперь всем этим театром заправляем мы с Билом. Какое-то время все будет держаться на нас.
Траг оглядел все лица, ища утешения. Его голос был одновременно и жалким, и хвастливым.
Они встретились в тот же день в буферном пространстве под внешней оболочкой базы. Встреча была назначена задолго до открытия дома в Озерном Парке. Встреча, которой Эзр ждал с нетерпением и страхом – на ней он поставит перед Фамом вопрос о Фокусе ребром.
Свои мелкие аргументы и свои мелкие угрозы. Хватит ли этого?
Эзр бесшумно двигался между саженцами Гонле. Яркий свет и аромат зеленых растений исчез за спиной. Темнота была слишком густой для невооруженного глаза. Восемь лет назад, на первой встрече с Нювеном, был тусклый свет солнца. Сейчас пластик корпуса показывал только мрак.
Но теперь у Эзра было и другое зрение… Он дал сигнал локализатору у себя на виске. Появилось призрачное зрение. Цвета были оттенками желтого, как видишь, если пальцем придавить глаз сбоку. Но свет не был случайным узором. Эзр долго и усердно выполнял упражнения Фама. И сейчас желтый свет показал изогнутые стены оболочек баллона и внешнего корпуса. Иногда вид искажался. Иногда он смотрел будто снизу или назад. Но с помощью нужных команд и большой сосредоточенности он мог видеть то, что не видит человек без помощи приборов. Фам умеет видеть лучше. Очень много было на это намеков за все эти годы. Нювен использовал локализаторы как личную империю.
Фам Нювен был впереди, возле стенного упора, невидимый, если бы не локализаторы вокруг него. Когда Эзр подошел ближе, зрение его заколебалось, будто Фам смел своих слуг в другое созвездие.
– Ладно, давай быстро.
Фам выступил вперед. Желтый псевдосвет очерчивал обвисшее и усталое лицо. Он не сбросил личину Тринли? Нет, дело не в том. Все тот же похмельный вид, который был у Фама в баре, но за ним угадывалось что-то более серьезное.
– Ты… ты обещал мне две тысячи секунд.
– Да, но обстоятельства изменились. Ты что, не заметил?
– Я много чего заметил. И думаю, что нам об этом и надо поговорить. Нау – он искренне тобой восхищается… Ты ведь это знаешь?
– Нау полон лжи.
– Верно. Но в историях, которые он мне показал, есть большие куски правды. Фам, мы с тобой работаем уже несколько Вахт. Я думал о том, что говорили про тебя моя тетка и двоюродные деды. Я уже не в том возрасте, когда почитают героев. Я наконец понял, как ты должен… любить Фокус. Ты дал мне много обещаний, но они всегда были очень тщательно обставлены. Ты хочешь победить Нау и отобрать все, что мы потеряли – но больше всего ты хочешь овладеть Фокусом. Так?
Молчание тянулось пять секунд. Что он ответит на прямой вопрос? Когда он заговорил, голос его скрежетал.
– Фокус – это ключ к цивилизации, которая будет жить. Во всем Людском Космосе.
– Фокус – это рабство, Фам. – Эзр говорил тихо и спокойно. – Конечно, ты это знаешь, и я думаю, в сердце своем ты ненавидишь его. Замле Энг – ты сделал его своей внутренней легендой; я думаю, что это твое сердце взывало к тебе.
Фам секунду помолчал, сверля его взглядом. Его рот скривился.
– Ты дурак, Эзр Винж. Ты прочел истории Нау и все равно не понял. Один Винж меня однажды уже предал. Второй раз этого не будет. Ты думаешь, я оставлю тебя в живых, если ты перейдешь мне дорогу?
Фам скользнул ближе. Видение Эзра вдруг погасло, он был отрезан от локализаторов. Он поднял руки ладонями вверх.
– Не знаю. Но я – Винж, прямой потомок Суры, и твой тоже. Мы – Семья, у которой есть тайны внутри тайн, и когда-нибудь мне сказали бы правду о разломе Брисго. Но еще ребенком я слышал всякие мелочи, намеки. Семья не забыла тебя. И даже есть девиз, который никогда не говорят чужим: «Мы всем обязаны Фаму Нювену, да будешь ты добр к нему». И потому даже если ты меня убьешь, я должен говорить тебе правду. – Эзр смотрел в непроглядную тьму, он даже не знал, где теперь стоит его собеседник. – А после того, что было вчера… я думаю, ты меня станешь слушать. Я думаю, что мне нечего бояться.
– После вчерашнего? – Голос Фама прозвучал злобно и близко. – Змееныш винжевский, что ты можешь знать про вчерашний день?
Эзр посмотрел в сторону голоса. Было что-то такое в этом голосе, какая-то ненависть вне любых резонов. Что же случилось с Рейнольт? Все шло совсем не так, но у него были только заранее придуманные слова.
– Ты не убил ее. Я верю словам Трага. Убить ее было просто, и выглядело бы это несчастным случаем. Так что я думаю, что знаю, где в рассказах Нау правда, а где ложь. – Эзр протянул руки в темноту, и они легли на плечи Фама. Он всматривался, желая видеть. – Фам! Всю твою жизнь тебя вела цель. Это, и еще твой гений, сделали нас тем, что мы есть. Но ты хотел большего. Чего именно – никогда не говорилось в материалах Кенг Хо, но я видел это в записях Нау. У тебя была дивная мечта, Фам. Фокус может осуществить ее для тебя… но цена за это слишком высока.
Момент молчания, потом звук, почти как стон раненого зверя. Руки Эзра отбросило в сторону. Две руки схватили его за горло, сильные и жесткие, как тиски. Осталось только ошеломление, сползающее в предсмертный обморок…
И руки отпустили его. Повсюду вокруг ярко вспыхнули светлячки, десятки хлопающих звуков. Эзр хватал ртом воздух, голова кружилась, он пытался понять. Фам взрывал конденсаторы во всех ближайших локализаторах! Точечные вспышки выхватывали из тьмы силуэт Нювена. В его глазах мерцало безумие, какого Эзр не видел никогда.
Огни ушли – разрушение шло прочь от них волной. Эзр сумел испуганно прохрипеть:
– Фам, наше прикрытие! Без локализаторов…
Последние вспышки выхватили из тьмы кривую улыбку.
– Без локализаторов мы погибнем. Погибнем, маленький Винж! А мне наплевать.
Эзр услышал, как он повернулся и оттолкнулся прочь. Осталась только темнота и тишина – и смерть, до которой было не больше килосекунды. Потому что как ни пытался Эзр, он не мог найти и признака поддержки локализаторов.
Что делать, когда умирает мечта? Фам плавал во мраке своей комнаты и обдумывал этот вопрос вроде бы с любопытством, почти с безразличием. Краем сознания он воспринимал рваную дыру, которую проделал в сети локализаторов. Но сеть устойчива. Этот разрыв не будет автоматически замечен наблюдением эмергентов. Но без тщательной ревизии весть об отказе до них в конце концов дойдет. Он смутно осознавал, что Эзр Винж отчаянно пытается скрыть дыру. На удивление, мальчик не ухудшил положение, но куда ему создать прикрытие высокого уровня. Еще несколько сот секунд максимум, и Кэл Омо сообщит Брюгелю… и конец фарса. И все это теперь не важно.
Что делать, когда умирает мечта?
В каждой жизни умирают мечты. Каждый стареет. В начале, когда жизнь так ярка, есть обещание. Оно пропадает, когда лет остается мало.
Но только не мечта Фама. Он гонялся за ней через пятьсот световых лет и три тысячи лет объективного времени. Мечта о едином Человечестве, где справедливость не случайная вспышка света, а ровное сияние на весь Людской Космос. Мечта о цивилизации, где никогда не горят континенты, где двухбитные короли никогда не отдают детей в заложники. Когда Сэмми откопал его на кладбище в Лоусиндере, Фам умирал, но мечта его не умирала. Она горела ярко, как никогда, и она сжигала его.
И здесь он нашел тот рычаг, который может сделать мечту явью: Фокус, автоматику достаточно глубокую и достаточно разумную, чтобы управлять межзвездной цивилизацией. Фокус мог создать тех «любящих рабов», как насмешливо сказала Сура Винж. Так что, если это рабство? Есть куда большие несправедливости, которые Фокус изгонит навеки.
Может быть.
Он отвернулся от Эгиля Манржи, который превратился в сканирующее устройство. Он отвернулся от Триксии Бонсол и других, запертых в тесных клетушках. Но вчера он был вынужден посмотреть на Анне Рейнольт, вставшую в одиночку против всей мощи Фокуса, жизнь положившей на сопротивление ему. Это поразило Фама, но он обманывал сам себя, думая, что это не часть цены за его мечту. Анне – заново созданная Синди Дуканж.
