За тысячу лет реального времени Фам оставлял послание, план Собрания, которое будет замечательнее всех бывших ранее собраний, место и время, где и когда новая Кенг Хо объявит Мир для Людского Космоса и согласится служить этому делу. Это Сура Винж выбрала место:

Намчен.

Да, Намчен не был близок к сердцу Людского Космоса, но он был центром бурной деятельности Кенг Хо. Торговцы, которые наверняка приняли бы участие, были в пределах досягаемости, им понадобится меньше тысячи лет на подготовку. Эти причины называла Сура. И всегда она улыбалась при этом все той же улыбкой неверия, будто сочувствуя бедняге Фаму. Но Фам верил, что возле Намчена получит свой шанс.

И была еще одна причина согласиться на встречу у Намчена. Сура очень мало летала, она все время сидела планировщиком в центре замыслов Фама. Шли десятилетия и века. Даже с учетом спорадических анабиозов и лучшей медицинской технологии Людского Космоса Сура Винж была уже в такой старости, в которой поддержка невозможна – пятьсот лет жизни? Шестьсот? В последнее столетие перед Собранием ее послания казались очень старыми. И если Собрание будет не у Намчена, Сура может и не увидеть успеха, ради которого работал Фам. Может быть, она не увидит, как он был прав.

Она была единственной, кому я верил до конца. Я отдал себя на ее милость.

И Фам утонул в старой-старой ярости, вспоминая…

Собрание всех собраний. В каком-то смысле вся методика и мифология, которую изобрели Фам с Сурой, была посвящена этому единственному моменту. И потому неудивительно, что все прибытия были рассчитаны с беспрецедентной точностью. Не растягиваясь на десятилетие или два, пять тысяч звездных кораблей с более чем трехсот планет вошли в систему Намчена с разрывом по времени в пределах одной мегасекунды.

Одни оставили порт меньше столетия назад – те, что прибыли с Канберры или Тормы. Были корабли со Стрентманна и Кьелля, где население было теперь почти что новым видом. Были и те, что вылетели так издалека, что могли только услышать о Собрании по радио. Три корабля с самой Старой Земли. Не все Участники были истинными торговцами, были и миссии правительств, надеющиеся получить разрешение своих проблем. Возможно, треть миров гостей выпадет из цивилизации за время полета туда и обратно.

Такое собрание нельзя ни перенести в другое место, ни отложить. Даже открытие самого Ада не могло бы отменить его. И все же за десятилетия пути от порта Фам узнал, что Ад разверзается для людей Намчена.

Его флаг-капитану было всего сорок лет. Он видел дюжину миров, и должен был бы лучше понимать. Но он родился на Намчене.

– Они были цивилизованы еще раньше, чем вы появились из Тьмы, сэр. Они знают, как что делается. Как же это может быть? – Он недоверчиво смотрел на анализ, который прибыл с последней передачей Суры Винж.

– Сядь, Сэмми. – Фам ногой толкнул к нему стул от стены. – Я тоже читал рапорты. Симптомы классические. Последнее десятилетие число отказов систем на Намчене все время росло. Видишь, в любое время блокировано тридцать процентов бизнес-расчетов между внешними лунами.

Вся аппаратура была в порядке, но сложность системы была так велика, что корабли не могли получить разрешение на старт.

Сэмми Парк был одним из лучших людей Фама. Он понимал причины, стоящие за синтетическими верованиями новой Кенг Хо – и принимал эти верования. Он мог бы стать достойным наследником Фама и Суры – может быть, лучшим, чем старшие дети Фама, часто такие же осторожные, как их мать. Но сейчас Сэмми был серьезно напуган:

– Но ведь руководство Намчена понимает опасность? Они знают об устойчивости все, что известно человечеству – и у них автоматика куда лучше нашей! Я уверен, еще несколько десятков мегасекунд, и нам сообщат, что оптимизация восстановлена.

Фам пожал плечами, не выказывая собственного неверия. Слишком долго на Намчене было слишком хорошо. Вслух он сказал:

– Может быть, но мы знаем, что у них было тридцать лет, чтобы это исправить. – Он махнул рукой в сторону сообщения Суры. – А проблем все больше и они все серьезнее. – Он увидел выражение лица Парка и заговорил спокойнее: – Сэмми, у Начмена мир и свобода существуют уже почти тысячу лет. В Людском Космосе нет цивилизации Клиентов, которая могла бы то же сказать о себе. Но в этом и смысл. Без внешней помощи даже они не могут существовать вечно.

Сэмми погрустнел.

– Они избежали убийственных катастроф. У них не случилось бактериологической или ядерной войны. Правление там по-прежнему гибкое и ответственное. Это всего лишь, прокляни их Господь, технические проблемы.

– Это технические симптомы, Сэмми, тех проблем, которые, я уверен, правление отлично понимает.

И ни хрена сделать не может. Он вспомнил цинизм Гуннара Ларсона. В каком-то смысле теперешний разговор с грохотом ехал в тот же тупик. Но у Фама Нювена была за плечами целая жизнь на обдумывание решения.

– Гибкость правления – это жизнь и смерть. Они столетиями принимали давление оптимизации. Гений, свобода и знание прошлого создавали им безопасность, но оптимизация поставила их на грань слома. Мегаполисы Лун обладают самыми богатыми сетями в Людском Космосе, но и они уже задыхаются…

– Но мы знали… то есть они это знали, сэр. Всегда были запасы прочности.

Намчен был триумфом распределенной автоматизации. И каждый десяток лет она становилась чуть лучше. Каждый десяток лет гибкость правления отзывалась на необходимость оптимизировать распределение ресурсов, и запасы прочности таяли. Спираль снижения была куда как тоньше, чем рассветновековый пессимизм Карла Маркса или Хан Су, и лишь приблизительно соотносилась с наитиями Манкура Олсона. Правление не пыталось вмешиваться в управление непосредственно. Свободное предпринимательство и индивидуальное планирование были куда более эффективны. Но если даже тебе удается избежать всех классических ловушек коррупции, централизованного планирования и сумасшедших изобретений, все же…

– Кончается все равно крупными отказами, Сэмми. Правлению придется взять все в свои руки.

И если ты избежишь всех прочих угроз, тебя настигнет сложность собственного успеха.

– Да, я знаю.

Сэмми отвел глаза, и Фам подстроил свои скорлупки, чтобы видеть то, что видит молодой человек: Тарелск и Марест, две наиболее крупные луны. На каждой два миллиарда человек. Луны мерцали дисками городских огней, проползая по диску планеты-матери – которая была самым большим парком во всем Людском Космосе. Когда Намчену придет конец, это будет крутое и быстрое падение. Солнечная система Намчена не так одинока, как колонии на астероидах ранних дней космического века… но мегаполисы лун требуют высоких технологий для поддержания жизни своих миллиардов. Большие сбои могут легко разлиться войной, захватывающей всю систему. Такие катастрофы стерилизовали уже не один дом человечества.

Сэмми глядел на эту сцену, мирную и заманчивую – и уже отставшую от времени на годы. И он сказал:

– Я знаю. Это то, что вы говорите людям все те годы, что я в Кенг Хо. И еще много столетий до того. Простите, Фам. Я всегда верил… Я просто не думал, что погибнет мир, где я родился.

– Интересно мне… – сказал Фам, оглядывая мостик своего корабля и – в меньших окнах – мостики остальных тридцати кораблей флота. Сейчас, в середине рейса, на каждом мостике было только три-четыре человека. Самая скучная работа во всей вселенной. Но флот Фама был одним из самых больших, идущих на Собрание. В трюмах кораблей спали более десяти тысяч людей Кенг Хо. Они отбыли от Тернью всего сто лет назад, и летели в самом тесном строю, в котором поля двигателей еще не перекрывались. Самый дальний мостик был от флагмана Фама меньше чем в четырех световых секундах. – У нас еще двадцать лет времени полета к Намчену. Уйма времени, если мы решим провести его на Вахте. Может быть… это возможность доказать, что то, о чем я говорил, будет работать. Когда мы прилетим, на Намчене, очень вероятно, будет хаос. Но мы – помощь извне в их планетной ловушке, и прибудем в достаточном числе, чтобы это сказалось.